Два профессора и три доцента

Тишина в кабинете, прямо таки сказать, стояла звенящая. Ее звон будто усиливался каждую секунду и это явно ощущали все присутствующие. И в один момент этот звон стал настолько сильным, что кое-то уже не смог его выдерживать:  

– Так, ладно!  

Николай Викторович поднялся со своего продавленного кресла. Его усы раздраженно копошились под носом, а глаза метали молнии.  

Остальные четверо уважаемых членов научного сообщества облегченно вздохнули. Не столько из-за того, что звон тишины наконец-то прекратился, сколько из-за осознания того, что прекращать его пришлось не им.  

– Не знаю, кто, что там надумал и почему решил это скрыть, но лучше бы ему объясниться прямо сейчас! – заявил Николай Викторович.  

Тон его, однако, не был преисполнен уверенности. Его взгляд метался по коллегам в поисках хоть какой-то поддержки.  

Поддержка нашлась в лице дряхлой, почти беззубой старушки. Ее звали Людмилой Григорьевной, и в свои восемьдесят четыре она все еще оставалась доцентом. И ей на это было плевать.  

Блюдце с маленькой чашкой задрожало у нее в руках, когда она начала говорить.  

– Вы, молодые, – пробормотала она голосом, похожим на скрежет подвешенных на ветру консервных банок. – не за то вы держитесь, ой не за то.  

Она прикрыла глаза и провела в таком положении около десяти секунд.  

Самый молодой из присутствующих, профессор Данил Игоревич, рискнул задать ей вопрос:  

– А за что надо держаться?  

Людмила Григорьевна широко распахнула глаза и посмотрела на него как на полоумного.  

– За правду, конечно.  

– Точно, как я сразу не сообразил, – Данил Игоревич постучал себя кулаком по лбу.  

Несмотря на то, что ему совсем недавно минуло тридцать пять, профессор уже успел распрощаться почти со всеми волосами у себя на макушке. Возможно, это произошло благодаря жене, которая в свое время создала все благоприятные условия для того, чтобы Данил Игоревич старался проводить как можно больше времени в университете, а возможно, по одной из версий студентов, из-за помутнения рассудка, вызванное чрезмерным чтением научной литературы.  

– Да! Да! – Николай Викторович, наконец, почувствовал под ногами твердую почву. – Вот я про то и говорю. Про правду. Вот это-то нам сейчас и нужно.  

– Если мы будем держаться за правду, глядишь, что-то и получится, – кивнул Данил Игоревич.  

Николай Викторович раздулся от самодовольства. На его стороне было уже двое.  

В кабинете раздался нервный смешок. Все присутствующие дружно повернули голову в его сторону.  

Смешок принадлежал высокому мужчине, который был одет в черный костюм. Это был очень старый костюм, и они с Виктором Александровичем были одним целым. Их никогда не видели по отдельности. Виктор Александрович сидел в своем кресле и разглядывал свои пальцы так, будто бы видел их впервые, в то время как на своих коллег он старательно не смотрел. Игнорирование людей вокруг было одним его основных профессиональных навыков, которым он очень гордился.  

– Вы не подумайте, что я против, – прошелестел он. – но такое ли это значительное явление? Сплошь и рядом происходит. Каждый день. Ежедневно я бы даже сказал.  

Данил Игоревич после этих слов мгновенно ушел в себя. Николай Викторович открыл было рот, но его опередила женщина в яркой фиолетовой шляпе с пером.  

– Да и правда. – Она развела руками. – развели сыр-бор на пустом месте.  

Данил Игоревич встрепенулся.  

– Правда. Теперь их две – сказал он.  

Николай Викторович запаниковал. Такую панику может испытывать только человек, утвердившийся во мнении, что он является единственным адекватным человеком на планете.  

Он постарался успокоиться и сделал глубокий вдох.  

– Да, это понятно, что ничего сверхкритического не произошло, согласен, да. Но! Чтобы это не происходило, как сказал наш дорогой Виктор Ссаныч, ежедневно, надо…  

Людмила Григорьевна причмокнула губами:  

– Коля, вы специально «с» удвоили?  

– Что? Нет, я…  

– Ну, значит, нет. Старая я уже, слух подводит. – Она сделала микроскопический глоточек.  

– Да-да, все уже поняли, что Викторович хочет сказать, что это все моих рук дело, – Виктор Александрович картинно зевнул.  

– Ну что вы право, – женщина в шляпе снова всплеснула руками. – это и студенты могли сделать. Они же каждый день сюда заходят. Могли и зайти, пока никого не было, молодежь нынче ушлая, палец в рот не клади, всю руку откусят! Вот у меня был случай. Стою я в супермаркете, выбираю морковь, ну, вы знаете, для зрения говорят и вообще полезно. Стою и краем уха слышу, как говорят какие-то малыши, лет по четырнадцать, девочка с мальчиком, обсуждают домашнюю работу по математике. Трудности у него, видите ли, с теоремой Виета. Это надо же. Вот мы, Людмила Григорьна, имели с ней трудности?  

– Конечно нет, – старушка презрительно скривилась.  

– О чем и речь, – женщина в шляпе кивнула.  

– О чем? О чем речь? – Николай Викторович раздраженно переводил взгляд с одной на другую. – о чем речь? При чем тут…  

– Это метафора, – Данил Игоревич нахмурившись принялся щелкать пальцами, будто пытаясь настроить себя на какую-то идею. – это как… как бы. Недостижимое становится ближе, когда кажется менее доступным.  

– Именно! – женщина в шляпе просияла.  

– Что?  

– Им было бы проще с теоремой, измени они свое отношение к ней.  

– Да что вы…  

– Так же и тут.  

– Так, все! Не хотите сознаваться и не надо! – рявкнул Николай Викторович. – чтобы я, ученый, профессор, доктор наук, распинался ради…  

– Успокойтесь, пожалуйста, – попросил черный костюм. – не сознается никто, понятно же.  

– Я просто хочу, чтобы такие вещи прекратились.  

– Так и прекратятся, вон вы как нас настращали. Данил аж весь бледный. Или он всегда такой? – Виктор Александрович хохотнул.  

– Смехота-то, какая Виктор Ссаныч.  

– Ну вот опять, – блюдце в руках Людмилы Григорьевной затряслось. – два раза это уже сомнительное совпа…  

Кружечка с ее блюдца упала на пол. Все дружно охнули.  

– Я подниму, я подниму – заворковала женщина в шляпе. – Не вставайте, Людмила Григорьна.  

– И не собиралась.  

Женщина в шляпе нырнула под стол.  

– Ой, глядите-ка! – донеслось из-под стола.  

– Что там? – нетерпеливо осведомился Николай Викторович.  

Женщина в шляпе выбралась из-под стола с кружкой в руках. Однако, кружка была не единственной ее находкой.  

– А вот что! – она бросила на стол чуть запыленную коробку конфет.  

В кабинет тут же ворвалась уже знакомая тишина. Все пятеро уставились на коробку.  

– Ну, – произнес Виктор Александрович – полагаю, вопрос решен?  

– Валялась на полу, – Данил Игоревич робко улыбнулся.  

– Это я ее нашла, – женщина в шляпе гордо выпрямилась  

– Очень кстати, когда весь чай уже на полу, – скривилась Людмила Григорьевна.  

Все посмотрели на Николая Викторовича. Его усы уныло поникли.  

– Ладно. Был не прав. Никто ее не – звеняюсь за выражение – не «тырил» Прошу прощения.  

– Ой, полно вам. Давайте уже просто чай попьем.  

Прозвенел звонок.  

– Как вы думаете, Людмила Григорьевна, – проговорил Виктор Александрович – студенты смогут прожить без нас с полчасика?  

– Да им только волю дай.  

– Вот и славно. Где там чайник?