Перед встречей

Андрей стоял, прислонившись к железной решетке ограды, безуспешно пытаясь переварить ноющий комок где-то в районе желудка. Предстоял разговор. «Нам нужно поговорить». Какая банальность. Надо бы собраться с мыслями, приготовить фразы, объясниться. В голову лезла всякая чепуха, попадающаяся на глаза: рабочий, поднимающийся по стремянке на противоположной стороне улицы, блеск лужи на асфальте, мерное цоканье шин, балующийся ребенок на самокате. Все что угодно – кроме насущного.  

Выходя из перехода, Надя ощутила теплоту солнца на лице, и под ребром закололо еще резче. Долгожданное солнце – на домах, на щеках, даже будто бы греет. Казалось бы, так недавно она сочиняла стихи о том, как ее собственное солнце внутри течет по венам золотым соком и разливается по телу любовью. Почему все скатывается в такую неуклюжую тяжеловесность?  

Андрей проверил время, хотя отлично знал, что пришел сильно раньше. Они не виделись уже пару недель, а от того образ в голове только заострялся – россыпь родинок на плече, жемчужная форма маленьких ногтей, вопросительный взгляд, прогиб спины, стоны, переходящие в рычание. Перед глазами проносились картинки – чем не открытки счастливой жизни? Всегда сложно нащупать момент, когда что-то пошло не так. Извечная неопределенность – «что-то», «не так». Что именно и как должно быть «так»? От всех предполагаемых нападок хотелось отчаянно защищаться, придумать оправдания, выстроить стрельчатые крепости вокруг и не подпускать, не дать себя обидеть. Ни одна из нападок еще не была озвучена.  

Машинально оправляя воротник пальто, Надя достала карманное зеркальце – глаза у нее будто бы потемнели и подозрительно блестят. В глубине промелькнула мысль, что так она даже краше, жалостливее. Соблазн надавить на жалость и заставить себя жалеть во время ссор всегда выглядывал откуда-то сбоку как маленький чертик, давай, мол, поплачь, ты ведь знаешь, что он не выносит твоего очаровательного заплаканного вида. Но, в конце концов, это нечестно, в том числе перед самой собой. Наде хотелось быть честной, правдивой, хотелось гордиться собой, и это самолюбие побуждало ее к проявлению таких, казалось бы, положительных качеств. До чего же чудное солнце сегодня! Нельзя было не поддаться его нежным ласкам и не подставить лицо, на пару секунд забыв, что она сегодня несчастна.  

Решетка начинала неприятно давить в спину, надо было поменять положение. Андрей подумал о том, как ее маленькие пальчики умилительно гладят его по лбу и носу, какой всегда размашистой походной она идет, когда слушает музыку и притворяется крутой. Удивительно, как быстро мысли сменяют друг друга, только что он зацепился за сдачу завтрашнего эссе, а сейчас каким-то образом оказался мыслями на мопеде в Тае, где, впрочем, никогда не был. Проследить линию ассоциаций уже вряд ли получится, да и стоит ли, он должен думать о том, что там у них, варится в этом котле. Мимо пробежала девушка в пальто с напряженными скулами и темным блеском в слегка запавших глазах. Она скользнула по Андрею взглядом – оценила высокий рост, красивую откинутую в ограде голову, выпирающий кадык на обнаженной шее, стильный пиджак – уголок губ чуть приподнялся. До встречи с Катюшей оставалось еще семь минут.