Взвейтесь кострами, синие ночи! Часть 2

– Могу я поинтересоваться, откуда Вы родом? – машина интеллигентного вида, имеющая азиатские черты, обратилась к похожей на беременную антилопу соседке, имевший, к тому же, смешно откляченный зад:  

– Я из столицы! – с апломбом ответила беременная антилопа и с чувством превосходства посмотрела на остальных.  

– Столица большая, а можно ли уточнить, в каком именно районе Вы появились на свет? – поддержала разговор третья машина, в чьем облике прослеживались черты французской куртуазности.  

– Это произошло практически в центре Москвы! Волгоградский проспект, станция метро «Текстильщики»! Можете убедиться в своих GPS-навигаторах! У меня он не установлен, но всё равно я в этом убеждена!  

Собеседницы отвлеклись на изучение карты столицы: действительно, с учетом территории новой Москвы место, где антилопа увидела белый свет, являлось практически центром Белокаменной.  

От восхищения немосквички завистливо бибикнули клаксонами.  

– А Вы откуда родом? – в свою очередь спросила центровая москвичка у начавшей диалог машины.  

– Я тоже из столицы, но только культурной! Знаете, Аврора, Зимний, разводные мосты, парадные, поребрики... Ах, если б Вы только знали, как это здорово – парковаться возле поребриков! – с ностальгией вздохнула та.  

– Как задолбали эти эстеты из культурной столицы! Пожили бы в столице настоящей, быстро бы поняли, что главное – чтобы было место для парковки и неважно возле чего оно: мусорного контейнера и фонарного столба! – подумала москвичка, но вслух сказала совершенно другое, обратившись к француженке:  

– Ну, а Вы откуда родом будете?  

– Я-то? – переспросила третья. Ей не хотелось отставать от столичных штучек и, немного подумав, она выкрутилась:  

– Я из Подмосковья!  

И не дожидаясь расспросов, уточнила:  

– Ближайшего! Благоприятная экологическая обстановка, отсутствие транспортной загруженности и...  

– И сколько же добираться от Москвы до вашей экологии? – перебила ее москвичка.  

– От границы Москвы до нас всего час, правда, если ехать по платной трассе! – француженка решила не акцентировать внимание на том, что отсчет этого часа необходимо было вести от самой южной точки Троицкого административного округа. И кто посмеет упрекнуть ее в лукавстве? Газпром ведь тоже в небезызвестном слогане умолчал, у кого именно сбылись мечты…  

– А то, что по платной – не беда! Все же знают, что жители Москвы, постояв в пробках, не постоят за ценой! – озвучила француженка целевую аудиторию платных дорог.  

– А как там у вас с уровнем бюджетной обеспеченности? – москвичка решила поставить на место уроженку столичного сателлита.  

– Вот здесь, конечно, нам до столицы еще далеко: гораздо больше часа езды, пусть даже и по платной трассе… – призналась она.  

Москвичка удовлетворенно хмыкнула:  

– Что и требовалось доказать! – и обратилась к последней из четверки, доселе молчавшей.  

– А у Вас как обстоят дела с родословной?  

– Я из анклава – сдержанно ответила машина, в чертах которой угадывалось педантично-немецкое внимание к деталям.  

Никто из столичной и почти столичной троицы такого мудреного слова не знал, но не стал уточнять его значения.  

– Провинция, что ли? Сколько километров до Москвы? – надменно помигала фарами антилопа.  

– По прямой – 1225! – в отличие от куртуазной француженки немка не стала заводить рака за камень.  

– А разве там существует жизнь? – от изумления у столичной штучки дворники поползли вверх словно брови у человека.  

– У вас там, наверное, и время вовсе не такое, как в Москве? – полувопросила-полуутвердила москвичка.  

– Да, у нас с Москвой час разницы! – честно ответила урожденная анклава.  

– Я была просто уверена в этом! – столичноурожденная презрительно сплюнула из бачка омывателя.  

– И плитку в центре города у вас наверняка не кладут?! – сочувственно-лицемерно продолжала пытать она провинциалку.  

– Нет, у нас мостовые вымощены камнем! – подтвердила худшие опасения урожденки района «Текстильщики» провинциалка.  

– Ах, я вообще не понимаю, как вы там живете?! –недоуменно дернула та стеклоподъемниками, что означало у людей пожимание плечами, москвичка, презрительно поглядев на немку.  

– Да у нее нет даже такого ключа, который есть у нас всех! – воскликнула подмосквичка.  

– То есть как это нет? – изумились остальные.  

– А вот так! У нее вместо этого какой-то жалкий кусок чипованного пластика!  

– У нее необслуживаемые аккумулятор и радиатор!  

– Чего? – не поняла москвичка.  

– Я говорю, ей нельзя долить электролита в аккумулятор и тосола в радиатор! – пояснила ей петербуженка.  

– Какой ужас! – покачала головой москвичка.  

– А сколько мешков картошки помещается в твой багажник? – подмосквичка в запале забыла и про свою французскую куртауазность, и про почти столичное происхождение.  

– Я не знаю! – честно ответила немка. – Я ни разу в жизни не перевезла ни одного мешка картошки!  

Троица возмущено загудела в клаксоны.  

– Ты нам не ровня! Ты позоришь нашу компанию! – и попытались от нее отодвинуться.  

– А может у тебя не было и парня?!  

– У меня никого не было! – подтвердила немка.  

– А, вот, ты и попалась! Ты – врушка! – торжественно заявила москвичка. – Если бы у тебя никого не было, то ты стояла бы в салоне для новых авто, а не с нами! Ну-ка, признавайся, кто у тебя был! – визгливым тоном антилопа продолжала наезжать на немку.  

– Признаваться мне абсолютно не в чем! – отчеканила немка. – Просто при оформлении на таможне возникли какие-то проблемы с документами, я в этом ничего не понимаю, запомнила только одно слово «контрабанда».  

Возникла пауза, во время которой несвятая троица недоверчиво изучала гадкого утенка.  

– Смотрите, у нее регистрация не московская! – наконец выкрикнула француженка, углядев очередной изъян.  

– Таким, как ты, совсем не место рядом нами!  

Товарки ее дружно поддержали.  

– Да совсем не место! Я не понимаю, что может быть общего между нами! Ты недостойна нашего общества! – высказалась каждая из них.  

Машины бы и дальше продолжали меряться одометрами, если бы не Трофимыч, которому поднадоело быть невольным участником ярмарки тщеславия. Будучи сам понаехавшей из Владимира лимитой, сторож, несмотря на то, что прожил в столице уже более десяти лет, до сих пор не имел московской регистрации и комплексовал по поводу своего провинциального происхождения.  

– Молчать, курвы! –заорал он, выскочив из засады.  

Машины тут же замолчали, как будто секундами ранее они не скрипели тормозами и гудели клаксонами.  

– А анклав – это что такое? – поинтересовался сторож у немки. Но та, как и ее соседки, молчала, словно сфинксы. Трофимыч посветил фонариком внутрь салона каждой из машин, однако там было пусто. На всякий случай от открыл двери, и заглянул в салон, потом не поленившись, заглянул и в багажник каждой из них: результат был тот же.  

– Ну и померещилось же… – подумал сторож и потер глаза.  

– Пора переходить на экологически чистые напитки! Еще не то привидится с бормотухи-то... – пробормотал Трофимыч и ушел досматривать сны, в которых он верхом на швабре с Гюльчатай летели куда-то в сторону Воробьёвых гор.