Двуликий

Звон будильника разорвал сонную негу. Омерзительный дребезг отказывался утихать, сверля череп своим эхом даже после того, как я нажал “стоп”. Буркнув какое-то ругательство, я нехотя поднялся и на автопилоте зашатался в сторону ванной.  

Шипящая струя воды с угрожающим гулом вырвалась из крана и вонзилась в смыв желтоватой раковины.  

Я потянулся за щёткой и небрежно взглянул на замызганное зеркало.  

Сердце пропустило удар, а лохматый кусок пластмассы тут же выпал из моей руки.  

С отражением.. было что-то не так.  

Сальные космы.  

Красные глаза.  

Кровящие губы.  

Я пристально разглядывал свою физиономию, не пропуская ни миллиметра хлорированно-белой кожи.  

“Нашёл! Нашёл..”  

Крохотная ямка над левой губой, появлявшаяся лишь тогда, когда у меня случалась улыбка.  

“Что? ”  

Я несколько раз с силой моргнул и протёр глаза.  

Ямка.  

Всё там же.  

Плюнув на неё, я дёрнул кран и вышел из ванной...  

На следующее утро я, разумеется, первым делом пошёл к зеркалу и стал выискивать ямку. Как и на следующее. И на следующее. Однако мой интерес к ней достаточно быстро угас – мало ли, ямка. Люди, бывает, просыпаются без волос, хотя засыпали с ними, а тут какая-то несчастная ямка. Сложнее было с рингтоном — его едва уловимые отзвуки никак не хотели покидать мою голову, зубной болью ноя где-то глубоко внутри, но, в конце концов, я привык и к этому...  

Очередное утро. Слабый осенний свет с трудом проникал в мою конуру.  

Всё как всегда. Ванная, вода, пас..  

Не успев даже прикоснуться к белёсому тюбику, я в ужасе отшатнулся.  

Уголок рта моего отражения был слегка приподнят. Оно словно непринуждённо улыбалось.  

Глаза, раздираемые противным жёлтым светом, заслезились, и я несколько раз быстро моргнул.  

Улыбочка тут же сменилась привычным мне выражением испуга, но..  

Ямка. Ямка никуда не пропала....  

Я видел его? себя? кого-то каждый день, и каждый день его ухмылка становилась всё шире и шире, медленно превращаясь в пугающий звериный оскал. Я измазал зеркало пастой, лишь бы не видеть своего отражения, но проклятая улыбка всё равно как-то умудрялась просочиться.  

И шум. Шум. Я ни на секунду не снимал наушников, без толку! Он преследовал меня везде и всюду, на глазах перерастая в оглушительную какофонию сотен голосов....  

Наверное, я схожу с ума. Не знаю..  

Сегодня из галдежа в голове мне удалось выцепить один голос, что, в отличие от остальных, шептал, но я не понимал ни слова. Лишь время от времени мне удавалось выделить по паре букв из бесконечного потока его речи...  

Утро.  

Раковина. Вода. Паста.  

Я раздражённо посмотрел в зеркало. Опять он.  

Утерев лицо, я злобно посмотрел отражению прямо в глаза и услышал:  

— Убей себя.  

Раздражение сменилось сначала на недоумение, а затем на парализующий ужас.  

— Убей. Себя. — чеканя слова повторило отражение.  

Вывалившись из ванной, я схватил ключи и начал судорожно ими вертеть в замочной скважине. В спину мне летели раскаты его хохота.  

Ледяной октябрьский ветер вернул мне чувства. Тяжело дыша, я медленно пошёл прочь от лязгнувшей двери подъезда.  

На асфальте и в воздухе кружились одинокие жёлтые листья. Беспросветная серая пелена поглотила небо, не оставив от солнца ни следа. Я шагал, не понимая куда и зачем, чувствовал мелкую дрожь, что усиливалась с каждой секундой. В голове звенели слова отражения и его до костей пробирающий смех.  

Мои глаза наткнулись на небольшую лужицу, преградившую мне путь. Мир, показалось, на секунду вышел из тумана. Я взглянул на подмёрзшее блюдце дождевой воды — с него мне скалилась знакомая морда..  

“Что?.. ”  

Я оцепенел и издал немой вопль.  

В глазах начало темнеть, я понял, что теряю равновесие. Из последних сил я попытался устоять на ногах, но через мгновение мир угас.  

Не знаю сколько прошло времени, но очнулся я, стоя на коленях аккурат над той лужей. Приложив титанические усилия, я всё же решился посмотреться в неё, однако увидел лишь собственное перекошенное лицо.  

— Ну и рыло, — пронеслось в голове.  

Моя убогая физиономия не могла вызвать ничего, кроме гомерического смеха.  

Она была столь жалкой, что я невольно начал кашлять короткими смешками.  

Из моих глаз бежали слёзы, живот сводило судорогами, но я никак не мог перестать смеяться. Взгляд вновь и вновь падал на кислую мину в луже, и мне становилось ещё смешнее, чем раньше.  

Хохот отражался от окруживших меня серых стен полуразложившихся многоэтажек, становясь похожим на что-то до зубной боли знакомое....  

И вот мы тут.  

Я сижу перед большим, во весь рост, зеркалом, сжимая в обессиленной руке пистолет, а напротив стоит этот хмырь и пилит меня насмешливым взглядом.  

— Одного понять не могу — зачем ты каждый божий день приходишь сюда и сидишь на этом стуле? Мы же оба прекрасно знаем, что это бессмысленно. Ты безнадёжен.  

Он усмехнулся.  

— К чему это представление? Погляди, ни единого зрителя! Для этого же оно всё. Писем бы слёзных хоть разослал. Хотя о чём я, — он хлопнул себя по лбу, — ты даже это боишься сделать. Боишься, что хоть кто-то узнает о том, на сколько ты на самом деле жалок. Боишься даже самому себе в этом признаться! Тряпка.  

Отражение презрительно вздёрнуло нос.  

— Меня выворачивает от одной мысли, что мы с тобой имеем похожую внешность. Кто-то ведь и вправду может перепутать меня с этой омерзительной пародией на человека, что день и ночь лишь мечтает разнести себе башку этой игрушкой. Где ты её вообще откопал? Ещё и холостыми, небось, заряжена?  

Я молча смотрел в пустоту.  

— Надо отдать должное — ты прекрасно осознаешь, сколь ущербен и ничтожен, хочешь прервать этот акт унижения, что кто-то ненароком может назвать жизнью. Похвально. Но тем печальнее, что ничего не выйдет. Это поступок. Поступок, для которого нужна хоть какая-то, пусть бесконечно крошечная, но сила. А ты..  

Он театрально вздохнул.  

— А ты бесконечно слаб. Твоя судьба — влачить своё бессмысленное существование и уповать на Бога, дабы тот наконец сжалился над тобою.  

Голова закружилась, словно в ней что-то перемкнуло. Я почувствовал странный жар внутри.  

— Заткнись! — завопил я, взлетая со стула. Закрыв ладонями лицо, я согнулся пополам от смеха. — Идиот.. Ты будешь мне рассказывать, чего я могу, а чего нет? Ты на понт будешь меня брать? Ты, серьёзно?  

Улыбаясь до ушей, я поднёс пистолет к своему виску.  

— Ну? Что теперь? Знаешь, что произойдёт, когда я нажму на спуск? Ты исчезнешь. Наконец. Навсегда.  

Сидевший напротив угрюмый парень в ужасе распахнул глаза и начал что-то мычать, протягивая в мою сторону руку, но я лишь рассмеялся ему прямо в лицо.  

Хлопок.  

Человек в зеркале сверкнул дьявольской ухмылкой. Его рука аккуратно прошла сквозь кусок стекла и потянула мой труп к себе. Перетащив двойника, я принялся за его пистолет. Затем гильзу. Оглянув результат работы, парень шагнул в зеркало. Улыбнувшись отражению напоследок, я вытащил прихваченный с собой пистолет и с силой ударил его ручкой по зеркалу. Труп вмиг испарился, и сетка разбитого стекла покрылась сотней безумных улыбок.  

11. 23