ПерекрёсТки Часть №2

Оказавшись на скользкой дорожке, ведущей только вниз, Ллойд не был таким спокойным, как могло показаться на первый взгляд. Ни друзья, ни коллеги ничего не знали, для них он оставался всё тем же Ллойдом, которого они знали, к которому успели привыкнуть, никто из них даже не подозревал о внушительных тёмных пятнах на рентгеновских снимках его лёгких.  

И он правильно делал, что никому не показывал своей слабости, только в собственной маленькой квартире он выходил из роли успешного человека и превращался в страдальца, боящегося хода времени. После посещения доктора Ллойд ни разу не поменял дату на календаре.  

Узнав о его проблеме, люди могли отреагировать по-разному: кто-то бы непременно стал его сторониться, времена чумы и проказы давно прошли, но в людском сознании надёжно закрепился ярлык, предостерегающий от контактов с больными людьми. В большинстве своём никто об этом не задумывался, почему-то подобную неразборчивую брезгливость было принято считать установившейся нормой. В своей голове он видел, как коллеги, сидящие за соседними столами, начинают от него отодвигаться, видел, как в тесном лифте рядом с ним образуется вакуум и люди стараются не дышать в его присутствии.  

Несмотря на двадцать первый век, некоторые средневековые стереотипы были живы и поныне.  

Однако куда сильнее в таком случае его пугала иная реакция — жалость. Несомненно, на одного отвернувшегося придётся минимум один человек, жалеющий Ллойда. От такой перспективы его передёргивало. Доктор уже выразил ему свою жалость, легче от этого не стало, наоборот на душе появился гадкий осадок. Ллойду была противная сама мысль о том, что кто-то будет смотреть на него понимающими глазами и пытаться его успокоить. Пусть гордыня и считается грехом, от неё Ллойд отказываться не собирался. В этом убеждении он был твёрд и непреклонен.  

К собственному удивлению, Ллойд должен был признать, что непростой разговор с доктором задел некоторые слои его сознания, в следствии чего на поверхность вышел всегда умалчиваемый от самого себя вопрос веры или, вернее сказать, полного безверия.  

В первую очередь, Ллойд не верил в современную медицину. Да, многие болезни теперь вылечивались в считанные дни, многие из них утратили былую угрозу, но в вопросах лечения рака до сих пор оставались сплошные пробелы. Мариус приводил названия препаратов, называл случаи из собственной практики, но о скольких случаях он умолчал? Каково было соотношение тех, кто смог оправиться от опухоли, к тем, кому не так повезло? "Подтверждённая вероятность" звучала не очень убедительно, опять же статистические данные во всех смыслах удобнее приводить в более радужной форме.  

Ллойд имел представление о людях с подобными проблемами, он видел жертв химиотерапий, облысевших и скелетоподобных. Он не собирался мочиться под себя и существовать лишь за счёт обезболивающих и ежедневных процедур. Опять же в дело вступала гордость, а ещё ему становилось стыдно при мысли о том, как на его убогое, умирающее тело придут посмотреть коллеги. Большинству из них всё это будет противно, но они заставят себя прийти, потому что так положено. Они будут пребывать в уверенности, что совершают хороший поступок и между собой станут называть это "нанести визит".  

От одной только мысли об этом Ллойду становилось тошно. Альтернативу малодушному и медленному увяданию он видел лишь в одном. Он уверял себя, что ему хватит сил. Пистолет в качестве варианта он отбросил сразу: он жил не в Техасе и достать пушку было не так-то и просто, к тому же после пистолета останется очень много грязи. Скорее он склонялся к таблеткам, большому количеству таблеток, проглоченных в тёплой ванне.  

Во вторую очередь, Ллойд просто не верил. Для него небо было лишь небом, а земля — землёй, воскресение было выходным, потому что так было прописано в законе и не более. Саму мысль о том, что лекарство от всех болезней заключено в коленопреклонённой позе и смиренном виде, он находил непрактичной.  

В его положении отмахиваться от ещё одной возможности получить надежду было неправильно, но с этим Ллойд ничего не мог поделать, пусть даже длительное время он и занимался самообманом, на счёт религии он имел вполне устоявшиеся мнения, отступать от которых не собирался, пусть даже впереди его ждала неприятная развязка. Пациентов, спасшихся от болезни силой своей веры, было явно меньше тех, кому помогли препараты с "подтверждённой вероятностью", если вообще подобные примеры наблюдались.  

Совершенно новыми глазами Ллойд пересмотрел картину "Достучаться до небес". Он и раньше не один раз наблюдал его по телевизору, но тогда он не задумывался над тем, что сильный кашель, с которого начинались его утра, был предвестником тяжёлого недомогания, уже сидевшего в нём. "Достучаться до небес" очень малобюджетный фильм без спецэффектов и кассовых сборов, но это хороший фильм с правильным посылом и вполне предсказуемой концовкой. В этом фильме, как в жизни, концовка была единственно возможной. Даже при первом просмотре в ней не было никакой интриги, хотя, скорее всего, отыскались бы какие-нибудь законченные оптимисты, рассчитывающие на иное завершение фильма. Увы, таких непременно ждало бы разочарование.  

В фильме всё началось с бутылки текилы, лайма и сильного желания увидеть море... У Ллойда не оказалось под рукой текилы и лайма, а на море он успел побывать несколько раз, и он по-прежнему не мог избавиться от тяги к сигаретам.  

А ещё у него появилось новое хобби. Со студенческих времён он не имел никакого занятия, позволявшего ему перестраиваться с работы на отдых. По большей части его досуг состоял из просмотра кабельного, причём без всякого разбора в выборе каналов. Телевизор создавал необходимый фон, дающий ему возможность расслабляться и проветривать мозги. Как и всё масштабное, его увлечение началось с сущих пустяков.  

Ллойд стал сидеть на онкологических форумах, сначала он только пробегал глазами текст, выхватывая из него отдельные куски. Потом интерес (не исключено, что к своей собственной судьбе) стал пересиливать, и его уже привлекали подробности. Он вчитывался в истории болезней, которые рассказывали люди, с ними столкнувшиеся, и постепенно это стало его потребностью. Ллойд стал коллекционировать чужие случаи, он стал одержим ими.  

Хвала всемогущему Интернету, на неиссякающих просторах которого может отыскаться всё, что угодно. С обычных зачастую безымянных форумов Ллойд стал переходить на конкретных личностей, его интересовали знаменитости. Существовал даже сайт, на котором в алфавитном порядке были приведены имена людей, умерших от рака лёгких.  

С дотошностью студента-первокурсника, готовящегося к сессии, Ллойд принялся штудировать известные фамилии. За каждой ссылкой встречались абсолютно непохожие истории, каждый выбирал свой путь, двигался со свойственной ему скоростью, однако в каждом случае просматривался общий знаменатель.  

Список включал в себя множество позиций, Ллойд в качестве эксперимента прокрутил колёсиком мышки несколько страниц вниз, но интриги ради заставлял себя не вчитываться в имена. Он принадлежал к числу тех людей, которые никогда не заглядывали в последние главы детективных романов. Определённо его внезапное хобби получило внушительную основу, а последовательный образ мышления заставлял Ллойда строго придерживаться алфавитного порядка и не забегать вперёд.  

Первой личностью, напротив фамилии которой можно было поставить пометку "великий", стал Дисней. Поначалу даже и не верилось, что режиссёр, предприниматель и создатель будущей мультимедийной империи, одно только имя которого представляет собой бренд, имел точно такую же картину лёгких, как и Ллойд. Что тогда, что сейчас они принадлежали к людям разных масштабов, но в итоге выйти должны были на равных. Уолт Дисней привёл в этот мир не одну дивную сказку, вот только его собственная история имела отнюдь не счастливый конец.  

Наверное, в этом можно было разглядеть иронию. Добрый сказочник, развлекающий детей многих поколений, умирал, отхаркивая кровь и мучительно задыхаясь. Помимо прочих заслуг Диснею принадлежи абсолютный рекорд и кинематографе, недостижимый и в наше время, на счету мультипликатора 26 золотых фигурок Оскара. 26 раз он удостаивался этой награды, никому более и не снилось более двух дюжин статуэток за раз, а он ими обладал. Видимо, это лишний раз подчёркивало его талант и значимость.  

Но всё же внушительный список наград не смог ничего противопоставить маленькой и каждодневной привычке. За каждым Оскаром стоял не один блок выкуренных сигарет, помимо наград и уважения в груди самого мультипликатора копились отравляющие его клетки. Добрый сказочник сам пустил себе в лёгкие рак, который и довёл его до могилы.  

Интересно, что после смерти Диснея во всех фильмах его компании запретили показывать сигареты, намекая таким образом на печальную кончину создателя. Конечно, это стоило рассматривать в качестве прощального поклона ушедшему мастеру, это был красивый и правильный жест, но Ллойду так и не удалось вспомнить в диснеевских мультиках ни одной сцены курения.  

Статью про Диснея Ллойд перечитал трижды, уж очень она не вязалась с концепцией известного во всём мире отца Микки Мауса и Бэмби. О подобном точно не было принято сообщать детишкам, да и с трудом верилось, чтобы создатель Белоснежки и её гномов дымил, как паровоз, мурлыкая себе под нос мотивчик из мультика.  

Не посети он доктора Мариуса, ему бы и в голову не пришла мысль заходить на такие сайты и читать про знаменитостей, он бы так никогда и не узнал, отчего умер добрый Уолт Дисней и какой ценой ему давались Оскары... А впереди было ещё столько статей, столько имён и судеб ждали его за каждой ссылкой. Дисней стал первым "великим" среди известных в коллекции Ллойда, но далеко не последним.  

Номер второй по истечению какого-то времени достался Джо Кокеру. Как и Дисней, он имел в своём владении фигурку Оскара, к которой добавлялась и премия Грэмми. Выходило, что золотые статуэтки не могли служить лекарством против рака лёгких. Хриплый баритон Кокера отправился вслед за фантазиями Диснея, они перешли в разряд прошедшего времени.  

Уж кого Ллойд никак не ожидал увидеть в своей коллекции, так это Йохана Кройфа. Нидерландский футболист, трижды становившийся лучшим игроком планеты, оказался заядлым курильщиком. Оставалось только гадать, как при таких нагрузках на организм, он не откинулся на несколько лет раньше во время очередного матча за звание чемпиона. Ллойд видел выступления Кройфа (в записи, конечно, не в живую), того не зря причисляли к числу лучших футболистов двадцатого века. Сначала он менял игру, как игрок. затем стал заниматься этим уже с тренерской позиции и как много достижений его команды ждало бы впереди, если бы не пагубная привычка.  

Он, пробегавший за матчи по десять-двенадцать километров в рваном и постоянно изменчивом темпе, под конец жизни начал задыхаться от простого подъёма по лестнице. Воистину, человек состоит из противоположностей.  

На букву "М" значился Маккуин Стив тот самый гонщик, который снялся в "Великолепной семёрке". Ллойд фильм смотрел, правда нашёл его скучноватым, но не таким унылым, как оригинальная версия Куросавы "Семь самураев". Маккуин отыгрывал хорошо, но гонял ещё лучше, вполне резонно было ожидать, что он закончит свои дни в какой-нибудь автомобильной катастрофе, что будет гореть резина, торчать развороченный металл, шипеть нагретый бензин... А потом люди станут приносить к его закрытому гробу освежители воздуха в виде ёлочек.  

Но скорость не несла в себе никакой угрозы для Стива. Под конец жизни он заинтересовался и серьёзно увлёкся восточными единоборствами, свёл дружбу с Чаком Норрисом и Брюсом Ли, и на похоронах последнего даже нёс его гроб, но ни реакция гонщика, ни ловкость восточного бойца не сумели защитить его от курения.  

Следующий случай Ллойд находил очень жестоким, если судьба и решила провернуть скверную шутку, то в качестве жертвы выбрала Клода Моне. Художник имел двойную катаракту, потребовалось несколько операций, чтобы вернуть его глазам способность к восприятию. Зрение было восстановлено, вот только после этого Моне стал видеть ультрафиолетовую часть спектра в голубых цветах. То, что ему представлялось лиловым, все остальные люди видели белым. Рискуя лишиться зрения, художник не оставил рисование, как раз наоборот он стал демонстрировать на своих полотнах ту изменённую палитру, которая заменила ему привычную картину мира.  

Проблемы со зрением не мешали ему творить ему ещё на протяжении четырнадцати лет, а вот рак обмануть оказалось не так-то просто. Именно от него он и скончался на 86 году жизни...  

Продолжая следовать алфавитному порядку, Ллойд всё больше убеждался в том, что слова доктора Мариуса были пустыми. Панацеи не существовало, была лишь возможность искусственно продлевать мучения, а думать о таком исходе Ллойду не хотелось. Он так и не рассказал никому о своей болезни. Ллойд выписал себе две недели оплачиваемого отпуска, уж небольшую передышку он точно заслужил. Не так глубоко в его сознании билась мысль о том, что это, возможно, его последний отпуск. Зато после него он без ограничений сможет слушать баритон Джо Кокера и смотреть мультики про Микки Мауса...  

Скорее всего, Ллойд стал бы уже готовить для себя необходимое количество таблеток, придумывая текст прощальной записки, если бы не одно "но". Это была случайность, что ему подвернулась ссылка, это была глупость, что он решил прочитать статью, это было полное безумие, что он решил попробовать.  

Ему не хотелось ощущать себя беспомощным утопающим, но соломинка, попавшаяся на его пути ко дну, оказалась столь интригующей, что Ллойд решил схватиться за неё.  

Хуже стать уже точно не могло.