Асисяй.

Асисяй.  

Каким-то задним умом Асисяй догадывался, что он не совсем такой, как другие, хотя и не понимал в чём именно эта разница. Поговаривали, что свой способ мировосприятия, как и имя, он унаследовал от деда. Хотя и было между ними одно отличие – дед был лицедеем, а Асисяй – сурикатом. Почему и как это получилось – никто не знает.  

Асисяй жил в доме Тины.  

Он знал и других людей, но Тина была необыкновенной. Сказать, что они никогда не расставались, было бы преувеличением, но вместе они проводили времени немало. Иногда Тина надевала ему шарфик, и они шли гулять. А временами она брала его с собой в поездку. И тогда Асисяй изумлённым взглядом рассматривал хитросплетение красок и звуков и неповторимое движение людей и предметов. Он плохо разбирался в отношениях окружающего мира, но наблюдать его со стороны было так захватывающе!  

Иной раз Тина позволяла ему посидеть в своей ладони, под рукавом. Он понимал, что она с ним играет, и это ему очень нравилось. Да что там! Он был счастлив всякий раз, когда она просто брала его в руки. Тина заботилась о нём, и он в ней души не чаял.  

Иногда необъяснимым образом Асисяй перемещался на страницы Facebook-а в виде оцифрованного изображения. Такое преображение всегда приводило его в восторг, потому, что он оказывался одновременно во многих местах. В этой суперпозиции не только его могли видеть все желающие посетители сети, но и он тоже мог рассматривать и их самих, и их жилища.  

У Тины был волшебный инструмент, название которого он знал, но всё время забывал. Тина брала в руки волшебные палочки, проводила ими над инструментом, и тот начинал звучать. Извлечение звуков Асисяй воспринимал как явление непостижимое, а потому считал себя причастным к чему-то особенному. Звуки складывались в чарующую мелодию, и тогда всё окружающее для него переставало существовать, и он полностью растворялся в музыке.  

Всю свою жизнь Асисяй хотел быть парашютистом. Откуда появилась эта страсть неизвестно. Возможно, однажды он увидел парашютистов по телевизору, а может быть, его манила идея свободного полёта. Так или иначе, но это желание в нём было постоянным и сильным. Как-то приятели Тины стали говорить сурикату, что это опасно, и что нужно серьёзно относиться к своей жизни, ведь жизнь – это не шутка.  

Но Тина строго сказала им:  

– Оставьте Ваши нравоучения! Мы сами.  

Она посадила его в банку с карандашами и потрогала большим пальцем за ухо. Он почувствовал её заботу и быстро успокоился. Ему было хорошо с ней.  

Время от времени Асисяй хотел что-то сказать или сделать, но это ему никогда не удавалось. В обычном мире он мог только рассматривать предметы в комнате. Но когда Тина уходила это занятие ему быстро надоедало, т. к. теперь всё становилось неизменным. Ещё у него были два знакомца, но они были нарисованными, поэтому без Тины с ними всегда было скучно. В такие минуты Асисяй отдавался своим фантазиям.  

Разнообразие его фантазий было поистине огромным! Он воображал себя то продавцом театральных билетов, то покупателем в местном магазине, а иногда – рыжей собачкой, бегающей у костра. Но ничто в жизни не могло оторвать его от реальности: он всегда знал, что, во-первых, он мальчик (! ), а во-вторых, всё же, он станет когда-нибудь парашютистом.  

Ещё у него была большая мечта, о которой никто не догадывался, даже Тина. Асисяй и сам старался не думать об этом слишком часто. Он очень-очень хотел покататься на новеньком жёлто-зелёном фургончике марки Volkswagen. Иногда он видел, как Тина пускает фургончик проехаться по подоконнику или по заснеженной дороге. Асисяй воображал, что на заднем сидении фургончика его дожидается плотно упакованный парашют. Он мечтал о том, как Тина подаст ему руку, как он поможет ей подняться в фургончик, сам сядет за руль, и они поедут в аэропорт, где их будут ждать самолёт и лётчики.  

И вот, однажды!  

Однажды произошло нечто совершенно невообразимое: Асисяй осознал себя во сне Тины! Даже в самых смелых фантазиях он не мог представить себе ничего подобного. Постепенно, как в сказке, Асисяй начал осознавать окружающие предметы. Тут были и походный брезентовый рюкзачок, и цветная карта мира, и музыкальные инструменты.  

Оказалось, здесь он мог не только потрогать мебель, книги или настольную лампу, но и самостоятельно ходить, и даже бегать и прыгать. Тина тоже была в комнате, и как только он увидел её, тут же почувствовал, что здесь он может говорить! От неожиданности он растерялся и не мог вымолвить ни слова, хотя слов знал немало. В конце концов он неуверенно произнёс:  

– Привет, – и удивился своему голосу, который оказался немного картавым и сиплым, но вполне соответствующим образу суриката.  

Тина повернулась к нему, ничуть не удивилась, а только сказала:  

– Поможешь мне составить карту маршрута? Иди сюда, – и пару раз хлопнула ладонью по подлокотнику кресла.  

Невозможно описать всю глубину впечатлений, которые испытал Асисяй в первые минуты пребывания в этом чудесном мире! Теперь ничего не ограничивало его свободу! Он радостно, в два прыжка оказался на кресле рядом с Тиной и заглянул в карту. Весь вечер они провели обсуждая маршруты будущих путешествий.  

Однажды испробовав вкус истинной свободы Асисяй уже не мог думать ни о чём другом. Теперь каждый раз с наступлением ночи все его усилия были направлены только на то, чтобы снова осознать себя в чудесном мире сна Тины. Но это – вовсе не простое занятие, требует сосредоточения и немалых усилий. И никак это не получалось. Он пробовал снова и снова, но всё безрезультатно.  

В какой-то момент Асисяй подумал, что он уже не мальчик, а юноша и решил сделать всё по-настоящему. Он вообразил, что прикрывает веки, и принялся настойчиво всматриваться в темноту. И пустота.. постепенно начала отступать. Возникло ощущение окружающего пространства, начали проявляться свет и запахи. И поначалу неуверенно, но потом всё более явственно он начал осознавать себя в столь желанном мире!  

Он увидел утреннее солнце, прибивающееся сквозь крону деревьев, берег реки и рядом на грунтовой дороге – жёлто-зелёный фургончик Volkswagen. Тина сидела у костра и что-то выстукивала пальцами по полупустой баклажке. Асисяй обрадовался несказанно! Он подбежал к Тине и не веря своему счастью, трепетно, как самое сокровенное, произнёс: – Тина, Тина, теперь давай поедем! Прыгать с парашютом! Поедем! Вот же фургончик!  

Тина, кажется, тоже была не против на мгновение прикоснуться к ощущению счастья. Кроме того, все её переживания тут же передавались ему, и он мог чувствовать их как свои. Она улыбнулась ему и одобрительно кивнула:  

– Давай. Поедем, – и подала ему руку.  

Сергей Ковалёв,  

Днепр, 03. 2021.