Констебль

– Констебль личный номер 2341, Григур Дарук я приказываю вам находится на посту и осуществлять охрану дома 421А по улице Примирения.  

– Ахур! Слушаюсь мой Префект.  

– Охрану осуществляйте до момента прибытия сюда королевских приставов, которые опишут имущество преступника и осуществят депортацию членов его семьи в резервацию.  

– Ахур! Вас понял.  

– Замечательно, – произнёс чиновник, смахнув несуществующую пылинку с рукава мундира.  

– Мой Префект, а можно вопрос?  

Оскалив клыки тот уставился на меня.  

– Что, что такое? Почему?  

Набрав в лёгкие воздух, я помаленьку стравил его через губы. Главное не волноваться или всё пропало.  

– Просто я живу в этом квартале и знаю Томпсонов с детства.  

– Констебль! Вы Высокородный, а дружите с людьми? Я в шоке.  

Префект покачал головой, а его адъютант укоризненно покачал зелёной головой с завитыми кудрями. Пижон.  

– Я их сосед.  

– И что вы хотите мне сказать?  

– Мой Префект. Брэм не мог совершить убийство, да, он мухи не…  

– ПРЕКРАТИТЬ! – завопил чиновник, подпрыгнув в салоне автомобиля. – Прекратить немедленно эти сопли! Вы Высокородный, вы орк! А они кто? Поражённые!  

– Но мой Префект…  

Адъютант оскалился, а водитель удивлённо уставился на меня, словно увидев впервые.  

– Разговор закончен. Слушать ничего не хочу. Расследование закончено, выполняйте приказ констебль. Ахур!  

– Ахур!  

Вжух! Автомобиль поскрипывая рессорами унёсся по улице оставив меня на обочине напротив дома Томпсонов.  

Поговорили называется. А чего ты хотел, чтобы Префект бросился лично выяснять вину Поражённого? Глупец. Вот и стой теперь здесь, сгорая от стыда. Арр!  

Младший сын Брэма, Имон, выглянул в окно, моргнул синими глазами и помахал мне рукой. Я чуть не ответил ему.  

Мимо пронёсся орчонок на роликах – сынок почтмейстера Мрахга.  

– Хури!  

– Да, констебль.  

– Вот тебе серебряный обол сгоняй ко мне домой и принеси сюда мою армейскую сумку. Моя домохозяйка отдаст тебе её. Только быстро!  

– Хорошо констебль. Я мигом! Ахур!  

– Ахур!  

Кто бы мог подумать, что самого тихого и доброжелательного жильца улицы Примирения осудят за убийство? Да Томпсон Брэм не способен к насилию. Совсем!  

Клик! – дверь позади меня тихо приоткрылась и на крыльцо вышла жена Брэма.  

– Григур, милый скажи пожалуйста, что с нами будет? – спросила женщина, ломая руки.  

– Уйди в дом Вианна. А то станет только хуже.  

– Но ведь, мой муж не мог никого убить, ты же знаешь! Это всё Вуркх и его компания…  

– Уйди в дом немедленно! – прикрикнул я облизнув клыки.  

– Хорошо, хорошо. Извините констебль.  

Конечно это всё Вуркх. Мразь и папенькин сынок. Как там прозвали его собутыльники Тяп-ляп? Этот олигофрен в жизни своей не заработал ни обола. Сидит у родителей на шее и бедокурит каждые полгода. Это он и его дружки вчера праздновали День Согласия на площади адмирала Хоррана. Они и убили этого беднягу.  

Часовщик любил тишину, наверное, сделал им замечание. Крики в три часа ночи это-то ещё удовольствие. Один удар, падение и разбитая о ступеньку голова. Вуркх поди и не заметил даже его смерти.  

– Григур, а Григур, – в приоткрытую дверь выглянула Жаннин – средняя дочь Брэма в васильковом платье и чёрных шерстяных чулках. – Скажи, мы больше не увидим папочку?  

– Я не знаю девочка, – чуть повернув голову, ответил я.  

– Но ведь ты знаешь, что папа…  

Рука Вианны затащила дочь в дом.  

Вся вина Томпсона только в том, что он обходил газовые фонари, зажигал потухшие и нашёл труп часовщика. Ну и что что сам вызвал полицию? Никто не стал разбираться. На вызов выезжал Заркх, а ему плевать на Поражённых. Он их ненавидит. Жалкий шакал. Когда мы проливали кровь за Империю и короля, он прятался здесь в тылу. Арр!  

Хурри обернулся мигом. Отдав мне сумку, он исчез за углом. Сунув руку внутрь, я проверил наличие денег. Ну вот и всё. Время отдавать долги.  

– Вианна! Вианна! Выйди на крыльцо я знаю, что ты меня слышишь.  

Клик!  

– Да констебль. Я слушаю вас.  

Пройдя по лужайке, чтобы не светится у всех на виду я поставил возле ног женщины свою сумку.  

– В этой сумке деньги. Много денег. Всё, что я скопил. Сейчас ты возьмёшь детей и пойдёшь в порт. Там в «зубатке» ты найдёшь Роберто с кажешь, что от меня. Он мне обязан. Отдашь ему маленький кошелёк и всё объяснишь. Он спрячет вас и сделает вам хорошие документы.  

Вианна выпучила на меня глаза и побелела. Маленькая Магла, девчонке годик, а уже вовсю бегает, тянула мать за подол.  

– Но ты же так рискуешь, милый.  

– Арр! Со мной ничего не будет глупая. Я ветеран и спас когда-то принца. Разве ты забыла?  

Женщина прикрыла ладонями рот, моя сумка так и стояла возле её ног.  

Перебросив ремень через шею Вианны, я сунул ей в руки маленькую Магду.  

– Женщина делай, что я тебе сказал. В резервации вам не выжить. Разве ты этого не понимаешь?  

Жена Брэна просто смотрела на меня и плакала.  

– Вам пора, – ладошку Жаннин я вложил в руку матери. – У тебя дети, береги их!  

– Спасибо Григур, огромное спасибо.  

Имон тянул ко мне руку, и я коснулся своей лапищей его маленьких тёплых пальчиков.  

– Удачи вам! Идите через задний двор!  

Сняв с головы полицейский шлем, расстегнув душный мундир, я опустился на ступени маленького, но уютного дома Томпсонов. Мне всегда он нравился. И пусть приходилось пригибать голову как здорово было сидеть всей семьёй у потрескивающего дровами камина. После смерти матери Томпсоны стали мне семьёй.  

Смерть доктора я не застал, он скончался, когда мой полк брал Вирипонт. Мама умерла, когда мы с боями форсировали Бирону. Вианна и Брэн встречали меня на вокзале. Они же выхаживали меня после ранения.  

Приставы приедут не скоро. Часа три-четыре у Вианны с детьми есть. К тому времени Роберто спрячет их так, что и сыскной отдел не найдёт.  

Вытянув ноги, я вспомнил эту улочку четверть века назад. Высокие тополя, цветущая сирень, какой запах стоял тут после дождика. Мы с ребятами сбегались сюда, чтобы поиграть с детьми Поражённых. Теперь тут по-другому, новый Пристав срубил деревья, срезал кусты сирени… видите ли они слишком украшали эту улочку. Поражённые это не заслужили.  

Тогда, я поскользнулся на погнутой ступеньке водокачки, влажной после дождика, и упал с пятиметровой высоты. Вывихнул ножку, сломал правую руку, а вот лицо… на меня было страшно смотреть и мать, принёсшая меня к орку-врачу, не смогла добиться от него помощи. Он предложил вызвать экипаж и вести меня в госпиталь. Она умоляла его, объясняла, что я не выживу. Всё тщетно.  

Меня спас отец Брэма. Мистер Томпсон до войны был врачом. После нашей победы и их поражения, людям запретили заниматься медициной.  

Он без разговору и абсолютно бесплатно оказал мне помощь. Зашил страшную рану, спас глаз, правильно вправил ручку. Во время войны, когда медики-коновалы штопали дырки в наших телах, я всегда вспоминал его ловкие, умелые руки. Руки, подарившие мне жизнь.  

Шлем соскользнул со ступеньки и покатился по дорожке. Плевать.  

Я воспользуюсь Правом. Каждый Высокородный выслуживший Доблестный взнос имеет право распоряжаться любой жизнью Поражённого. И пусть меня выгонят из полиции, и выселял из столицы, я спасу Брэма Томпсона. Такого же умелого врача как его отец, моего… МОЕГО ДРУГА. Вианна ещё увидит своего супруга, обещаю.  

Ветер пронёсся по улице поднимая грязь и пыль. Пеньки от тополей уродовали пейзаж так же, как и торчавшие высохшими палками остатки сирени. Нет, это уже не наша любимая улочка и не наш дом. Нам не о чем жалеть. Арр! Пора двигаться дальше.