Пневмония

Женщина тащила тяжелое ведро, иногда он стукалось об ее ногу, и часть воды выплескивалось. Снег под ногами хрустел, а мороз до боли щипал щеки. Зима выдалась очень суровая, поэтому, даже зайдя в дом, вы бы не смогли согреться. Есть хотелось тоже, последнюю еду отдавали партизанам. Женщина отдавала последнее, лишь для сына всегда припрятывала краешек хлеба и пару картошин, надеялась, что и ее мужу даст кто-нибудь также.  

Хрипы в груди стали сильнее, сзади захрустел снег. Женщина спешно затворила за собой дверь, она слышала и до этого эти шаги, шелест мантии, скрип двери посреди ночи. Но сыночек, маленький… Она не хотела умирать. Кто же будет смотреть за ее чадом? Оно же останется сиротой.  

До войны они жили всей семьей, хотя вряд ли это была нормальная семья. Муж бегал налево, за каждой юбкой цеплялся. Мать мужа та еще напасть. Никогда и никому не желала она смерти, но эта старая карга, что не наесть настоящий черт. Невестку терпеть не могла, вечно лезла везде по дому, лишь бы ее сыну хорошо было. Когда заболела, все кричала, что невестка отравила. Умерла, так гора с плеч свалилась.  

С мужем познакомилась на втором курсе в техникуме, он уже заканчивал. Сразу просто общались мельком, здоровались, а потом все завертелось: поженились, через полтора года родился ребенок, учебу бросила и уехала к мужу в деревню. А родители не могли ее остановить, ведь у нее была только прикованная к постели мать, которую смотрела старшая сестра.  

То, что росло в ее груди, вытесняло весь воздух. Ей периодически не хватало воздуха, сначала была температура, брал озноб, а теперь прошло. Однако сухой кашель раздирал горло, а хрипы становились все хуже и хуже. Она уже знала, что не доживет до победы, не увидит, как вырастет ее сын, не встретит мужа с войны, а умрет с чувством горечи на губах в холоде.  

Но надежда умирает последней, последней…