Лаборантская

Пара закончилась, однако она не спешила. Девушка медленно собирала вещи, пока её одногруппники запихивали уже немного не белые халаты, папки с файлами и пеналы в сумки. Они ушли и её никто не ожидал. Поэтому я медлил, немного расстроенный её холодными отношениями с группой, к тому же я невольно залюбовался её мягкими и плавными движениями.  

Лебединая белая шея изогнулась с интересом, её большие голубые глаза широко распахнулись, и взгляд упорно остановился на мне. Девушка подхватила сумку, слегка покачивая бедрами, подошла ко мне. Мне стало неловко, и я суетливо начал собирать бумаги, делая вид, что сильно занят, а не рассматривал её.  

Голубая атласная рубашка с белыми пуговками, застегнутая полностью и совершенно невинно, заправленная в бежевую юбку-миди, колготки в черную точечку, лоферы, украшенные цепями, в ушах позолоченные серёжки в виде перышек. Её русые волосы, слегка медные, были заколоты крабиком.  

– Профессор? – голубые глаза распахнулись.  

– Что-то случилось?  

– Можете мне помочь? Это немного личное.  

Почему-то я сразу повёл её за собой, мы вышли из кабинета, который я закрыл, а ключи положил в карман. Этот дурацкий практикум, единственный со старой дверью! Мы идём по коридору, ощущение, что сейчас не рассветает, а напротив, и тьма давит все сильнее на меня.  

Вот она моя Лаборантская. Я достаю охапку ключей, и теперь уже открываю дверь. Пропускаю её вперёд, тем более что она бывала здесь не раз.  

–Это же последняя у вас пара?  

Она кивает изящной головкой.  

– Что случилось?  

Оеа охватывает себя руками, моя умная девочка. Сколько же вмещает её головка, что хочется положить себе на колени и гладить, не останавливаясь, потом спустить на её шею, скользить пальцами, дальше пойти ниже и расстегнуть эту не нужную никому первую пуговицу.  

– Я так больше не могу. Эти люди такие.. глупые. Они ведь не понимают ничего, а меня осуждают за все подряд. Даже мои научные работы, но ведь я не дура. Это не вы их пишете за меня, вы лишь помогаете мне, консультируете.  

– Почему тебя вдруг стало волновать их мнение?  

– Вы тоже считаете, что я лишь подлиза, которая потом останется на кафедре, и будет не отходить от микроскопа и ноутбука?  

– Нет, конечно. Ты лишь занимаешь тем, что тебе интересно. Почему ты должна отказаться из-за них от этого? Неужели твои родители не поощряли твои начинания настолько сильно, что теперь ты во всем сомневаешься, что касается тебя?  

– Вы ведь знаете, что им всегда было все равно. Всем на меня все равно.  

Тут я не выдерживаю и беру её за руку, а затем тяну к себе, прижимаю к себе. Я уже почти сижу на столе, но хотелось, чтобы на нем была она. Девушка не сопротивляется, вообще не испуганно смотрит на меня, словно и хотела этого.  

Я расстёгиваю первую, затем вторую пуговицу, снимаю крабик с её волос, и они рассыпаются по её плечам. Пальцы проникают в густоту её пышных медных волос. Теперь я окончательно утонул на дне её бирюзовых глаз. Целую её полные, слегка потресканные губы. Абсолютно не пользуясь косметикой, она оставалась моим совершенством. Прекрасная и наивная, моя маленькая девочка не умело отвечала на поцелуи, но это лишь подогревало интерес. Мои губы спустились на шею, я плотнее прижал её к себе.  

– Но ведь кто – то может зайти, – шепчет она дрожа.  

– Маловероятно, но я закрою дверь. Главное, быть тихими.  

Я усаживаю её на стол, закрываю податливую дверь и возвращаюсь к моему ангелу. Я вижу, что ей немного страшно. Беру её руки и осыпаю бесчисленным миллионом поцелуев. Кожа настолько нежная, словно запах после дождя, словно солнечная осень, словно ария лучшей певицы. Я целовал идеал. Такой я больше никогда не встречу. В ней слилось все лучшее, что было в этом грешном мире.  

Пуговицы бесстрашно поддавались мне, а девушка даже немного успокоилась, немного притягиваясь ко мне с любопытством. Я расстёгиваю и молнию юбки, спеша вобрать в себя всю красоту её божественного тела. Рубашка и юбка уже лежат на стульчике, колготки не заставили себя ждать и оказались там же.  

Я замер – прекрасная роса на солнце не сравнится с ней, даже далёкие звезды не столь прекрасны.  

– Профессор..  

Я целую её шею, затем грудь, слегка сжимая в белье, затем скольжу по ровной, совершенной поверхности на спину, расстёгиваю крючки, обнажая небольшую грудь. Мои губы смыкаются на розовых сосках с идеальными ореолами.  

– Профессор, – её дыхание сбивается с ритма от возбуждения, – это мой первый раз..  

– Поэтому я буду очень осторожен.  

Она, к моему стыду была не первой моей девственницей, так что проблемы никакой не видел. Да и опыта уже хватало.  

Мои руки потянулись к чему – то бОльшему. Я скидываю бумаги и тетради со стола, который уже прогрелся под лучами вошедшего солнечного света. Руки гладят бедра, слегка сжимаю, накланяюсь и целую её приоткрытые сладкие губы, где показались беленькие зубки. Вожу пальцами по линии трусиков, прохожу эту последнюю преграду, стягиваю их.  

Пальцы мягко играют с ней, заставляя дышать тяжелее, я проникаю пальцем глубже. Она охает, но от удовольствия, а не от боли. Медленно вожу туда-сюда. Затем не выдерживаю и резко меняю свои действия. Халат расстёгивается и уже валяется, затем ремень и ширинка подверглись вторжению.  

А теперь я проникаю в неё так, как мечтал столько долго. Мягкие толчки, совсем нежные, чтобы не сделать больно. Я вижу её лицо, ставшее ещё прекраснее от удовольствия, и мне хочется растянуть этот момент.  

Она тяжело дышит, но не стонет громко, чего мне бы хотелось, но обстоятельства сейчас не те. Может быть, потом, у меня дома устроить романтический ужин, а затем..  

Толчки становятся сильнее, мы сливаемся в один огромный круговорот любви, мир столь красивый несётся перед глазами. Становится очень тепло, мы выдыхаем вместе от полного удовлетворения. Я приподнимаю её, усаживая на столе, прижимаю к себе и шепчу, как мы будем вместе гулять, потом ужинать, а потом..  

– Нет, профессор. Это не для меня.  

Так я остался для неё лишь профессор, который может приносить ей удовольствие, слегка сравнимое с тем, что приносит чтение книг. Много лет спустя, когда она закончила университет, она уехала заграницу, вся такая талантливая, а я остался здесь, не отходя от микроскопа и ноутбука в поисках другого такого идеала, но так и не нашёл ничего даже хотя бы то, что можно было сравнить с ней без стыда.