Сказка о 39 царстве

Однажды морозным декабрьским днем, когда деревья сверкали на солнце снежными шубками, с крыш свисали сосульки, и мальчишки играли в хоккей на школьном дворе, началась эта история.  

– Макарушка-аа, заканчивай играть, пора уроки делать – позвала мама одного из сорванцов.  

Зная мамину непреклонность, когда дело касается уроков, самый долговязый из хоккеистов нехотя попрощался с компанией и, ворча, что-то типа «Ну вот, как всегда на самом интересном месте…» отправился домой. Дома мама колдовала на кухне, откуда доносились чарующие ароматы жареного мяса с лучком и домашнего печенья с корицей. Макар пошел к себе переодеваться. В зале в углу лежала новогодняя елка только что купленная и еще не наряженная, но само ее присутствие в доме и запах смолы и еловых иголок вносили атмосферу праздника и ожидание чуда в новогоднюю ночь.  

За обедом обсудили дела в школе. Маму очень волновали выпускные экзамены, не смотря на то, что до них была еще целая четверть, и Макар в целом нормально успевал по всем предметам, хотя и имел репутацию задиры и много времени проводил в спортивной секции. Узнав об отличной оценке за контрольную работу по алгебре, мама растрогалась, сбегала к себе в комнату и вернулась с красиво завернутой коробочкой.  

– Раз ты такой умница, получай поощрительный приз.  

В коробочке лежала компьютерная игра «Битва за королевство».  

– Неплохое название – подумал Макар.  

Обычно мама дарила что-то развивающее: головоломки, шахматы и т. п. Подарить что-то, хотя бы отдаленно напоминающее про драки, было для нее необычно и немедленно возбуждало любопытство. Макар постарался побыстрее расквитаться с уроками, чтобы уже точно никто не мешал сосредоточиться на игре. За окном уже начинало темнеть. Тихо падал искрящийся снежок. Макар включил компьютер и начал смотреть пролог. Графика была очень качественной. Ему показалось, что он стоит у дверей и смотрит в другой мир. В виртуальном мире уже стемнело. На небе ярко сияла луна, освещая столетние ели в сверкающем снегу. Мерцающие снежинки кружились на ветру. Дорога бежала вверх в гору и вскоре привела к стенам готического замка. У Макара возникло ощущение, какое бывает, когда на улице стоит лютый мороз, а в доме тепло и огонь потрескивает в камине и тянет подремать, завернувшись в шерстяной плед. Ему даже послышалась, что где-то в замке поют колыбельную. Дорога меж тем привела к воротам и дальше через двор в сам замок. Высокие резные двери закрылись, и в свете факелов показалось первое помещение. Трудно было понять размеры комнаты в темноте. В пятне света виднелся только сундук и какие-то полки над ним. Колыбельная зазвучала отчетливей. Знакомая мелодия, только слова ускользали. На полках над сундуком располагалась разная рухлядь, покрытая толстым слоем пыли: связка ключей, амбарный замок, лошадиная подкова, какой-то каменный шар. Что-то необычное было в этом шаре. Макар сперва не понял, что именно и вдруг подметил, что шар начинает вращаться, как только он останавливает взгляд на нем. Он сосредоточился на шаре, тот закрутился как юла, начал светиться белым светом все ярче и ярче и вдруг бросился прямо к Макару, ослепив голубой вспышкой. Макар инстинктивно закрылся рукой и как только глаза снова обрели способность видеть, он обнаружил себя стоящим как раз у той самой полки в замке. Коварный шар тихо пылился на своем месте и прикидывался обычной рухлядью. Макар осмотрелся вокруг. Он был в той самой комнате. Это была прихожая.  

– Вот это да… как это я тут очутился? До чего техника дошла – изумился Макар.  

Когда глаза привыкли к полумраку, он разглядел доспехи в углу, под высокими сводчатыми потолками висела внушительная люстра, а чуть дальше за полками высокая резная двустворчатая дверь. Одна створка была приоткрыта. Макара разбирало любопытство, и он проскользнул дальше в просторный сводчатый коридор. По стенам были факелы и под потолком виднелись люстры. Все огни были погашены, но коридор ярко освещался луной через стреловидные окна по обе стороны прохода. Коридор заканчивался большим залом. Двери были распахнуты, будто хозяева ждали гостей. Напротив входа в зал виднелась широкая белая лестница. Мраморные ступеньки поблескивали под луной, в ее неверном свете казалось, что они выточены изо льда. Макар поднялся до площадки и побежал дальше по лестнице до следующего длинного коридора. Из-под одной из дверей пробивалась полоска света. Макар открыл дверь и вошел. У стены ярко пылал камин. Поленья весело потрескивали, плевались пучками танцующих искр, которые тихо уносились в дымоход. Посередине комнаты стоял большой круглый стол, окруженный высокими креслами. Серебряная чернильница в виде мертвой головы, перо на подставке и стопка исписанных листов говорили о том, что эта комната используется как кабинет. Макар полистал стопку документов. Первый оказался указ о налогах и сборах и гласил: «Царь и великий государь 39 царства Константин Щедрый упраздняет прежнюю систему сбора налогов с дохода, когда налоговая часть увеличивалась, в зависимости от размера дохода, и вводит постоянную величину сбора. Теперь только 13-ую часть полагается выплатить в казну. Также упраздняется транспортный налог. Ремонт дорог будет осуществляться за счет платы за проезд...  

– Действительно щедро – подумал Макар, – что-то мне это напоминает… Интересно и на чем это они тут ездят…  

Далее следовали разного рода пояснения и поправки к законам. В конце имелась красная сургучовая печать с изображением ворона и собственноручная подпись царя Константина:  

КоЩей  

– О как! Это что же тот самый бессмертный что ли? – изумился Макар.  

В коридоре послышались шаги и голоса, приближающиеся к кабинету. Макар заметался, пытаясь найти место, где можно спрятаться, но не успел. Дверь открылась, в нее вошли двое мужчин. Макар замер в страхе и приготовился к худшему. Но незнакомцы прошли в двух шагах от него, не обратив на него ровным счетом никакого внимания, будто бы он был невидимкой. Макар, стараясь не дышать, прокрался в уголок, присел там тихонько и стал наблюдать. Первый из вошедших был роста среднего, сложение имел атлетическое, одет был в черные штаны, светло серую рубаху и черную куртку, расшитую серебром. Через руку перекинут длинный черный плащ, подбитый мехом. Густые седые волосы его были подхвачены блестящим серебряным обручем. На его волевом лице имелась модная трехдневная небритость, под глазами – тени от усталости. Это было суровое лицо воина, его нельзя было назвать красивым, но была в нем своя привлекательность в открытости и прямом взгляде серых глаз. Войдя, он бросил плащ на стол и устало растянулся на кресле возле камина. Второй был мелок ростом, но коренаст и с непропорционально длинными руками. Черные его волосы, будто вымазанные сажей, торчали во все стороны как колючки у ежа. За густой всклокоченной бородой лица было не разглядеть толком. Только нос картошкой да глаза как два уголька сверкали. Одет он был в какую-то коричневую робу, подпоясанную вышитым кушаком, мешковатые темные штаны и лапти. Он беспокойно суетился вокруг седовласого, деловито топоча лапотками и причитая:  

– Ах, беда, беда, огорчение! Опять свалилась напасть на наши головы…  

– Афоня, не мельтеши, лучше чаю прикажи подать. Устал я…  

– Сейчас, сейчас, батюшка. Все сделаю мигом – с этими словами Афоня метнулся в дверь и вернулся действительно мигом с подносом полным всякой снеди и большим пузатым чайником. Седовласый придвинулся ближе к огню, налил в чашку горячего душистого чая и с удовольствием начал прихлебывать, грея руки об чашку. Афоня тем временем неугомонно метался из одного угла в другой.  

– Что же ты наделал, отец родной?! Лихоимец проклятый! Айяйяйяйяй – бубнил Афоня, хватаясь за голову  

– Ну, по что ты девицу то украл?! Седина в бороду, а бес в ребро? Да не просто девицу, а дочь самого короля эльфов! Да не просто ж так умыкнул, а помолвку им сорвал! Ах, беда, беда! Ты только вспомни, во что нам встал твой прошлый спор с Вестгейром. Ведь чуть полцарства не лишились. Насилу выстояли! Народу то сколько загубили! До сих пор никак не оправимся, а ты опять с эльфами воевать собрался?! И зачем тебе только девица то эта понадобилась?  

– Ну, ну! Ты говори, да не заговаривайся! – не злобно приструнил его Константин – Царь я или не царь, в конце концов?! Жениться хочу, наследников завести.  

– Батюшка, ты ж бессмертный! Зачем тебе наследники сдались?  

– А ну как сгину куда-нибудь безвременно? На кого царство оставим? От эльфов всякого коварства можно ожидать. Вспомни-ка Лютого. Мощней и свирепей волка не припомню в нашем лесу. Никакие оковы его не могли удержать. Где он теперь? А?  

– Типун тебе на язык! – всплеснул руками Афоня, – Что ты говоришь такое... Еще неизвестно каких наследников тебе эта вертихвостка воспитает! Знаем мы таковых! Посидит тут, капризами всех замучает, тебе душу изведет, а после сбежит к своему женишку эльфийскому. Ну хочешь с эльфами породниться, так почему миром не посвататься. К чему же непременно скандал делать?  

Константин горько усмехнулся:  

– Афоня, ну что ты говоришь то такое?! Миром попроси… Они ж из меня чудище вылепили, детей пугают! За меня не то что принцессу, дочку трубадура не отдадут. Да и потом если ей тут не по нраву придется, отпущу с миром на все четыре стороны. Силой держать не буду. Только есть у меня надежда, что она останется…  

– Это чего вдруг? – насторожился Афоня  

– Молва идет, что она девочка умная…  

– Эээ, батюшка, да мало ли, что люди то болтают…  

– К тому же говорят, что она только наполовину эльфийка. Отец у нее эльф из дружины Вестгейра, а мать из людского племени. Эльфы не одобрили сей союз, и они ушли к древлянам жить. Вскоре после рождения дочки, родители ее пропали неведомо куда. Вестгейр взял сиротку к себе на воспитание. Ты же знаешь, как эльфы к полукровкам относятся! Не была она там в большой милости! Вестгейр просто избавиться от нее хотел, поэтому и устроил эту помолвку. Решил ее отправить подальше, да и сосватал ее послу от заморских эльфов. А тому неудобно отказаться то было, король все-таки не кто-нибудь сватал. Ты бы видел лицо этого женишка, когда нужно было невесту целовать. Будто ему жабу зеленую подсунули! А я ее как увидел, так и голову потерял! Глаза такие зеленые, как травы в Зачарованном озере… Если и вправду умна, как рассказывают, будет славной хозяйкой в нашем царстве… Василиса Премудрая. Хорошо звучит!  

– Мда… Имечко то действительно не эльфийское… – заметил Афоня, задумчиво пощипывая бороду  

– Она и на эльфов не похожа вовсе. От отца только стать высокая, да кожа белая как мрамор достались, а волосы у нее цвета воронова крыла и глаза как омуты зеленые, утонуть можно…  

– Эх, я гляжу, ты и утонул… – вдохнул Афоня – Так, а как же это все случилось? Тебя же Вестгейр на совет звал. Мы тебя тут еще на прошлой неделе ждали. А тебя все нет и нет, я уже весь извелся. Уже планы строил, как тебя выручать…  

– Принял меня Вестгейр истинно по-королевски. Почести оказал, эльфийский берилл подарил в знак вечной дружбы и был любезен как никогда. Бал перед советом затеял в своей священной роще. Там то я и был представлен Василисе – названной дочери короля. Эльфы, как у них водится, хороводы водили, и мне довелось с Василисой потанцевать. С тех пор покой потерял, только про нее и думаю.  

– Ой, не нравится мне это. Эльфийские хороводы в священных рощах сильную магию имеют. Ты мне скажи теперь, тебе воды давали испить?  

– Ах, Афоня, не помню я… Как заглянул в ее глаза, больше ни о чем думать не мог. Только ее и вижу везде – вздохнул Константин  

– М-да… плохо дело. Похоже, приворожили тебя, батюшка. С чего бы это Вестгейру такие любезности оказывать? Ой, неспроста это… – задумчиво протянул Афоня  

– Да про любезности как раз все понятно. Задумал Вестгейр поработить поселение полян у наших границ и начал их охмурять своими эльфийскими ценностями. А от меня требовалось, чтобы не мешал и не вздумал встрянуть. Вот он и старался меня расположить, так сказать, к эльфийской культуре. А не то, намекнул, найдет и на нас управу…  

– Ах ты! Змей Валинорский, чтоб ему пусто было! Уже со всех сторон нас обложили и все им окаянным мало – ахнул Афоня в сердцах – Эдак, скоро и до нас доберутся.  

– Доберутся еще, подожди – утешил его Константин – Кабы, не боялись в наших топях застрять да на нашем морозе замерзнуть уже тут бы были.  

– Ты конечно полян им сдать отказался? Так я понимаю? – спросил Афоня, присев, наконец, на табурет у камина.  

– Правильно, понимаешь – улыбнулся Константин. – Но Вестгейр не сильно огорчился, на прощанье сказал только, что рассчитывал на большее благоразумие. С тем я и уехал от него. Доехал до пограничного древлянского городка. Оставил там свиту, а сам вороном полетел обратно. Высоко кружил, все наблюдал, да что люди говорят, слушал. Так и узнал про помолвку. Все в душе у меня перевернулось, решил не бывать этой свадьбе! Как собрались они в священной роще, поднял крыльями ветер, закружил листву, подхватил Василису и унес высоко в небеса. Все одно мне терять нечего! Я у них и так во всех бедах без разбору виноват.  

– Кошка родила котят – это Костя виноват – хихикнул Афоня – Эльфы, конечно, этого так не оставят. Насочиняют небылиц, соберут дружину и отправятся Василису твою искать. Но думаю, что без особого фанатизма. Ежели дойдут до леса, заведем их в топи на Моховом месте. Оттуда мало кто возвращался...  

– Правильно мыслишь, Афоня – похвалил Константин.  

Афоня хмыкнул и подбросил дров в камин. Некоторое время они молча смотрели на огонь. Константин встал и подошел к окну. За окном, насколько хватало глаз, простирался заснеженный лес. Где-то вдалеке протяжно завыл волк, ему ответил второй, третий отозвался демоническим смехом и вскоре лес наполнился охотничьей песней волчьей стаи.  

– Волчья звезда взошла. Лютичи на охоту вышли – сказал Константин и открыл окно.  

В комнату ворвался морозный воздух, так что дух захватило, и огонь заплясал в камине. Он запрокинул голову к луне, сложил руки у рта и завыл волком громко, протяжно, призывно. Ему немедленно ответили несколько голосов.  

– Надо совет держать – пояснил Константин, закрывая окно. – А теперь, покажи мне, как Василису устроили.  

– Не изволь беспокоиться батюшка. Спит она крепко. Маруша ей колыбельную напела – засуетился Афоня, а Константин направился к выходу.  

Макар тихонько последовал за ними. Они поднялись еще выше по крутой лестнице и оказались в маленькой комнате в башне. В центре комнаты стояла кровать под легким балдахином. В углу на лавке сидела тощая востроносая девчонка в длинной серой рубахе, расшитой красными узорами и пряла пряжу. Длинные спутанные ее волосы отливали зеленью и были переплетены болотными кувшинками. От небольшого сквозняка позванивали колокольчики над дверью. Веретено весело крутилось в ее руках, наматывая белую нить. Маруша мурлыкала колыбельную:  

– Ой люли люли, прилетели гули…  

Увидев Константина, она немедленно бросила пряжу и поклонилась в пояс.  

– Вечер добрый, батюшка. Спит твоя красавица – отрапортовала она.  

– Хорошо, Маруша. Нужно будет поселить ее в охотничьем доме у озера – ответил Константин, прошел к кровати и отодвинул балдахин. Девушка действительно была необыкновенно красива. Черные волнистые волосы оттеняли белизну ее лица с тонкими чертами. Сон ее был беспокоен, волосы разметались по подушке. Константин присел на краешек кровати, суровое его лицо смягчилось и будто озарилось светом. Он протянул руку и медленно провел ладонью над ее лицом, словно снимая мучивший ее кошмар. Сон ее немедленно стал тих и спокоен. Откуда-то в его руках появилась гитара, и он тихо запел колыбельную:  

Качнет колыбель тихо Дрема-ночница,  

Коснётся лба нежной рукой.  

Уставшее Солнце все ниже садится,  

Скрываясь за быстрой рекой.  

И Месяц уж по небу ходит высоко,  

Он млад нынче и златовлас.  

А зори его холодны и далеки,  

Но чем-то похожи на нас.  

Ой, лёли, усни. А я буду тихонько  

Тебе напевать о ветрах.  

О лютых морозах, о зимах студеных,  

Что спят в человечьих сердцах...  

Веретено снова завертелось в руках Маруши, и, казалось, что оно живет своей жизнью, поднимаясь то вверх, то вниз, то раскачиваясь из стороны в сторону. Ослепительно белая нитка кружилась вокруг него в вальсе. Макар был совершенно зачарован и колыбельной и танцем веретена. Он присел прямо на пол у лавки рядом с Марушей. Она обронила рядом с ним клочок пряжи. Белым облачком он зарябил на полу и связался в белоснежную лилию.  

Макар поднял цветок, стебель приятно холодил пальцы, словно был вылеплен из снега. Маруша наклонилась, будто, чтобы подхватить упавший клочок и прошептала прямо над его ухом:  

– Кто цветка моего коснется, тот снова сюда вернется…  

От лилии пахнуло морозной свежестью. Макар оторвал глаза от цветка, поднял голову и увидел, как мама открывает окно в его комнате.  

– Совсем у тебя душно, Макарушка. Надо проветрить немного.  

– Уфф… Кажется, я задремал, мам – сказал Макар, протирая глаза. Ему все еще слышалась песня Константина. Он посмотрел на часы, времени прошло всего минут 10.  

– Ты устал наверно. Может, сегодня спать пораньше ляжешь? – мама потрогала его лоб, – Не заболел ли? Ой, а откуда тут цветок взялся?  

Макар глянул на стол. Перед ним лежала белая лилия. Выходит, ему это все не приснилось. Но как же это могло быть? Должно же быть какое-то объяснение… Параллельная вселенная, а игра -портал?  

– Это ты для Даши приготовил? И когда только ты все успеваешь – улыбнулась мама, выходя из комнаты.  

Даша значилась подружкой Макара, но сейчас было совсем не до нее. Он схватил цветок. Стебель был по-прежнему холодный, будто лилию только что принесли с мороза. «Кто цветка коснется, в наше царство вернется» – послышался ему шепоток Маруши. Его разбирало любопытство. Неужели игра – это дверь в другой мир… Он снова просмотрел заставку, но там была другая картинка и дальше начиналась обычная стратегия. Ничего такого, что он видел в первый раз.  

– Мам, я погулять выйду – бросил Макар, надевая куртку. Ему не терпелось поэкспериментировать, так чтобы никто не мешал. Он завернул лилию в носовой платок, засунул за пазуху и вылетел из квартиры.  

– Недолго только, Макарушка – крикнула вслед мама.