ЛИКБЕЗ, или визит в детство

ЛИКБЕЗ, ИЛИ ВИЗИТ В ДЕТСТВО  

Как-то опубликовал я небольшой рассказик. По содержанию он такой: полудетский, полувзрослый. В нем некий внучок делится своими наблюдениями за страданиями отца, дегустирующего вновь испеченный в хлебопечке продукт. Коллега по Yapishy в своем комментарии на него резонно отметил, что ребенок получился немного нереальным, так как разговаривает и рассуждает довольно по-взрослому, далеко не детскими словами, которые не всегда понятны даже зрелому читателю.  

Считаю замечание правильным, моя ссылка на то, что с вершины моих лет не мудрено и позабыть ребячью терминологию и манеру речи, будет неуместной. Взялся писать, изучи описываемый материал, проникнись его особенностями и лексикой героев. Хоть, с опозданием, я и решил это сделать сейчас, изучить и разобраться с языком общения современной детской аудитории. Благо, сделать мне это не сложно, живой материал рядом, далеко искать не надо, все под рукой. Наследников у меня много, имеются и внуки, и правнуки, всех возрастных категорий, начиная с грудничков, и кончая уже взрослыми. Очень глубоко вникать и копать не буду, на диссертацию не замахиваюсь, мне она теперь ни к чему, пенсию все равно не прибавят, ограничусь дилетантскими потугами, которые изложу прямо здесь.  

Скажу сразу, что не так уж я в том рассказе и не прав, в частности, на счет взрослости детских слов. Не то нынче молодое поколение, как мы по наивности и скаредности наших понятий до сих пор считали: все познается в сравнении – как, когда-то было у нас, и, как теперь, у них.  

Возьмем, тех же первоклашек. Нас до букваря в школе допускали только через год учебы, перьевую ручку или карандаш доверяли месяца через четыре. До этого забавлялись палочками. Сегодня же уже в подготовительной группе садика свободно читают не только отдельные слова, но целые предложения и даже тексты. И, как читают. Не, как мы, поперек страницы, а вдоль, какими-то блоками. Скорочтением или как-то еще называется. Пока я чайку попил, а внук уже один том энциклопедии пробежал, за второй взялся. Выпускники же старшей группы во всю уже пользуются новомодной шариковой самопиской, пера и в помине нет.  

А, теперь скажите, могу ли я такого ребенка чему-нибудь своему научить, передать свою грамотность? Он и слушать не будет. Не применять же апробированный на нас тогда, при нашей учебе, известный и действенный стимулятор? Не знаете, что это такое? Объясняю. Простой отцовский ремень. Очень эффективное средство, хлесчут по заднице, а умнеет голова и появляется неимоверное усердие к учебе. Но, нынче опасно им пользоваться. Как минимум, упрекнут в непедагогичности, а как максимум, попадешь на заметку инспекции по защите прав ребенка, оштрафуют или, чего доброго, лишат родительских прав и отберут отрока.  

Опять, то же письмо. Может, еще помните, как нас учили?  

Сначала нудные и утомительные прописи, далее тетрадь в косую и лишь, где-то, через год, в линейку. При этом очень строго следили за наклоном букв, за их конфигурацией, за тем, чтоб они ни в коем случае не вылезали за линейки ни с верху, ни с низу. Дополнительно блюли их толщину и округлость: хвостики тоненькие, а литера жирная, что достигалось навыком и искусством нажима на перо. Много слез пролито при этом, чуть переусердствовал, тут же клякса. Какие муки приходилось испытывать: стараешься, стараешься, доходило до полного отчаяния. Но, отец расстегнет штаны, достанет ремень и почти сразу появляется нужная сноровка.  

Те же чернила, сколько от них неприятностей: то высыхают, то, чаще всего, проливаются, причем обязательно на одежду, на руки или на учебники. Хорошо, у кого родители достали дефицитную непроливашку, они застрахованы, а у кого пузырек – сплошная беда. Но, не смотря на все мучения, итог был потрясающий: буквы изумительной красоты, ровные, стройные, фигурные, разборчивые, по нынешним меркам, считай произведение искусства.  

Теперь, напрочь, забыли про каллиграфию: шариковая авторучка сжила со света перьевую, победила. Подкупила простотой, удобством, доступностью, не надо чернильниц, нажимов и вензелей. Постепенно забылись запреты на наклоны и пересечения линий, строгие литеры превратились в жалкие каракули. Что написал, тайна, сам не разберет.  

А, собственно, чего расстраиваться и сожалеть, эпоха писцов и дьяков миновала. Кликай беззаботно по клавиатуре по нужным знакам и, о чудо, печатные буквы, четкие, опрятные, прямые или с прежним курсивом, разборчивые, понятные. Те титанические усилия и старания совсем не нужны. Ремень можно и не трогать, без него все получается.  

Идем дальше. Как мы тогда считали? Зададут: сорок умножить на шестнадцать, прибавить тридцать, поделить на пять и отнять еще сколько-то, вот и решай, ищи ответ. Сразу глаза на потолок, с него всегда начинали, пальцы на затылок, чешешь, чешешь, уши нервно шевелятся, мозги напрягаются. Пока решишь, не один листок испишешь цифрами в столбик. Сверишь полученное с ответом в конце задачника и все по-новой. Глядишь, с третьей попытки и совпадет.  

А нынешним, что не задай, ответ через пару секунд, глазом не успеешь моргнуть. Легко, без напряжения, откроют калькулятор, тыкнут, куда следует, и готово. Можешь не проверять, все верно. Возразите, скажете, калькулятор всегда надо иметь под рукой. Да никаких проблем, их пруд пруди, разных видов и наворотов. Есть и встроенные в телефон, в часы, в брелки, в кухонную утварь и т. п., доступны на каждом шагу. У каждого малыша вместо игрушки имеется, а первоклашек без всякой опаски с первого дня допускают к любым, даже к более сложным счетным устройствам.  

Нам же счеты с деревянными костяшками показали только в седьмом классе, а чудо техники, арифмометр, только в десятом. И то, лишь издалека, чтоб сдуру, не поломали. Аппарат ведь уникальный: крути ручку в одну сторону со словами «вам, вам», потом в другую – «нам, нам» и смотри итог в окошке.  

Ушли те времена. Вон внук, еще, как следует, выговорить не может, а уже:  

– Деда, а у тебя какой айфон? Фи, нет даже «смалтфона», «плостая» мыльница. Я хотел тебе по «ватсапу» фотку скинуть. Вот и пойми, чего ему надо, чего пристает? Но, это еще цветочки, неожиданно такое вывалил:  

– Деда! Гад же ты…  

Гневно прервал:  

– Цыц, негодник! Это ты об родном дедушке! Да я не посмотрю на непедагогичность, сейчас ремнем так разрисую твое срамное место, навеки забудешь такие слова. Вот до чего вас довела вседозволенность и детские омбудсмены (слово – то какое корявое).  

И уже расстегнулся, начал доставать орудие наказания, но вбежала дочка и стала на защиту охульника. Оказалось, я не так понял, те слова надо воспринимать слитно – «гаджеты». И вовсе оно не плохое, на оборот, очень даже полезное, нужное, помогает нам в жизни и создает комфорт. Вот, так по своей серости я опростоволосился. Чтоб не потерять лицо перед внуком, предметное место-то у него уже было оголено, для острастки слегка все же шлепнул по нему ладонью.  

А когда дело дошло до компьютера, я уже старался сдерживаться, чтоб опять не попасть впросак. Тут уж меня инспектировала внучка, она дока в этом деле, во втором классе учится.  

-Дедуля. Дай мне твой «Эмейл», я тебе сообщения посылать буду с разными смайликами. Ты не стесняйся, если у тебя мало памяти, не хватает, говори, я поделюсь. Что!? Опять рука сама потянулась за ремнем, еле сдержался. Надо же яйца курицу учат. Да у меня этой памяти девать некуда, особенно по ночам, лезет и лезет в голову всякими воспоминаниями, до утра уснуть не могу.  

Потом зачем-то спросила, вхожу ли я в одноклассники. Но, тут и я блеснул эрудицией. Мол, собираюсь, уже видать скоро встречусь с ними, но не в школе, а в другой виртуальной реальности.  

-Есть ли у тебя свой сайт, ты блогер?  

Опять затычка, что ответить. В партии состоял, в профсоюзе тоже, но это в далеком прошлом, в блогерах не приходилось. Радикулит имеется, и еще много разных напастей, но от сайта бог миловал.  

Хохочет бестия:  

– Ну, ты хоть в твитер заглядываешь? Лайки ставишь?  

– Насчет твитера не знаю, а вот, ежели, ладная молодуха встретится, то с удовольствием гляжу в след. Лаяться могу, даже со всеми этажами, но не злоупотребляю, тем более в сети. Но, иногда очень хочется, когда там очередную погань показывают.  

Подчас соберутся дети все вместе, лопочут по своему: файлы, байты, спамы, ютубе, кешбеки и т. д. Сидишь, как дурень, не знаешь о чем они, и что делать: сердиться или радоваться. Невольно всплывает в памяти день, когда в наш хутор вошли немцы. Так же было не понятно, чего они хотят. Но, с ними разобрались, выгнали уже в 43-м. Тут же хочется пообщаться, а не знаешь, как подступиться, слушаешь, терпишь, делаешь вид, что понимаешь. Многозначительно киваешь и только.  

Вот и выходит, тот коллега правильно подметил. В том рассказе мой герой изъяснялся не на детском языке, не на современном молодежном сленге. От злости на свою дремучесть иногда подумываешь, а не снять ли тот ремень, да отхлестать самого себя, чтоб не засиживался в своем затхлом мирке, чтоб хоть чуточку тянулся за веянием времени. Но, не педагогично, жизнь и так уже достаточно поиздевалась, болячек и без битья в избытке.  

А что делать? Ведь так хочется общаться со своими наследниками на одном, понятном всем, языке.