1. Chris_i
2. Запись

Сцена 11.

В нескольких километрах от Лимерика, в полуразрушенном доме царила особая атмосфера. В комнате было почти темно, лишь редкие лучи солнца проникали сквозь грязные окна, оставляя на полу призрачные полосы света. Воздух был тяжёлым и влажным, пропитанным запахом сырости.

Стены здания, когда-то выкрашенные в светлые тона, покрылись трещинами и пятнами, а штукатурка местами отвалилась, обнажая красные кирпичи. Пол скрипел под каждым шагом, пыль покрывала большую поверхность, создавая ощущение, что время здесь остановилось много лет назад.

В углу стоял старый деревянный шкаф, его двери висели на одной петле, а краска потрескалась и выцвела. В центре комнаты находился массивный стол, на котором лежали старые книги. Их страницы пожелтели, а текст был написан на древнем кельтском языке, который могли расшифровать лишь немногие. Некоторые книги были раскрыты.

На стене висела большая картина, изображающая незнакомый пейзаж. Краски на ней поблекли, а лица людей выглядели искажёнными, словно их черты кто-то намеренно стёр. Из-под рамы торчал кусок бумаги, исписанный загадочными символами.

Обстановка была мрачной и таинственной. Казалось, что каждое движение может разбудить древние силы, дремлющие в стенах этого старого здания.

Именно здесь и остановилась Лавена, при этом чувствуя себя прекрасно и уютно. Она ходила по комнате, томясь в ожидании, больше всего на свете она ненавидела ждать. Чтобы как-то развлечь себя, она напевала странные песни, разговаривала со своим отражением в зеркале и громко над чем-то смеялась.

Дверь скрипнула, и вошёл тот, кого уже давно ждали.

— О, какие люди удостоили меня своим визитом! Значит, моя весточка всё-таки дошла до адресата.  

— Зачем ты вернулась?  

— Точно не ради тебя, — грубо ответила она, даже не удосужившись повернуться лицом к гостю.  

Киан сделал шаг вперёд, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она быстро отошла в сторону, делая вид что увлечена картиной на стене.  

— Лавена, если тебе известно хоть что-то, умоляю, скажи.  

Её лицо исказила кривая ухмылка.  

— Умоляешь? А ты помнишь, как я когда-то тоже молила тебя остаться со мной? Хотя, если честно, это даже к лучшему. Зачем мне оковы, верно? — безумный смех эхом разнёсся по полупустой комнате.  

— Ты знала, что я дал клятву своему другу и пообещал заботиться о его сыновьях в случае если его не станет. Но мои чувства к тебе никуда не исчезли — тихо сказал Киан, не отводя взгляда.

Она резко оборвала его:  

— Хватит! Прошлое осталось далеко позади, а Лавена Уолш здесь, и она коварна, так ты думаешь? — впервые она посмотрела на него. Внезапно её взгляд стал серьёзным, почти ледяным.  

— Я пришла отдать свой долг, и только. Тот, кого ты ищешь, ранен, но жив. Он у Дэндеры в Ньютауне, старая карга его лечит.  

— Кто его ранил? Как это случилось?  

Её губы изогнулись в жестокой усмешке.  

— Твой малолетний подопечный решил отомстить за свою мамашу Кейт. Только вот он не рассчитал силы. В одиночку против пяти Фоморов... И это ещё меня считают сумасшедшей?  

Киан стиснул зубы, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли и ярости.  

— Почему ты делаешь это, Лавена? Почему ты так ненавидишь меня?  

Её глаза блеснули холодным огнём.  

— Потому что ты всегда готов пожертвовать всем ради чужой семьи. Ради всех вокруг, чужой семейки, ради детей своих драгоценных друзей Каллаханов... Почему, Киан? Почему ты всегда выбираешь их, а не меня?

— Я пообещал, поклялся, и ты, между прочим, тоже.  

— Нет! Я никому не обязана. Всеми любимая Кейтлин мертва. Какая жалость! Все только и говорили о ней до и после её смерти! — Её глаза вспыхнули яростью, а в полутьме они казались особенно яркими и горящими.  

— Лави, я всегда любил только тебя. Но ты мне никогда не верила. Тебе было проще разрушать.  

— Не смей меня так называть! Разрушать было нечего, потому что ничего и не было.  

— Я так не считаю.  

Он не мог уйти, но понимал, что разговор окончен. Ему оставалось лишь молча смотреть на неё. С последней встречи прошло много лет, но она всё ещё сохраняла ту лёгкость, грацию и непосредственность, которые когда-то покорили его. Лавена же избегала его взгляда, словно боялась снова стать уязвимой. Страх перед близостью заставлял её держать дистанцию, даже с теми, кто был ей дорог. Она знала, что во многом виновата в их расставании, но не могла признать это ни тогда, ни сейчас. Ревность и вспыльчивость, постоянно бушующие в ней, разрушили их отношения.  

— Мне пора. Прощай.

- Стой, есть кое-что, о чем ты должен знать. Надвигается нечто ужасное, что уже случалось, но на этот раз всё будет гораздо хуже. В сердце континента вспыхнет пламя, которое быстро разгорится и зажжёт миллионы огней. Воздух пропитается духом смерти. Пропаганда проникнет в умы людей, сея ненависть, страх и паранойю. Это то, что нас ждет.

- Что ты имеешь в виду? — он подошёл к ней почти в плотную. Её взгляд был рассеянным, устремлённым вдаль, словно она видела не окружающую реальность, а мрачные, быстро мелькающие образы.

- Да свершится суд, отныне и вовеки быть тебе суровым ветром в северных землях. И не узнать тебе ни покоя, ни дневного света, ни слов людских, ни жалости, ни почёта. Лишь обжигающий холод станет твоим спутником!

После этих слов её щеки покрылись слезами, изо рта пошёл пар, а волосы начали покрываться инеем, хотя в комнате было тепло. Киан подхватил её и осторожно усадил в кресло, укрыв своим пиджаком. Но это не помогло — даже её густые ресницы покрылись серебром. В панике он метался по комнате, пока его взгляд не упал на открытые книги. Вглядевшись в огам, он всё понял.

«Нельзя разрушить заклятье, не зная его сути, истории и происхождения, как нельзя одним ключом открыть все двери мира», — вспомнил он правило, которое знал ещё со студенческой скамьи. Особенно хорошо ему давался предмет, который назывался «Первооснова и доктрина заклинаний». С тех пор его навыки стали ещё совершеннее.

- Смотри на меня, не засыпай!

Небольшим, но острым ножом для конвертов Киан глубоко разрезал свой палец. Кровь стекала по его руке, капая на пыльное блюдце, где уже виднелись алые капли с пальца Лавены. Они слились в единый узор, символизируя их связь. Время поджимало, и действовать нужно было быстро. Киан надел свой личный талисман на запястье Лавены, но оставалось самое сложное — произнести древние слова, которые могли разрушить чары.

— Ambi maru mat deus, com Brunemetou delgu gaesum, sapt bity till slan! — голос Киана дрожал, но он не сбился.

Чары начали таять, как туман под лучами солнца. Лавена почувствовала, как невидимые оковы, сковывающие ее разум и тело, слабеют. Мир вокруг вновь обрёл четкость, звуки стали громче, запахи ярче. Темное наваждение исчезало, оставляя лишь отголоски боли.

Лавена открыла глаза и увидела Киана, стоящего перед ней. Он выглядел уставшим, но на его лице мелькнула слабая улыбка. Ей хотелось сказать спасибо, но вместо этого она просто швырнула пиджак на пол.

— Быстро же ты пришла в себя, — с иронией произнес Киан, выхватывая талисман из ее рук. — А раз так, то скажи, что тебя заставило рыться в запрещенных книгах, заколдованных темной магией? Откуда они у тебя? Черт побери, ты хоть понимаешь, чем это может обернуться?

Лавена посмотрела на него с вызовом.

— Никто тебя не заставлял меня спасать. Теперь я снова в долгу перед тобой.

Киан замер, не веря своим ушам. Его лицо исказилось от гнева и разочарования. Он сделал шаг назад, выходя из комнаты.

— Ты не понимаешь, что творишь, — бросил он через плечо. — Ты не понимаешь, насколько это опасно.

Лавена осталась одна, чувствуя, как комната наполняется тишиной. Она смотрела ему вслед, не зная, что сказать. Слова благодарности застряли в горле, а мысли путались.

Киан брёл по коридору, не замечая, как шаги становятся все тяжелее. Он остановился у окна, глядя на закатное солнце. В его голове крутились воспоминания о счастливых годах, проведенных с Лавеной. Несмотря на все ее странности и вспышки гнева, в глубине души она была нежной и ранимой. Ее игольчатый фасад скрывал уязвимость, за которой он видел настоящую Лавену.

Но любила ли она его так же сильно? Люди часто боятся показывать свои чувства даже самым близким, опасаясь быть отвергнутыми. Любовь требует доверия и открытости, а иногда — и жертвы. Киан не знал, готова ли Лавена рискнуть всем ради него.

Он вспомнил, как много лет назад они впервые встретились. Тогда он был полон надежд и мечтаний, а она — загадочной и недосягаемой. Он верил, что сможет разгадать ее тайны и сделать ее счастливой. Но время шло, и их отношения стали сложными. Лавена продолжала искать ответы в странных книгах, а он пытался удержать ее от опасности.

Киан знал, что Лавена не хотела ставить все на карту, но, возможно, именно это и привело ее к одиночеству. Она боялась быть уязвимой, боялась любви, которая могла потребовать слишком много. Но именно в этом страхе и скрывалась ее сила — сила, которая могла разрушить все, что он строил годами.

---