ПедоФиля (перезалив)

Жил-был на свете (не путать с женским именем) очень странный мальчик. Звали его Ксений. Маленького роста, с лицом опытного алкоголика и телосложением кувшина; то ли светловолосый брюнет, то ли темноволосый блондин. В городе деревенского типа Говнецове располагался их с бабушкой двухэтажный особняк. Дом был самый страшный из близлежащих и зачастую под его окна приходили умирать коты. А если не приходили сами, то их приносили хозяева. Первый этаж, кроме основной комнаты, занимала баня, а второй – азербайджанцы арендовали под ларёк. Мальчик умудрялся время от времени подработать у них. По их просьбе он впаривал местным жителям апельсиновый метадон для коров и китайские парики на масленицу. Вся выручка от продаж уходила азербайджанцам, а мальчику за выполненную работу разрешали понюхать садж с бараниной и в редких случаях гладили по голове. Ксения многие считали тупым, но в меру предприимчивым. Так и говорили: "весь в отца". Хотя его отца никто никогда не видел. Даже мать. Которую, собственно, и Ксений тоже не застал. Про мальчика так и говорили – бабушкин сын. Короче, много чего говорили. Помимо бабушки, внука и гостей города в особняке проживала енотовидная собака по кличке Штангенциркуль, прозванная так за её характерный вид. Та ничего не делала, кроме как воняла и огрызалась. Чаще всего воняла, когда огрызалась или огрызалась, когда воняла. Бабушка с внуком ухаживали за ней и кормили мышами и тараканами, коих в доме была уйма. Семейству жилось хорошо, так как никто никого не понимал. Хитрые соседи-азербайджанцы вообще не упускали мысль продать Ксения на органы. Они заманивали его дошираком, остатками лаваша и просмотром кассеты с фильмом «Кровавый спорт». Но глупый здесь умудрялся изворачиваться и врал, что с доширака дрищит, а из кино предпочитает фильмографию, исключительно, Жана-Люка Годара. Несмотря на свои десять лет Ксений успел совершить три громких деяния:  

1. на самокате сбить насмерть пешехода.  

2. утопить кота в банке с маринованными помидорами  

3. лишиться девственности (это произошло случайно, в его бане с местной зрелой проституткой). Подробности этого романтического эпизода будут описаны позже и внезапно.  

Данные поступки сходили мальчику с рук и ног из-за его неодаренности. В первом случае Ксению помог бывший дядя мальчика, мент Алексей Канистров. Сейчас уже бывший мент. Так как взял вину бывшего племянника на себя. Хоть на момент аварии он находился в другом городе, да и вообще в отпуске. Прокуратура не стала перепроверять данные и согласилась с кандидатурой Канистрова на пост виновника ДТП. Так как его не любили в органах, как человека, как мента и как дядю Ксения. Честно говоря, он тоже никого не любил.  

Когда все ровесники мальчика мечтали стать экономистами Ксений только еще научился писать слово «ХУЙ» без ошибок, хотя нет-нет да и опишется. Бабуля терпела внучка как могла – она привыкла к подобным индивидуумам на своей работе. В «Школе для детей с неопределённым гендером и жертв нетолерантности в Казахстане» (сокр. «ШДНГЖНК») она шабашила охранником. Где первое время и учился (деградировал) Ксений. Во дворе своего дома мальчик появлялся редко. В нём над ним издевалась малолетняя интеллигенция и зрелая уголовщина. Первые дразнили и не давали играть в мяч, а вторые постоянно ставили на счётчик, предварительно обыграв его в пьяницу. Ко всем этим категориям мальчик относился нейтрально. Он не видел среди них ни друзей, ни врагов. Единственным другом Ксюша был Филипп. Филипп не являлся ни интеллигентом, ни уголовником. Он был «педофилом». По крайней мере так его прозвали работники ШДНГЖНК, возле которой он крутился в прямом и переносном смысле. Филипп искал дружбы с детьми, потому что умственно они были на одном уровне. Внешне этот поиск выглядел более чем подозрительно. В один морозный, жаркий июль Филипп караулил детей возле школы, размахивая упаковкой киндер-сюрпризов и электронной сигаретой. Большинство детей посылали мужичка быть активным участником содомии или вовсе подвергали рэкету. Во втором случае Филипп оставался без друзей, киндер-сюрпризов и сигареты, но с красивым бланшем под глазом, бывало и под шоколадным. Единственным добрым и простым ребёнком оказался Ксений. Он запросто согласился дружить, тем самым обрадовав не только Филиппа, но и учителей ШДНГЖНК. Ксений был некрасивым. Данный факт собственно и придавал уверенности Филиппу.  

– Друзей не выбирают, – говорил обиженно Ксений на доводы Филиппа.  

Тот молчал, понимая, что всё таки выбирают. Он верил в то, что некрасивые люди всегда идеальные друзья, которые не уведут у тебя тёлку из-под носа, не влюбят в себя твою мать, не будут круче тебя казаться на совместном фото и тому подобное. Ещё хороший признак идеальных друзей это дешёвая одежда. Ты больше доверяешь людям в обыкновенных шмотках, чем в одежде петуха. Короче говоря, стрёмный друг в дешманском шмоте это истинное везение. Не менее способна отталкивать и грязная одежда. Человек в грязной одежде – это либо бомж, либо токсикоман. Ещё страшнее бомж-токсикоман. Такие могут избить. И избивали. Филипп знал об этом не понаслышке, и слышал не поназнашке. Его  

дружба с мальчиком закрепилась во время экстремальной прогулки по промзоне. Филипп провалился в канализационный люк из которого был вытащен как раз таки новым другом. Тот был обязан Ксению жизнью. С тех пор они стали лучшими друзьями.  

Однажды, поздним утром, в один убогий день, к Ксюшу зашел Филипп. Мальчик, пообедав завтраком, вышел к нему. На Филе теснился скромный спортивный костюм Nikl и розовые кеды разного размера. Он угостил Ксения чупа-чупсом и они испарились в глубине дворов. Азербайджанцы с осторожностью наблюдали за происходящим и были просто вне себя от ярости. Они ощущали конкуренцию.  

Филипп всё время стеснялся. Даже когда речь заходила о бабах. Ксений в подробностях рассказывал другу каждый просмотренный эротический фильм, которым его радовали арендаторы. На что Филипп лишь отмахивался, сомневаясь в собственной гетеросексуальности, и, тем самым, пугаясь этого. После монологов Ксюши о групповушке на школьном утреннике, друзья решили прогуляться в Парк Физкультуры и Радиоактивного отдыха. В это время дня там выгуливали собак и продавали героин. Филипп привел Ксения к своей любимой сгоревшей берёзе возле помойки и усадил на пенёк. Вид с него был замечательный: старый бетонный забор с тезисами от самопровозглашённых музыкальных критиков, обоссанная подстанция и алкаш, который не даёт этой подстанции сменить репутацию.  

– Хорошая погодка, – потянулся Филя. Ксений ничего не отвечал, так как был занят слежкой за голубями. Один из стаи самый красноглазый и с наглой мордой хитро водил клювом и будто что-то скрывал. На его затылке красовалась нацистская свастика слегка усыпанная блохами.  

– Он, – сказал Ксений и набросился на пернатого. Тот не успел упархать и оказался зажат в руках мальчика. Ксений мстил голубю за свой любимый обосранный птицами подоконник. Другие голуби наблюдали за происходящим, ну или делали вид, что наблюдают. Нагломордый птах оказался в мусорной урне жопой кверху. Такой же обосранной жопой как и подоконник Ксения. Филипп напрягся и старался ничего лишнего не вякнуть – он боялся оказаться в этой урне на пару с голубем. Чтобы задобрить друга он подарил ему плюшевого клопа, которого всегда носил с собой, на удачу. Мальчик игрушку отвёрг, сославшись на то, что у него аллергия на насекомых. Филипп совсем потух и даже едва не заплакал. Спасла ситуацию закусочная на колёсах «Пьяный повар». Название совпадало с состоянием повара, да и сама закусочная была в импровизированном прицепе от жигулей, на колёсиках от тележек из супермаркета, а вместо стола была крышка от люка. Видимо от того, куда ранее провалился Филипп. Филя купил себе бутылку одноразовой воды, а Ксению заказал сто грамм и бутерброд с рыбной бужениной. Они постояли возле ларька где-то тридцать минут. За это время Ксений успел выпить, побыковать на повара и прохожих, и подемонстрировать им свой пенис. «Педофилу» стало стыдно за друга и он решил его успокоить. Ксюш оттолкнул Филю и завуалированно упрекнул его в мужеложстве, обозвав пидором. Филипп не сдержал слез – ему стало настолько, насколько это возможно. Ему было бы обидно, даже если бы он и вправду был пидором. Непопрощавшись (попрощавшись по-английски) он убежал в истерике.  

На следующий день Ксюш не выходил из дома. Бабушка принесла с работы второй том сочинений Феликса Дзержинского, но мальчик не повёл и носом.  

– Что с тобой, Ксюшенька? – спросила бабуля зевая.  

Ксений лишь постучал головой об стол.  

Филипп не объявлялся второй день, даже во дворе его никто не видел. Участковый Володя сам не знал местонахождение Фильки и названивал тому каждый день. Но всё безуспешно. Даже отряд местных алкашей во главе со старостой Мандавошиным организовали отряд волонтёров. Экскурсии к ШДНГЖНК, на заброшенную стройку и местный интернат оказались напрасными. Там орудовали другие кандидаты, но никак не Филипп. Ксений впал в подростковую депрессию. Парня коробило и он ни разу не поднялся к нерусским арендаторам. Бабушка терпела до последнего и в итоге вызвала врача на дом. Доктор приехал на ворованном велосипеде и слегка пьяный.  

– Просто на поминках был у своего пациента… – улыбнулся педиатр Глистов. Он подошёл к Ксению, пока тот гонял свои сопли из носа в нос и напугал схватив за плечи. Мальчик всхлипнул и задел затылком нос врача. Тот чихнул кровью прямо на тюль. Бабушка разняла ребят и усадила обоих за журнальный столик.  

– Ну ничего, – сказал педиатр. – Кровь есть, значит живой. Хотя пиво тоже бывает живым... Интересно, а у пива бывает кровь?  

– Можно вопрос? – обратился Глистов к бабуле, пока та раздевала внучка до трусов. Но как следует осмотрев их, пришла к выводу, что после испуга необходимо снять и их.  

– Извольте, – кивнула бабушка.  

– А у пива бывает кровь?  

– Не встречала подобного.  

– Мда... Не жизнь, а философия.  

Ксюш с отвращением оглядел врача со рваных 1, 5 носок до несуразной макушки и ещё больше замолчал.  

– Ну-с… – начал доктор шевеля перхотью от усов. Он достал из спортивной сумки импортную клизму, флакон спирта и кляп из собачьей шерсти.  

– На что жалуетесь, молодой человек? – спросил Глистов, перещёлкивая каналы на тв.  

Мальчик агрессивно отвернулся, оставив шлейф необузданного недовольства. Глистов почесал макушку и достал стетоскоп.  

– Чё т хрипит, – поморщился врач, прослушивая пациента. – Сломался что ли? Надо новый покупать, – сказал он и бросил прибор об стену. Он отлетел на Штангенциркуля и разбудил его.  

– Как к алкоголю относитесь? – неистово поинтересовался врач, глотая слюну.  

Ксений уверенно кивнул.  

– Так день рождения скоро у него, – показала бабушка в угол. – Два ящика водки, три ящика пива и красное!  

Врач пожал ключицей и погладил мальчика по выпуклому лбу, который покрылся юношеским потом.  

– Не многовато ли для одного? – с упрёком сказал Глистов.  

– Это мне, – уточнила бабушка. – Мальчик в завязке.  

– Ух, – передёрнуло Глистова, что он даже похлопал. – Красава, бабка. Даже я так не бухаю. А сколько пацану лет?  

Ксений показал две кисти и напряг половой орган.  

– Значит одиннадцать будет, – гордо возмолвил доктор, утонувший в своем превосходстве.  

Бабушка удивлённо кивнула, случайно скинув с головы парик.  

Тут и азербайджанцы, словно перископ, выглянули посмотреть на происходящее.  

– Ну что ж… – протянул доктор. – на лицо Этсессивный гиперокарцифолит третей степени по методике В. И. Жопоносова.  

Бабушка, недослушав, упала в обморок. Точнее в своё любимое кресло, в котором обычно спала. Енотовидная собака с недовольством посмотрела на педиатра и оскалилась выбитыми зубами. Ксений невозмутимо продолжал ковыряться в носу. Глистов, испугавшись, тот час обулся в вонючие кеды и исчез. Настала тишина, даже у азербайджанцев затих процесс торговли.  

За прошедшие дни Филипп остыл и искал причину, чтобы вновь повидаться с другом. Он приходил к школе в костюме Карлсона, но оттуда его выгоняли местные.  

– Что за наглость? – недовольно задирал нос маньяк в костюме грибника и с бородатым лицом. – Здесь вообще-то наше место. Ишь ты, хитренький какой нашёлся. Мы на этом месте уже двадцать лет стоим. Думаешь так просто пришёл сюда и ждёшь кого тебе надо?  

– Браток, иди своей дорогой, – говорил амбал с накрашенным лицом в спецовке сварщика. – У нас эти места куплены между прочим.  

Еле слышно, напугав своей одышкой присутствующих, подошёл человек в костюме Маяковского с такой же лысиной и тут же устремил свой женственный взгляд на Филиппа. Филипп засмущался и опустил глаза в пол (если быть точнее, в асфальт).  

– Хочешь ли ты быть тем, кем являешься на самом деле? – вдруг спросил Филю Маяковский. Его голос был как у вредной учительницы математики.  

– А кем я являюсь на самом деле? – спросил вопросом на вопрос Филипп.  

– Придурком в костюме Карлсона.  

– Я не придурок. Я просто детей люблю и хочу с ними дружить.  

– Ты любишь детей?  

– Да.  

– Да?  

– Да.  

– Да?  

– Да блин, он же ответил ДА!  

– Реально, чё к нему пристал? Пусть валит отсюда!  

Публика негодовала и кудахтала как стая петухов, в прямом и переносном смысле. Маяковский подтянулся впритык к жертве допроса и почти губами к губам произнёс:  

– Любишь ли ты детей, как люблю их я?  

– Ч-ч-ч-чт-т-т-то-о-о? – задрожал Филипп и услышал стереосмех от ряженых. Смеялись все и все по-разному. Больше всех смеялся Маяковский, хоть и лицо у него было как у обычного алкаша.  

Недалеко от собравшихся находился ещё один, в плаще, очках и с усиками задрота. Ему, судя по облизыванию губ, понравился дворник, который в данный момент подметал собачье говно с крыльца школы. Дворнику на вид было лет пятьдесят, но его вьющаяся седая борода добавляла ещё пару десятков лет. Филипп тяжело вздохнул и, уловив взгляд недопонимания, покинул злачное место с поникшей головой. Пропеллер его грустно колыхался под потоками ветра.  

Однажды, в жаркий дождливый вечер Ксюш подошёл к окну и увидел возле школьного стадиона, выглядывающего на горизонте, знакомую фигуру. Она сидела спиной к мальчику и почёсывала жопу. Фигура кого-то всё время искала.  

– Орбус хощ? – напугал Ксюша горный голос сверху.  

Мальчик распознал его. Голос принадлежал деду Захеру. Затем заглянула сама голова Захера с отвисшими вниз усами. Старик часто подкармливал Ксения. Поговаривают, что вкуснее всего он готовил макароны с мышьяком, фаршированные крысиным ядом. В этот раз блюдо состояло из арбуза с клофелином. Ксюш засомневался и бесцеремонно проигнорировал предложение.  

– Бабк, хочи? Орбус, – вновь прошепелявил иностранец, взглянув на кресло с телом старухи. Та в ответ громко захрапела. Ксений зашторил окно брезентовыми жалюзями и пошёл одеваться. Верхней одежды не оказалось, видимо с помощью доктора Глистова, поэтому мальчику пришлось выходить на улицу в пальто, на котором обычно спит Штангенциркуль. Когда Ксений пришвартовал на стадион, то ни самой фигуры, ни детей не оказалось. Мальчик впал в мнимую истерику и присел в клумбу с чертополохом. Мимо проходивший староста двора Мандавошин забеспокоился и решил поднять бренное тело. Сию минуту из кустов, предварительно запнувшись за бордюр, вылетел Филипп и набросился на Мандавошина. Староста растерялся и рухнул примерно на мальчика. Ксюш заорал. Филипп вспыхнул как яростная спичка: никто не смеет обижать его друга!  

Ксений прибирался в бане, когда к нему зашла женщина одетая в кружевную панаму.  

– А чем это тут занимается такой прекрасный мужчина? – раздалось из её похотливого рта, измазанного помадой.  

– Говно соскребаю, – холодно ответил Ксений, шкрябая шпателем пол и стены парилки.  

– А кто это так постарался?  

– Гости на Новый год приезжали.  

Женщина неторопливо скинула панаму и оказалась полностью нага. Ксений не смотрел на незнакомку и продолжал заниматься делом.  

– Как же сексуально смотрится мужчина, убирающий говно за гостями в бане. Ты бы знал. Мой герой.  

Женщина дотронулась до мальчика. Тот никак не реагировал на домогательства и более того, даже менее того.  

Где-то через три минуты пара лежала на скамейке, укрывшись половой тряпкой и один из них курил. Это был Ксений.  

– Просто потрясающе! – молвила женщина. – Ты просто волшебник!  

Но мальчик тупо пускал дым и ковырялся в носу, осматривая дальнейшие перспективы по уборке парилки.  

– Спустя некоторое время невинный Мандавошин брыкался в конвульсиях, испуская кровь с манной кашей. А беззаботный мальчик и «педофил» прогуливались по аллее с борщевиками. Теперь они квиты. Филя снова стеснялся что-либо говорить, а Ксюш веселился, рассказывая анекдоты про гомосексуалистов. В конце беседы мальчик раскрыл большой секрет, о том каков был первый секс с женой Мандавошина (см. выше). Филиппу было противно это слушать и он старался думать о хорошем. Например, о новом альбоме группы «Отпетые мошенники» и пирожках с яйцом и зелёным луком. Слово за слово, слогом по столу и друзья оказались в гостях у Ксения. Бабушка тем временем уже не спала и кормила Штангенциркуля мухами, коих наподметала в прихожей.  

– Ух ты! Дзержинский! – Филипп подскочил к пачке книг на столе и тут же открыл один томик. Он листал одну за другой страницы вдумчиво, перебирал что-то мазолистыми губами и постепенно его улыбка сползала с лица.  

– А, я думал это который про Чебурашку написал... – разочарованно сказал он и крайне осторожно положил книгу на место.  

– Эй, Ти кто? – спросила гостя голова дяди Захера. – Пачему в твой жёпа винтилятар?  

– Карлсон я.  

– Э, какой. Ти прост долбобё.  

Критику Захера Филя воспринял никак.  

– Проваливай, мужк, слыщ?!  

Филя не разбирал речь незнакомца и думал, что тот просто слишком навязчивый собеседник и улыбаясь кивал головой. Как назло разрозился гром и полил дождь. Филя не любил непогоду, а любил погоду. В это время сверху выглядывали уже двое азербайджанцев.  

– Симпатичные усы, – подмигнул Филя дяде Захеру. Тот намиг убрался, посмотрел в зеркало, убедился в этом и вернулся в прежнее положение. В какой-то момент между Ксюшем и Филей вспыхнуло недопонимание. Они обменялись претензиями. В частности Филипп обвинял друга в чрезмерной испорченности и уклонении от уголовной ответственности, а Ксюш того в латентном гомосексуализме и недопустимой необразованности. Бабка только руками разводила. Арендаторы имели некую причастность к конфликту, судя по их ликованию и неожиданном воспроизведении народной музыки в сопровождении танцев.  

Ксюш выпроводил Филиппа на улицу под дождь, достал из кармана фотографию Штангенциркуля и вручил Филиппу.  

– На память, – пробубнил с досадой Ксюш и от него повеяло нечищенными никогда зубами.  

Филиппа тронул презент. Он хотел подарить юноше чего-нибудь в ответ, но из вещей была лишь пуговица от трусов, билет на автозак и пару стиранных семечек. Из всего этого Филя подарил пропеллер от своего костюма.  

– Фирменный, – удовольственно сказал он. – Советский.  

Он показал на логотип, еврейскую звезду, думая, что это символика красной армии. Ксюш ненавязчиво принял столь важный сувенир и молча ничего не сказал. Филипп догадывался, что их дружбе пришел конец, такой же неожиданный и одновременно ожидаемый как и начало их дружбы. И, что не суждено им встретиться на дне рождения Ксения. На этом мероприятии, на которое Филипп по-настоящему хотел попасть и подарить другу... В этот момент позади раздался мерзкий скрип, похожий на стоны срущего Робокопа. Это затормозила ржавая праворукая "шестёрка". По звуку сирены стало понятно, что ещё и мусорская. Филипп напрягся, Ксений обмяк. С задних сидений повыползли двое полицейских. Один был одет в служебную форму и всё время плевался, второй в строительную. Кто из них водитель было не понятно, так как за рулём никого не было. У служебного на плечах дрягался школьный портфель со значками поп-групп. Открылась крышка багажника и из него высунулась недовольная и потерпевшая морда Мандавошина.  

– Это он! – гневно указал сломанным пальцем староста на "педофила".  

Менты стеснительно подошли к ребятам, один подталкивая другого, и неуверенно прокашляв заломали Ксения.  

– Да не мальчик! – заорал Мандавошин жестикулируя. – А мужик!  

Те, извинившись перед Ксюшем нагнули Филиппа. Строитель глянул на реакцию старосты, тот одобрительно кивнул.  

– Крысорылов, давай наручники! – пробормотал служебный и плюнул Филе на штанину. Тот не заметил.  

Строитель вынул из ушей наушники с играющим в них блатняком и протянул главному.  

– Наручники, а не наушники, – разозлился мент, извиняясь перед "педофилом" за тупость напарника.  

Филипп с пониманием кивнул и даже что-то добавил от себя, но неосуждающее. Ксений тупо стоял и ковырял в носу большим пальцем руки и не одуплял, что вообще происходит. Внешность Мандавошина была ему отвратительна и напоминала ему агитатора-пустомелю, простыми словами пердуна в лужу. Этот противный низкорослый мужичок с брюхом, с по-еврейски выпущенными глазками, маленьким острым носом и блядскими усиками. Менты для видимости постукивали задержанного, попутно прося прощения. Тот реагировал положительно.  

– Доигрался, Филя, – со скромным цинизмом произнес Мандавошин и запрыгнул к себе в багажник. – Ещё хоть раз попробуй дотронутся до моей жены!  

Филипп не догнал о чём идёт речь. Та старуха в гастрономе, на которую случайно облокотился Филя и есть его жена? И Ксений спал с этой бабушкой от которой несло кошками и диклофенаком?  

– Да она же мне в матери годится... – пропищал задержанный. На что староста обезумел и покраснел как советское знамя. Тут совсем и вовсе неожиданно Ксений подорвался к машине и принялся яростно её пинать. Староста едва ли успел закрыть себя.  

– Чего это с ним? – харкнув на себя спросил мент у Филиппа.  

Филипп был в шоке и поэтому ничего не ответил. С задней части автомобиля доносились испуганные вопли и пердёж. Строитель аккуратно оттащил юношу от машины и усадил на траву, кем-то заранее исплёванную. Панические крики Мандавошина продолжались по инерции, даже когда Ксений уже дремал головой на берёзе. Аккуратно усадив Филиппа на переднее место, менты уехали. Мальчик спустя час пришёл в себя, не увидел рядом с собой Филиппа и притомился. Вдалеке была видна парочка счастливых и влюблённых людей. Дворника и какого-то мужика в плаще и очках. Они шли вприпрыжку, держась за руки и остановились у "девяносто девятой". Плащ усадил дворника вперёд, предварительно открыв тому дверь и потом сел сам, сияя от счастья.  

«Пидорасы... » – подумал Ксений.  

Ровно через две недели и два дня Ксений отмечал день рождения. Гостей было больше, чем планировалось. Даже Мандавошин с женой пришли. На лестнице дежурил строитель с электрошокером, на случай если именинник вновь накинется на старосту. Так же участковый Володя явился. Но не один, а с перегаром и плохим известием, что Филиппа будут судить. Благо Ксений этого не услышал, отдыхая в бане, куда позже отправилась жена Мандавошина. Она сподвигла его не только на секс, но и на употребление спиртных напитков в большом количестве. Бабушка только успевала накрывать на стол, так как Володя заблевал всю закуску. Азербайджанцы свисали головами со своего этажа и пристально рассматривали каждого гостя, подбирая кандидата на должность донора. Им пригляделся полноватый мужчина неуклюжей внешности. Тот лежал в углу и гладил Штангенциркуля одновременно со своей промежностью. Дед Захер заманил мужчину порцией шашлыка со снотворным. Тот залез к ним мгновенно. По окончанию пьянки Ксения увезли в больницу с подозрением на перелом туловища по диагонали. Он неаккуратно спрыгнул из окна, прямо на забор. Ему привиделось, что тот самый голубь вернулся, да ещё и с братвой.  

Мальчик очнулся в палате голый и ничем не накрытый. На полу вместо тазика стояла утка соседа по палате. На койке справа храпела бабушка мальчика, дёргая ногой по капельнице внука. Под койкой трясся во сне Штангенциркуль, излучая ядовитый запах. В палату зашёл Глистов со ржавой ножовкой и алкогольным опьянением.  

– Вечер добрый! – поприветствовал Ксюша врач. – Я сегодня вместо хирурга. У вас запланирована ампутация головы.  

Ксений замычал парализованным ртом, а бабушка подпрыгнула, вытерев воротник от слюней.  

– Ой, извините, ошибочка вышла! – засмеялся Глистов. – Это же в следующей палате...  

Задев лицом дверь он испарился.  

Ксюш хотел поковыряться в носу, но руки не шевелились. Ноги тоже. Даже один глаз заклинило в левую сторону. В данный момент он словил лютую депрессию. Не сравнимую ни с чем. Да ещё по радио звучал гимн Чехии, от чего ещё больше погружало во мрак. Бабуля, покормив внука, отчалила. Штангенциркуль поцокал за ней, покусав санитаров в коридоре.  

На следующий день Ксению пришло письмо без обратного адреса. Его принес участковый Володя, явившийся в фуфайке, ритузах и в тапках жены. По его разбитому носу и запаху перегара было понятно, что он уволился. Он подмигнул Ксению, что у него будет одно интересное дело, как только тот поправится. Ксений это услышал. Передав конверт Вова испарился, попутно повздорив с медсестрой из-за пропавшего пузырька со спиртом. Ксюш прочитать письмо сам не мог. Он попросил о помощи соседа по палате, который не имел конечностей и помещался в детской коляске. Медсестра кое-как вручила лист с каракулями "бесконечному" соседу. Слегка поматерившись инвалид начал:  

«Привет Ксюх!!! С днём рождения!!! Это Филипп! Как поживаешь? У меня всё хорошо! Ты не поверишь, где я сейчас нахожусь. Сбылась моя мечта. Можешь поздравить. Я наконец-то устроился воспитателем в детский садик «Тугосеря». Извини, что я так резко пропал – обстоятельства. Еще раз с днём рождения!!! Надеюсь скоро увидимся! »  

Инвалид, закончив читать, растрогался, а Ксений повернул голову в сторону и стал любоваться мухой в тарелке с рагу. Как она интеллигентно потирает передние лапки и смотрит на Ксюша, словно благодарит. Возможно мальчик был рад, что "педофил" счастлив и даже пишет без ошибок, ну уж очень занудно. Будто бы какой-то троюродный дед из Новосибирска. Тоска Ксения посещала за вечер несколько раз. Иной раз на пару с диареей. Вспоминались ему смешные моменты: как Филя перепутал Дзержинского с Успенским, как провалился в открытый люк и как его крутили мусора. Больше походившие на соцработников. Юноше действительно нравилось общение с этим инфантильным ничтожеством, как называли его окружающие, когда им надоедало употреблять слово "педофил". Он был бескорыстен, глуп, но смел и справедлив. Ксений повернул голову на другой бок, понаблюдал за плачущим от письма инвалидом и задремал периодически пополняя утку соседа.  

«Внимание! Внимание! Срочно! У Школы "ШДНГЖНК" двое неизвестных напали на волонтёров-аниматоров и нанесли им тяжёлые увечия. Все трое пострадавших находятся в реанимации. Описание нападавших:  

1. Среднего роста, с кривыми ногами. Одет в полицейскую форму. На голове заблёванная фуражка. Особые приметы: жуткий запах перегара и разбитый нос. На вид от 30 до 80 лет.  

2. Маленького роста. Одет в трусы, на голове прикреплён пропеллер. На вид от 10 до 11 лет. Особые приметы: шрам через всё тело по диагонали.  

Объявлен план перехват! »  

Филипп дописал письмо. Сложил его и аккуратно трясущимися руками убрал в конверт.  

– Филюня, Фильчик, – доносилось за его спиной. – Твои детки хотят поиграть.  

Филипп пустил женскую слезу и спустил штаны. Сзади не спеша подошёл мужчина в тёмной робе и погладил педофила по нежному затылку.  

– Я следующий, Лишай! – прохрипел кто-то со шконки.  

Но Леший этого не слышал, увлекшись игрой с плачущим "воспитателем" Филиппом…