Старик и саксофон.

Был самый обычный непримечательный будний день. Все спешили куда-то мимо своей дорогой по своим насущным заботам. Люди, машины, люди и машины... Я шел по площади и увидел его, седого старика музыканта с саксофоном. На его черном шарфике на сердце был прикреплен живой цветок. Он стоял посреди площади и, очевидно, готовился, собираясь с мыслями. Я, как и остальные люди, прошел мимо своей дорогой.  

Не успел я далеко отойти, как через одну минуту......  

Где-то вдалеке немного хриплым голосом заиграл саксофон, и прохладный шум уличной суеты разбавился теплом его пения, а серые контуры будничного окружения наполнились вдруг новыми красками и каким-то особенным смыслом.  

Он пел то тише то громче, то веселей то печальней, то ближе то дальше...  

И казалось, что в его голосе можно было услышать абсолютно любые ноты настроения и частички бытия в одну и ту же секунду: и радость, и упоение, и волнение, и безмятежность, и непокорство, и молодость, и седину, и грусть...  

В этот момент я понял, что его любимой уже давно нет с ним рядом, и оттого он так загадочно поёт.  

А когда она была рядом с ним... Да, нет, когда она вообще просто была, ему было так светло и радостно кругом.  

Он вспомнил те дни, в которые она когда-то без спроса так естественно и непринужденно привносила счастье в его будни, и он запел старую любимую песню...  

Он не знал, где она сейчас, никто не мог знать. Он берёг тот свет и огонь, который она зажгла в его сердце своей короткой и яркой вспышкой как блеск метеорита улыбкой.  

Время шло. Мимо спешили люди, машины, люди и машины...  

А саксофон все пел. Пел где-то в недосягаемой вышине, выше всей этой мирской будничной суеты...  

Его большое сердце продолжало истекать горячими каплями нот, которые проливались дождем на завороженных прохожих, заставляя кого-то останавливаться рядом, кого-то ускорять свой мимолетный шаг.  

Теплый ветер рассеивал эти капли по близости, наполняя глубокие пересохшие борозды бесцветных будней живительной влагой и здоровительными красками молодости и любви.  

И было достаточно для сердца одной той капли, чтобы оно начинало биться с новой силой с новой целью и новой надеждой.  

Я стоял. Время стояло. Саксофон продолжал петь. Одна капля попала и в мое сердце, дорогой мой друг. Через несколько минут музыка затихла, и я развернулся, и пошел на то место, где недавно стоял музыкант с саксофоном и цветком на сердце... И, к своему удивлению, я обнаружил, что его там не было... Его там не было никогда... Да и площади этой тоже никогда не было в реальности: площадь и седой старик музыкант с живым цветком живут у меня в сердце, дорогой мой друг, и находятся там и по сей день много долгих лет.