FB2 Режим чтения

Сашка

Повесть / Проза
Аннотация отсутствует
Объем: 0.318 а.л.

Оглавление

Главы 1 и 2

Сашка  

Глава 1.  

– Куда прёшь? – закричала, проводница плацкартного вагона на мужчину в арестантском бушлате. – Для вас, бродяг, – общие в голове поезда!  

– Чего шумишь, красивая?  

Мужчина поставил фанерный чемодан на землю, прижимая к груди правой рукой большой свёрток, левой полез в боковой карман бушлата, достал в четверо сложенный лист бумаги и протянул проводнице.  

– Читай, грамотная, небось, – усмехнулся пассажир.  

Ознакомиться с содержимым она не успела, так как была остановлена раздражёнными голосами подходящих пассажиров.  

– В чём дело? Почему стоим?  

Женщина подняла глаза, увидела перед собой немолодую супружескую пару.  

– Вот, – тихим голосом, почти шёпотом, сказала проводница, протягивая мужчине в полковничьих погонах записку. Полковник, прочитав документ, грубо потребовал справку об освобождении.  

– Прошу, гражданин начальник, – без тени смущения протянул требуемую справку мужчина. Чтобы удовлетворить любопытство своей спутницы, полковник начал читать вслух:  

– Справка дана гражданину Козлову Ивану Васильевичу 1904 года рождения, уроженцу Нижнего Новгорода (Горького), осуждённого Тройкой УНКВД Горьковской области 23 января 1934 года по статье… ну, это не суть важно, – замялся на миг полковник и продолжил: на срок 25 лет. Ранее не судим. Освобожден досрочно решением комиссии по помилованию от 18 апреля 1953 года. На проезд выдан железнодорожный билет от станции города Мариинска до станции города Горького на имя Козлова И. В. и его сына Козлова Александра Ивановича, рождённого 21 февраля 1953 года. Начальник Сиблага ИТЛ 42/311. Марченко Т. М. Начальник второй части Григорьев Н. А.  

Не успев дослушать содержимое справки, жена полковника и проводница воскликнули:  

– А где?!  

– Тише, дамочки, дитя почивать изволит, – прижимая к груди сверток, ответил Иван.  

– Так что же ты, ирод! Не май месяц на морозе дитё держать! Быстро в вагон, – напустилась на него проводница и подхватила стоящий на земле чемодан.  

– Конечно, не май, – пробурчал, поднимаясь по ступенькам, Иван, один из счастливков бериевской амнистии апреля 53-го года. – Можно подумать, тут в мае все потом обливаются…  

Пассажиров в вагоне было не больше десятка, но Иван прошёл в самый конец, на случай, если Сашка проснётся и начнёт плакать – будет не так слышно.  

Иван распеленал ребёнка, положил его на нижнюю полку, сам уселся у окна и задумчиво рассматривал мелькающие строения и редкую растительность вдоль железнодорожного полотна. Поезд набирал ход, изредка издавая характерные гудки, словно прощаясь навсегда с местами, где наш персонаж провел значительную часть своей бесшабашной жизни. Где- то через час пришла проводница принесла постельное белье.  

– Это нам ни к чему, не баре, – сказал Иван, увидев в руках женщины белоснежные простыни.  

– Не тебе – ребёнку… Платить не надо.  

– Спасибо, красивая! Может, у тебя и чай найдётся градусов эдак под сорок?  

– Ты, что очумел, не видишь, какие у меня пассажиры в вагоне?  

– Так мы им не стажем…  

– Слышь, Иван Васильевич, – назвала по отчеству, вспомнив, как полковник читал справку об освобождении. – Что в записке-то было?  

– Просьба «хозяина» к начальнику поезда, чтобы разместили нас с мелким в плацкарте. – Потом немного подумал и добавил: – А ещё, чтобы ты, красивая, в течение пути, каждый день выдавала мне чекушку. Сколько до Горького деньков пилить?  

– Восемь. Да ты, Иван Васильевич, записку невнимательно читал, потому как вместо чекушки написано «молока для малыша». – Оба рассмеялись. – На станциях я сама тебе молоко покупать буду, только ты из вагона не выходи, а то ещё отстанешь, хлопот потом не оберёшься. Еда-то у вас есть?  

– Полный чемодан, я же не с зоны еду, а с поселения, бабы местные всего надавали.  

– Скажи, Иван Васильевич, мамаша мальчонки твоего где?  

Лицо Ивана вытянулось, аж зубы заскрипели, казалось, ещё немного и из глаз посыплются стрелы огненные.  

– Мамаша?! Курва она, а не мамаша, через два месяца после рождения Сашки сбежала, сволочь, с каким-то бродягой!  

Заплакал ребёнок, видимо, ему не понравилось, как обзывают женщину, коей он обязан появлением на свет. Иван потрогал малыша.  

– Сухой, кушать, наверное, хочет. – И полез на полку за чемоданом.  

– Корми сынка, я ещё вечером загляну, – сказала проводница.  

На следующий день, ближе к полудню, проводница принесла молока. От денег отказалась.  

– Иван Васильевич, тут вот жена полковника поговорить с тобой хочет, – начала было она, но Иван резко оборвал:  

– Дитё не отдам!  

– Да ты просто поговори, она женщина культурная и умная, может, посоветует, что дельное.  

– Ну хорошо, уговорила, только передай ей, что без чекушки базара не будет.  

Через час пришла супруга полковника.  

– Разрешите?  

– Проходите, гражданка начальница, присаживайтесь.  

– Называете меня Ниной Петровной. – Вздохнула и поставила бутылку водки на столик. – Выпейте только в мое отсутствие.  

– Как скажете.  

– Справляетесь с малышом?  

– Да я ещё не понял, всего-то десять дней он у меня. Все больше спит да ест иногда.  

– Дома ждёт вас кто?  

– Некому меня ждать, один, как перст, остался. Нет, не верно, теперь двое нас.  

– Жилье у вас есть?  

– И до тюрьмы не было, по общагам скитался… Надеюсь, что на работу устроюсь, может, комнату в семейке получу.  

– Извините, Иван, сколько вам лет?  

– Сорок девять стукнуло.  

– Да, не молод. Что же вы с ребенком делать будете? В детский дом отдадите?  

– Не-е, в приют не могу, мне ведь из-за этого мальца досрочка вышла. Нет лиха без добра: если бы эта сволочь не сбежала, пришлось бы еще шесть лет лямку тянуть. Правда, если честно, я уже и привык за девятнадцать лет… Как ни как, отсидел и ничего живой пока. Может, и теперь выживем, где наша не пропадала. А на старости будет кому стакан воды подать. Вы, Нина Петровна, почему интересуетесь?  

– Скрывать не стану, мы с мужем полночи обсуждали твою ситуацию. Трудно тебе будет: ни жилья, ни работы, да ещё мальчонка совсем кроха, тут и женщина не всякая выдержит, а мужик и подавно. Мы уже в солидном возрасте, сын наш, тоже Саша, в сорок втором погиб под Сталинградом. Если бы вы отдали нам малыша, то, поверьте мне, он бы вырос достойным человеком, получил отличное образование... У нас большая квартира в Москве, муж на хорошей должности в министерстве, я сама домохозяйка. Если вы согласитесь, то супруг проедет с вами до Горького, устроит на работу, поможет с жильём, раз в год мы вам будем деньги переводить. Подумайте хорошенько… Женщина еще раз взглянула на Сашку и тихо ушла.  

 

Глава 2.  

Иван в раздумье опустился на полку, машинально сунул руку под детскую пелёнку, сухой ли, затем достал нехитрую закуску, налил в стакан водки и залпом выпил. Горячая нега разлилась по всему худощавому телу. Иван решил вздремнуть, полежал некоторое время, но сон не шёл.  

«Ещё что ли выпить? » – потянулся за бутылкой. Hо подумав, что Сашка может проснуться, а он будет в отключке, от этой мысли отказался. Из головы не выходил разговор с Ниной Петровной. По сути генеральша, конечно, права: ну какой из него отец, что он может дать сыну, если сам ещё не определился в этой жизни. Особой отцовской любви к нему он не испытывал, скорее даже, рождение Сашки помешало дальнейшим его планам. Иван мечтал после отсидки уехать в какую-нибудь глухую деревню, найти себе бабу, желательно бездетную, каждый день после работы выпивать свою законную чекушку, после чего заваливаться спать до следующего утра.  

Почему-то вдруг нахлынули воспоминания о прошлой жизни.  

Иван родился в семье мелкого лавочника Василия Козлова, который держал лавку скобяных товаров на Рождественской. Из трёх детей, что родила ему жена Глафира Степановна, выжил только он, Ванька, остальные умерли в младенчестве. Жила не богато, но и не бедствовали, имелся свой небольшой из двух комнат домик, к которому примыкала лавка. Ваня рос обычным ребёнком, ничем особым не выделялся среди сверстников. Вместе с соседскими мальчишками бегал на реку – она текла в ста метрах от дома. Часто с дружками, сидя на берегу, смотрел на проплывающие мимо пароходы и мечтал, что когда вырастит, то обязательно будет служить матросом на торговом флоте, посетит все города на берегах великой реки Волги.  

Все мечты Ивана рухнули с началом Первой мировой войны. Отца в 1915-ом году забрали в солдаты, а через год в дом пришло извещение: «Сообщаю, что рядовой вверенной мне роты Василий Козлов убит 25 августа 1916 г. у дер. Ивантеевка. Командир роты поручик Уланов». Глафира Степановна вынуждена была сама встать за прилавок, Ванька после школы уже не спешил на реку, а помогал матери в торговле, которая шла все хуже и хуже. Перед самой революцией семнадцатого года мать и вовсе лавку и домик продала, а сама с Ванькой перебралась на съёмную крохотную квартирку. В 1920 году Глафира Степановна заболела чахоткой и, промучившись семь месяцев, умерла. Ванька остался круглым сиротой. С квартиры пришлось съехать, так как нечем было платить, а школу он бросил ещё за два года до смерти матери. Пока родительница была жива, Ванька все время пропадал на реке, промышлял рыбалкой, улов мать продавала на рынке, тем и кормились, с трудом сводя концы с концами. Осиротевший к 16-ти годам Иван брался за любую работу, чаще всего за харчи и угол. Тогда-то он и пристрастился к «зелёному змию». Эта пагубная привычка преследовала его всю жизнь. В годы НЭПа работал Иван на различных небольших предприятиях, где предоставляли комнату в общежитии, но нигде долго не задерживался – выгоняли из-за его пристрастия к выпивке.  

2 мая 1930 г. под Нижним Новгородом был заложен первый камень в фундамент будущего автомобильного завода. Требовались рабочие руки, Ивана как грамотного (всё-таки семь классов реального училища) приняли на склад учётчиком. Жизнь стала налаживаться, начал он задумываться о заведении семьи, но любовь к водке обрушила все его мечтания. В начале 34-го года стащил он на опохмелку два килограмма гвоздей. Попался. На суде разгневанный прокурор обвинил Ивана Козлова в подрыве экономики целой страны, заявил, что таких расстреливать и то мало. Иван слушал и ухмылялся: подумаешь, какая-то пара килограмм, ну дадут два-три года тюрьмы, а то и вовсе на годик пошлют на стройки народного хозяйства... Но когда из уст судьи, зачитывающего приговор, прозвучало слово «расстрел», Иван впал в прострацию и пребывал в ней, аж пока в тюрьме один из опытных сидельцев не посоветовал ему подать прошение о помиловании на имя Клима Ворошилова. Апелляция была удовлетворена, высшую меру заменили 25-ю годами лагерей.  

В память об этом событии Иван всю жизнь будет хранить у себя портрет Клима Ворошилова, поначалу это была вырезка из газеты, позднее уже после отсидки, закажет фотопортрет вставит в рамку и повесит на стену  

И пошёл Иван по этапу, лес валить в «Сиблаг» близ города Мариинска Кемеровской области. В первые годы заключения время тянулось очень медленно, не сошёлся он ни с блатными, ни с политическими, а вместе с «мужиками» валил лес и наивно полагал, что за хорошее поведение и труд ему скостят срок. В тяжёлые для страны дни в 42-ом Иван попытался было записаться в штрафной батальон, но заключённых, имеющих большой срок, на фронт не брали. После войны в 1946 году, когда в лагерях стало тесно от наплыва новых арестантов из числа власовцев и бывших военнопленных, Ивана перевели в колонию поселение в двадцати километров от зоны.  

Колония поселение, это конечно, не лагерь, но и далеко не свобода. Года через три сошёлся с одной молодухой лет на двадцать младше себя. Так бы и прожили вместе с ней до конца срока, не родись в феврале 53 года Сашка, нежеланный ребёнок ни для неё, ни для Ивана. Через два месяца после рождения ребенка молодуха сбежала, не оставив никакой весточки новоиспеченному папаше…  

Плач сына прервал воспоминания Ивана Васильевича.  

– Что, проголодался, мелкий? Сейчас пайку достану, молочка попрошу, похаваешь.  

Проводница принесла подогретое молоко, показала, как правильно пеленать ребёнка. После того, как малыш поел и вновь уснул, она спросила:  

– Что надумал, Иван Васильевич, насчет дитя?  

– Да ничего, неделя у меня ещё есть.  

– Ты бы не пил, а то полковник ещё силой отберёт сынка.  

– Здесь ты права, красивая, с него станется, буду на шухере.  

За день до прибытия поезда в Москву пришла Нина Петровна.  

– Что решил, Иван Васильевич?  

– Извините, Нина Петровна, но сына я оставлю себе, может через него и жизнь у меня изменится: пить брошу, один ведь я остался, а тут все родной человечек, да и негоже мужику сыном торговать, так что ещё раз извините, но Сашка поедет со мной.  

– Я примерно такого ответа и ожидала от вас, поэтому и попросила мужа, чтобы позвонил в Горький. Как приедешь, иди к начальнику вокзальной милиции, он будет в курсе и поможет с жильём и работой. – И протянулa деньги, завернутые в газету.  

– Это для малыша твоего.  

– Спасибо, Нина Петровна, хороший вы человек, век не забуду.  

 

| 715 | 5 / 5 (голосов: 2) | 21:18 02.09.2017

Комментарии

Книги автора

Сквозь годы и разлуку
Автор: Semenrits
Рассказ / Проза
Аннотация отсутствует
Объем: 0.123 а.л.
14:34 15.03.2024 | оценок нет

Праздник воспоминаний и вкусов.
Автор: Semenrits
Рассказ / Юмор
Аннотация отсутствует
Объем: 0.041 а.л.
13:58 15.12.2023 | 5 / 5 (голосов: 1)

Анна путешественница и картофель (Из серии сказки для внучек)
Автор: Semenrits
Рассказ / Сказка
Аннотация отсутствует
Объем: 0.086 а.л.
10:01 07.12.2023 | оценок нет

Королева Мария (Из серии сказки для внуков)
Автор: Semenrits
Рассказ / Сказка
Аннотация отсутствует
Объем: 0.12 а.л.
16:16 23.11.2023 | оценок нет

Последний день декабря
Автор: Semenrits
Рассказ / Сказка
Аннотация отсутствует
Объем: 0.068 а.л.
22:04 20.09.2023 | 5 / 5 (голосов: 1)

Рожденный в СССР
Автор: Semenrits
Рассказ / Проза
Аннотация отсутствует
Объем: 0.269 а.л.
18:15 20.09.2023 | 5 / 5 (голосов: 2)

Вкусная история. Волшебный Салат Оливье:
Автор: Semenrits
Рассказ / Юмор
Аннотация отсутствует
Объем: 0.152 а.л.
08:33 24.07.2023 | оценок нет

Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.