„Смерть нельзя обмануть, но с ней можно подружиться. ” Пабло Эскобар
Обычный понедельник. Таких понедельников в моей жизни уже было около тысячи, а может, и больше, однако именно в этот понедельник моё настроение было ни к чёрту.
В школе мне удалось облажаться аж дважды!
Первый раз был ещё утром, когда я прокричала в пустоту на глазах у своих одноклассников, и второй, когда шла к доске через весь класс и упала на ровном месте. Сейчас после всех этих неприятностей больше всего на свете мне хотелось ото всех спрятаться, зарыться под землю и не вылезать оттуда, пока не произойдёт что-то, что не будет напоминать о моем сегодняшнем позоре.
— Ты так и будешь тут сидеть? — вдруг услышала я юношеский голос и подняла голову с подушки. — Я не говорил тебе, что ты выглядишь, как деревенщина, в этой юбке?
Перевернувшись на спину, я застала перед собой знакомую физиономию. Она принадлежала парню со светлыми волосами и голубыми глазами. Он смотрел на меня, нахмурив одну бровь. Как же в этот момент хотелось стукнуть его, ведь и так было понятно, что это были его проделки. Из-за него я выглядела как полная дура!
Но давайте для начала я расскажу всё по порядку, а то могут возникнуть недопонимания.
Начнём по стандарту. Меня зовут Сэнди Харрисон, родилась и до сих пор проживаю в США, штат Джорджия, в городке под названием Атланта, наверняка о таком слышали. Моя семья живёт в небольшом загородном доме по адресу «37», Орио-стрит.
В нашей семье пятеро человек: Джордж Харрисон — наш отец и социальный работник в страховой компании со слоганом: «Мы застрахуем вашу жизнь и разорим ваш бюджет»; Александра Харрисон — мама, в прошлом была агентом по недвижимости, в настоящем — домохозяйка; Флора — старшая дочка, девятнадцать лет, учится в медицинском колледже.
Средним ребёнком оказалась я. Мне шестнадцать, учусь в старшей школе и пока что не знаю, чего хочу от этой жизни.
Последним и самым младшим ребёнком в нашей семье является Триша. Третья дочка, ей только восемь, но даже уже у неё есть мечта, и она знает, кем хочет быть в будущем.
Учимся мы все в разных учебных заведения. Наши родители посчитали, что если мы будем учиться в разных школах, то получим образование со своими неповторимыми особенностями.
Я в эти подробности никогда не вдавалась, однако смело можно сказать, что нам с Тришей в этом плане однозначно повезло. Колледж Флоры находится почти на другом конце города, поэтому ей приходится вставать в полшестого утра, идти две улицы до остановки и только потом садиться в автобус и уезжать на учёбу. Мы же встаём как обычные школьники, идём на свою остановку, что находится не так уж далеко, и едем в школы. Единственным отличием является то, что Триша выходит раньше меня на другой остановке, я же доезжаю почти до самого конца.
Моя школа — это практически отдельная история на несколько томов. Все школьники поделены на разные группы, кто чем занимается, интересуется, просто ужас какой-то!
В моем 10-м «А» («эй») классе всего двенадцать учеников, девять из них — мальчики и три девочки, включая меня. Про каждого из своих одноклассников я могу назвать не более одного-двух слов. К примеру, из девяти парней там: один ботан, игрок в бейсбол, четверо нейтралов, безбашенный идиот, неформал и два музыканта.
С девчонками всё проще: одна из них участниц черлидерской команды, другая ходит в спортивный клуб. На школьных фотографиях рядом с ними я выделяюсь как черное пятно на нежно-розовом фоне.
Меня можно отнести к такому типу людей, которых называют «тихонями». Чаще всего ими являются люди, которые молча сидят на дальних партах и имеют только одного или двух друзей на весь класс. Однако сие описание относится ко мне частично: я действительно являюсь молчаливой, но не сижу за дальней партой. Второе описание тоже мимо: у меня нет друзей.
К сожалению, мне никак не свезло в общении с людьми. Все меня считают странной и посмешищем, хотя мама с Тришей ежедневно говорят, что я нормальная и симпатичная. Ну, это ещё как посмотреть, если не учитывать, как выглядит Флора, то…
Ой, точно! Чуть не забыла сказать про свой внешний вид. Ну что же, представьте себе обычную девушку, средней комплекции, ростом примерно шестьдесят семь дюймов, с длинными прямыми шоколадными волосами и каре-зелёными глазами. На лице у этой девушки можно прочитать только одну эмоцию: «этот человек не умеет улыбаться». Хотя мои эмоции людям довольно тяжело распознать, поскольку моя чёлка практически полностью закрывает глаза. Именно вот так выглядит эта девушка, которой являюсь я. Совершенно очевидно, что я не выделяюсь среди других школьников, и меня это вполне устраивает. Не люблю особо привлекать к себе внимание.
Если коротко рассказывать про моих одноклассниц, то их можно описать примерно так: девчонки с накладными ресницами, носящие высокие каблуку и считающие себя лучше других. Не знаю, как остальные, но я бы уж точно не стала надевать нечто подобное, что надевают на себя они. Мне нравится носить что-то более простое, но удобное, к примеру черные кеды, бледно-розовый вязаный свитер с широкими рукавами до локтей, а под него надевать какую-нибудь черную футболку и тёмные леггинсы. Я довольно часто мёрзну, поэтому снять с себя свитер могу только в том случае, если будет невыносимая жара, которая обычно бывает исключительно летом, а так — никогда!
Тот день был четвергом. Едва я очутилась в своём учебном заведении, как меня окинули взглядом все, кому было не лень, а таких оказалось меньшинство. Пройдя вперед мимо учительского стола, а затем между партами, я повесила сумку на крючок своего рабочего места и присела.
Утро задалось не самым весёлым. Ночью у соседей сработала сигнализация от грабителей, и половина улицы не спала аж до четырёх утра, пока шум не удалось вырубить. И как некстати с утра по телевизору обещали дождь во второй половине дня, именно в то самое время, когда заканчиваются мои занятия. Достав из кармана телефон, я нажала на кнопку «Домой», экран засветился — двадцатое сентября, 7:26. Со вздохом я убираю устройство и ложусь на свою парту; невыносимо скучно. Ничего не остаётся, кроме как уйти в свои мысли до тех пор, пока не услышала диалог с соседних парт:
— Ну, он тебе написал?
— Нет ещё, молчит, но уже стоит статус: «прочитано»!
— Не забудь мне позвонить, как только он напишет.
— Ну конечно!
Голоса принадлежали Карине и Джулии — тем самым двум моим одноклассницам, о которых уже говорила ранее.
Молча окинув их взглядом через плечо, я увидела, что Карина сидела за своей партой, чуть откинувшись назад. У неё светлая, как у Белоснежки, кожа, волосы цвета блонд, завязанные в большой пучок на голове, глаза как всегда блестели холодным голубым цветом. Одежду она носила модную, правда не всегда подобающую, да и вообще с первого дня учёбы показала себя как первую воображалу.
Сегодня на ней было серо-голубое платье, поверх которого была накинута длинная серо-бежевая кофта, на ногах бежевые колготки и коричневые сапоги на платформе, благодаря им мы равнялись с ней по росту. На левой руке она носила два серебряных кольца, а на другой — браслет.
Джулия — вторая одноклассница — сидела перед ней, выставив ноги в проход между партами. Она была мулаткой с тёмно-карими глазами и пышными тёмно-каштановыми кудрявыми волосами. На ней было серо-зелёное платье-кофта с чёрными узорами, чёрные джинсы и тёмно-коричневые сапоги на каблуке, но не на таком высоком как у Карины.
О них я знаю не так много, примерно пару-тройку характеристик, а так никогда не вдавалась в подробности их личной жизни. Изначально было понятно, что с ними поладить мне не суждено, уж слишком мы из разных миров. Мне вполне хватает время от времени прислушиваться к их диалогам, чтобы понять степени мировоззрения.
Как уже упоминалось ранее, друзей у меня таковых никогда не было. Единственными людьми, с которыми я хоть как-то могу поддержать разговор, являются моя семья и пара-тройка учителей. В первые дни учёбы я пыталась поговорить со школьной уборщицей, но и та довольно скоро поспешила удалиться. Не понимаю, чем я не угодила окружающим?
По диалогу Карины и Джулии сразу стало понятно, что те говорили о Максе Томансе — одном из игроков бейсбольной команды, что учился в параллельном классе. Карина запала на него ещё в начале учебного года, и об этом знают все, кроме самого Макса. У меня давно зародилась теория, о том что когда-то ему в голову прилетел мяч и сдвинул мозг немного в сторону.
Вдруг в класс зашёл наш учитель — мистер Мэйсон, мы называем его просто «мистер Мэй». Он наш учитель по математике и классный руководитель. Поставив на стол книги и убрав свои три седых волоска за уши, старичок печально вздохнул и повернулся к толпе галдевших старшеклассников. Вообще, ничего плохого про мистера Мэйя сказать не могу. Всегда тихий и никогда не кричит даже на самых невыносимых раздолбаев. Внешне он напоминал актёра Робина Ульямса; единственное, чем они отличались, — это старческой лысиной, которую украшали пара-тройка седых волосков. На носу мистер Мэй носил квадратные очки, ещё он всегда надевал рубашки с коротким рукавом, галстук и брюки с ремешком, которые подтягивал на животе, ботинки блистали и имели затупленные носы.
Прозвенел звонок, я поднялась с парты, и начался первый урок.
Порой мне кажется, что время течёт очень долго, причём настолько, что хочется иногда немного вздремнуть. Вот только тебя часто выводят из этого состояния то учителя своими вопросами, то звонок с урока, то ты сам себя взбадриваешь, чтобы не уснуть и не свалиться с грохотом на пол. Прям помню тот день, когда так опозорилась. Училась я тогда в младшей школе, на выходные наша семья поехала во Флориду. Провели два дня и отправились обратно, дома мы оказались только рано утром. Наш папа настоял, чтобы мы шли в школу, и посередине урока моё семилетнее тело грохнулось на пол. Только спустя несколько секунд я поняла, что банально уснула. Весь класс засмеялся надо мной, пока я потирала плечо, которым ударилась о пол.
И снова мои мысли улетели не в ту сторону; нужно собраться и думать о задаче, которую мистер Мэй уже успел нам задать.
После математики прошло ещё три урока, наступил завтрак, за ним снова занятия, обед и снова учёба.
Когда закончился последний урок, все начали собираться. Я, поспевая за остальными, встала из-за стола и начала собирать свою сумку.
— Не забудьте подготовить проекты к следующему четвергу! — сказала наша учительница, собирая на столе тетрадки.
Я выбежала на всех парах из школы; сегодня ужасно не хотелось задерживаться. Автобус совсем скоро уедет, а в нём меня уже ждёт Триша. Она всегда сидит на седьмом левом ряду поперек двух мест, чтобы никто из ребят не мог к ней подсесть. Обычно мы всегда с ней вместе возвращаемся, редко, когда нам нужно ехать по одиночке. Система нашего автобуса устроена так, что он забирает всех учеников так же, как и высаживает, и моя школа всегда предпоследняя.
Я поспешно запрыгнула в автобус, показывая свой проездной водителю, и прохожу в салон к седьмому ряду. К моему удивлению, младшей сестры там не было, совершенно пустые два местечка. Плюхнувшись на крайнее место, я снова достала телефон и только хотела набрать номер, как заметила на экране сообщение от мамы.
«Сегодня я забрала Тришу сама, ей стало в школе плохо, думаю, мы поедем в больницу на обследование. До вечера ты в доме одна, так что следи за всем».
То, что младшей стало нехорошо, был вполне обыденный случай. Генетика наградила её миролюбивым характером, но не очень хорошим здоровьем. Она часто страдала синдромом раздраженного кишечника или просто СРК. Из-за этого у сестры случаются боли в животе, и иногда они бывают слишком сильные, поэтому ей приходится есть только полезную пищу и особо не волноваться.
«Значит, дома я буду одна…» — проговорила в мыслях, смотря в окно. Отсутствие родни никак не разнообразит мой вечер, ровно как и её присутствие.
Папу отправили в командировку по работе почти на три недели, Флора досеми точно будет торчать в своём колледже, а мама с Тришей вернутся не раньше вечера, а сейчас только три часа дня. Чем себя занять, просто не представляю.
Наконец, автобус подъехал к моей остановке, я схватила сумку и выскочила из транспорта. Погода была по-прежнему мрачная; предвещался дождь. Хорошо, что он ещё не начался, а то пришлось бы возвращаться домой бегом, чтобы не промокнуть. Идя по тротуару, я периодически окидывала взглядом домики наших соседей. Слева от меня была дорога, поэтому смотреть на неё не было даже особо смысла. Вот беленький дом семьи Флипперов, следующий темно-зеленый с черепичной крышей принадлежал холостяку Балдуину, голубого домика владелец для меня был неизвестен, далее мне стало лень смотреть на остальные дома, поэтому продолжила просто смотреть себе под ноги.
— Какая прекрасная, однако, погода! — вдруг слышу я справа от себя, останавливаюсь и поднимаю голову. На крыльцо своего дома вышла наша соседка. — старушка Перси, так её называли все, кто еще помнил о её существовании. Многие наши соседи считают её сумасшедшей, которую просто некому запереть в доме престарелых. Она действительно творила много странных вещей, хотя, возможно, она чудила просто из-за того, что ей нечем заняться на старости лет.
Однажды мы видели, как она ходила по своей лужайке на заднем дворе с противнем, на котором лежали печенья, нагибаясь, старушка давала голубям клевать выпеченные изделия. Другой раз она поливала цветы на той же лужайке и вдруг начала говорить про каких-то травяных тушканчиков и предлагать им поесть листочки ее гортензий. Её бред можно было оправдать тем, что она почти всю жизнь прожила одна. Все свои годы она существовала в этом маленьком деревянном желтом домике с красной черепицей, белыми оконными рамами и низким облезшим деревянным заборчиком.
Увидев меня, старушка Перси продолжила говорить с прикрытыми глазами, качаясь в своём кресле-качалке.
— Дождь – чудесное время! — восклицала она. — Он умывает нашу землю от грязи. Как приятен запах Озона, не правда ли?
— Не правда… — говорю я. — Ой! То есть правда! Запах приятен…
— О! Дочка Харрисон, это ты! — удивляется старушка и встает из кресла, расставив руки в разные стороны. — Давно не виделись! Как поживает ваша мама? Как маленькая?
— Всё в порядке, спасибо, — отвечаю я. — А как вы?
— Потихоньку, детка, потихоньку… Спасибо, что спросила.
Между нами повисла пауза, её нарушить решила я.
— Я пойду?
— Да, конечно, — ответила она мне, и я двинулась дальше. — Подожди!
Едва успела сделать шаг, как мне снова окликнули, пришлось послушно обернуться.
— Я вот всё никак не пойму, как ты можешь носить такую длинную челку? Сквозь неё даже глаз твоих не видно!
Это было правдой, как я уже замечала: многие учителя да и родные говорят, что единственный способ, с помощью которого они понимают мои эмоции, — это мимика моего рта. Со стороны кажется, что она мне мешает, но на деле всё иначе. Я прекрасно вижу окружающий мир без какого-либо дискомфорта.
— Всё нормально, не волнуйтесь, — вежливо отвечаю, — я вас прекрасно вижу!
— Ну ладно. Увидимся, тогда!
На этом мы расстались.
Наш дом был не очень далеко от жилья старушки Перси, поэтому фактически мы могли и не прощаться. Наша семья жила в более крупном доме и средним по размеру задним двориком. Сам дом представлял из себя двухэтажное здание коричнево-белого цвета с большими окнами и темной черепичной крышей. С левой стороны от дома был присоединен гараж такого же цвета для двух машин. Я поднялась по трем ступенькам и уже оказалась на крыльце, открыла дверь ключом и зашла во внутрь. Облокотившись спиной о дверь, мои ноги начали ослабевать, и я села на пол. В доме стояла тишина, и это было ужасно непривычно, у нас то и дело всегда витала какая-то энергия: то мама что-то готовит на кухне, то папа смотрит по вечерам телевизор, то Триша носится по дому с Пенни.
К слову о Пенни: я что-то не слышала её лая, когда зашла в дом, ведь она всегда прибегала в прихожую, едва кто-то оказывался на пороге. Прыгая и громко тявкая, она, узнав меня, быстро прекратила возмущаться, просто продолжила прыгать, опираясь передними лапами о колени, пытаясь поцеловать в лицо.
Встав на ноги, я обошла весь первый этаж, то и дело включая в комнатах свет.
— Пенни, ты где? — тихо спрашивала каждый раз, едва высунув голову из-за угла новой комнаты. Поиски прекратились на кухне, когда я, услышав стуки о стекло, подошла к двери, ведущей на задний двор. Наша несчастная собака билась всеми лапами в стекло, умоляла впустить её во внутрь. Похоже, мама её случайно оставила во дворе, когда уезжала за сестрой. Я открыла замок и впустила Пенни; та сразу начала прыгать мне на колени, как и ожидалось. Сквозь леггинсы я чувствовала её жесткие когти. Решив больше не терпеть этого, присела на корточки и начала чесать тело нашей любимицы. Пенни по породе была чёрным шотландским терьером, или скотчтерьером — без разницы. Ещё щенком она покорила нас своим покладистым характером и жизнерадостностью, с ней никогда не соскучишься.
Я насыпала корм собаке и отправилась наверх. Стоило открыть дверь в мою комнату, как на пороге встретил мрак. Коричневые шторы оказались задёрнуты и из-за этого не давали пройти дневному свету. Совсем забыла про них, когда утром собиралась на занятия. Раздвинув, комната тут же комнату озарил дневной свет. Теперь видно бледно-зелёные, белый шкаф, одна из его дверей была с зеркалом, тёмно-коричневую кровать что стоит напротив двери, нежно-фисташковое покрывали лежало на нём с декоративными подушками коричнево-зелёных цветов, а на полу расположился маленький молочный пушистый коврик, иногда его удобно использовать для согрева ног.
На одной из стен весели парочка белых книжных полок, тумбочка с лампой возле кровати и рабочий стол со стулом, стоящие прямо напротив окна.
Мне всегда нравился порядок, приятно, когда всё на своих местах, и не приходится долгое время искать какую-то вещь. Этим мы очень похожи со старшей сестрой Флорой, правда, как по мне, она слишком серьёзно относится к этому. Не дай Бог, если кто-то возьмёт её вещь и не положит на место так, как она лежала изначально. Сестра может разводить демагогию по этому поводу весь вечер и всё следующее утро.
Поставив на пол школьную сумку, я удалилась в ванную. Там моя лежала домашняя одежда. Взглянув на себя в зеркало, заметила, как моя чёлка сдвинулась с глаз и те показались наружу. Для меня это обыденное дело — видеть себя именно таким чудом.
Сегодня мне ужасно хотелось вздремнуть, поэтому незамедлительно вернулась к себе в комнату, по времени было около четырёх, но видимо, из-за погоды неумолимо тянуло в сон.
Лёжа на кровати, я думала: «посплю немного и буду себя лучше чувствовать».
Даже представить не могла, как быстро окажусь в царстве Морфея, полного всевозможных и невозможных снов.
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.