Воскресенье

В воскресенье, я обычно воскресаю, …но не к жизни,. скорее к смерти. В понедельник, мне надо становится кем-то. В зависимости от профессии. На работу, с понедельника, по пятницу. И пятница, становится вечером, вечер становится пьяницей. Потом суббота, — икота, …и я ни жив, и ни мёртв. Я посередине. И всё по новой, с понедельника. Пятьдесят три недели в году. Сто шесть выходных, в год. И жизнь, меньше ста лет.  

Чем я занимался всё это время? Чем угодно, но вряд ли жизнью. Я всё время чего- то хотел. И теперь, уже смутно вспоминаю чего. Но точно не того, что хотел бы, сейчас. И не спрашивайте меня, я почти ничего не знаю, о ней, о той, другой жизни. Я не занимался ей, всё свою жизнь. Я делал что то другое. Мне только казалось, что я жил. Я оставлял её на потом, на, тогда, когда, её уже почти не останется. Откладывал, её, на деревянный домик, в сельской местности, с белыми окошками. Перекладывал, на кресло качалку, на веранде, под тень деревьев. Кутал в плед, настаивал домашним вином, кормил ею, своего пса, с грустными глазами. Проливал из вёдер, негромким дождем. Выращивал в траве с помидорами, на грядке, пускал, берёзовым дымом в трубу. Трескался об неё коленками, в темноте, в потрескавшиеся доски. В том месте, где нет понедельников, вторников, сред и четвергов. Где жена, не краситься по утрам, и мы спим, по разным постелям, но смотрим старое кино, вместе, взявшись за руки. Там где есть возможность, остановиться, и наконец, выпасть из обоймы отсыревшим патроном. Где мои войны закончились. И мир просто мир. Без завоеваний. Там где, найдётся, настоящая причина, остановится. А не потому, что хочется. Когда понятия любви, дружбы, всяческих оценок, драм, радостей, новостей, размоются, акварелью, как радужка глаз, и волосы и эмоции, обесцветятся сединой. Где скорость, исчезнет за поворотом, мигнув красными огнями, ища асфальт, который мне уже перестанет быть нужным. С клубами пыли, или тумана, с визгом колёс, и клаксона. Настанет долгожданная тишина. И сверчки, будут рассказывать мне бесконечные истории ночами. Пауки будут плести свои интриги, между оконных рам, расставляя сети мухам и комарам. Мотыльки будут, тыкаться, в лампочку под жестянкой. И её свет, казавшийся ярким ночью, рассеется, станет тусклым, под утро. В воскресенье. В которое, я воскресну, наконец, то к жизни. Которую, всё время откладывал, на старость..