Сон

Сон. Разве он способен сломать жизнь и ввести человека в непонятное и страшное состояние? Потерая лицо ранним утром, я стоял у зеркала в ванной комнате. На меня из него глянуло отпугивающее лицо. Синяки под глазами, наполненный кровью белок, отекшие щеки, отросшая щитина и бледные губы. Все тело ломало как при температуре, и я поспешил смыть чувство подступающего сна в холодном душе.  

Последние пару дней я не появляюсь на работе, а объяснить причину начальству не могу, от того мой телефон разрывался от постоянных звонков без ответа на кухонном столе.  

Вскипел чайник, поднимая свист. Я налил себе горячий кофе. Спать было ни в коем случае нельзя, и вот я уже 48 часов на ногах.  

Это слишком много. Мой мозг отказывался воспринимать действительность такой, какая она есть, сверкая искрами перед глазами, увеличивая громкость настенных часов до моего оглушения (от того я и вытащил из них батарейку), воссоздавая пробегающие мимо меня фантасмагоричные образы. Это были и черные тени, и маленькие гномики, что громко между собой разговаривали, но мне это казалось намного лучше, чем пытающиеся убить меня сны.  

Вся моя реальность перепуталась, я не помнил, что было вчера или позавчера. С того момента, как я отказал себе во сне, мне казалось словно начался один длинный день.  

Все началось совершенно недавно, тогда Джул (моя жена, уже вероятно бывшая, или в ближайшее время вдова) еще верила в мое излечение, но никто не смог понять, чем я болен.  

Однажды (неделю назад) я как обычно спал, прижав к себе Джул. Ей казалось, словно я спокойно сплю, но мне начал сниться очень странный сон.  

Моя квартира. Во сне она была без нового ремонта, стояла мебель 50ых годов, что еще когда-то покупали мои родители. Я даже отчетливо помню платье на плечиках на двери шкафа – красное в белый горох. Во сне мне так же около тридцати, и я понимаю, что я дома. Я прошёл из кухни в зал, сел на диван, и, мне показалось, стены зашевелились. Мебель сдвинулась с мест, не много, но комната уменьшилась в размерах. Я попытался встать, но что-то тяжелое прижало меня к дивану. Стало тяжело дышать, я пытался вырваться, скинуть невидимое душащее меня существо, но ничего не получалось. Вскоре дыхание перехватило полностью, и я затрясся в ужасе перед собственной смертью. Вдруг меня затрясло сильнее, и я услышал звонкий крик Джул: "Очнись, умоляю, очнись! ". Комната отступила, и, резко проснувшись, я задышал. Моя жена в ночножке и с расстрепанными волосами сидела надо мной в свете ночной лампы. Ее руки перекрещенные лежали у меня на груди, и я понял, что она делала мне массаж сердца.  

Я стал спрашивать ее, что случилось.  

"Я спала, и вдруг услышала, что ты перестал храпеть. Поднялась с подушки, а ты не дышишь. Включила счет, а ты весь бледный".  

Это стало повторяться каждую ночь. Странный сон пытался убить меня самым изощренным способом. Терпение Джул кончилось, когда я уснул в ванной. Во сне мне снилась моя ванна из детства: светлые стены, зубной порошок, таз с замоченным бельем. Я в свои неполные тридцать лежал в теплой воде. Вдруг дно исчезло подо мной, и странная сила стала тащить меня вниз. Сил сопротивляться ей не было. Я хватался за борта ванной, но что-то в воде было сильнее чем я, и вскоре я ушёл под воду с головой. Я наполнил свои легкие максимальным количеством воздуха, пытаясь сопротивляться моему убийце. Вскоре я не выдержал, пытаясь вдохнуть, я наполнил легкие водой.  

Я не слышал, как Джул стучит в запертую дверь, зовя меня по имени. Очнулся я уже на полу среди людей в белой одежде, прикрытый полотенцем. Сверху на меня смотрела испуганная Джул. Она плакала.  

Врачи помочь мне не могли, поэтому от госпитализации я отказался. В этот же вечер Джул покинула меня, и я принял решение максимально долго сопритивляться сну. Спасать меня было уже некому. Она оставила меня на верную смерть.  

Я расположился на холодном полу в коридоре с кружкой кофе, за одно забрал и телефон с кухни. Звонили не только с работы. Джул звонила сегодня ранним утром. Звонок пропущен, она могла подумать, что я уже мертв.  

Я набрал ее номер телефона.  

– Ты жив? – я услышал ее испуганный голос, не успев еще ничего сказать.  

– Да, – мой голос был уставшим и надломленным, – я не сплю с твоего ухода.  

– Даже не знаю, что для тебя лучше, – выдохнула она.  

– Я в любом случае умру, – ответил я, чувствуя накатывающую панику.  

Умирать я не хотел.  

– Не говори так, – успела ответить она, и я отключился.  

Зря я решил позвонить ей.  

Поднявшись с пола, на слабых ногах я прошёл в кухню и положил телефон на то же место, где он лежал все это время. Кофе был не вкусным, горьким и горячим, что позволяло мне сохранять бодрость.  

Я ушёл в зал, все так же с кружкой.  

На мебель садиться было запрещено мной самим. Мягкий и уютный диван мог погрузить меня в сон. Я сел на пол и включил телевизор. Научную программу, чтоб заставить работать мозг, и громко, чтоб это мешало мне уснуть.  

Я уставился взглядом в телевизор, совершенно не понимая, что смотрю. Все услышанное моментально покидало мою голову. Тело мне сопротивлялось. Оно хотело сидеть на полу, не шевелясь, закинув голову назад, и уснуть. С силой я пододвинул ноги и встал с пола, пусть с каждым разом делать это было все сложнее и сложнее.  

Стоя на ногах, я был уверен, что не усну.  

Руки ослабели, и я выронил кружку. По полу рассыпались осколки и растекся кофе лужей.  

Черт.  

Паника, что я больше не способен контролировать свое тело, почти бегом двигала меня на кухню. Если через пару минут сна я умру или умру от отсутствия сна, хочу сказать перед этим мгновением, что люблю Джул и совсем не в обиде на то, что она оставила меня. Я мог понять ее переживания. А из моих снов, она, верющая в призраков, могла подумать, что меня пытается убить ни что иное, как моя же квартира. Ее стало пугать присутствие здесь.  

Я схватил свой телефон. Я решил не звонить, я решил написать прощальное СМС.  

Думая над содержанием сообщения, я сжал телефон в руке и направился в ванну.  

В моей изголодавшейся по сну голове не было идей, а все мысли как у шизофреника путались и шли, нарушая логику. Я думал о сообщении Джул, а закончил мыслями о космосе. Кто-то что-то несвязное кричал в моей голове, я даже узнал голос моей покойной матери.  

"Ты, неблагодарное чудовище, хоть бы помог нам по хозяйству! " – кричала она в моей голове.  

Я включил холодную воду и опустил голову под поток. По спине пробежались мурашки, а мысли стали ясней.  

"Дорогая Джул. Я, вероятно, уже мертв. Не вени себя ни в чем, малышка. Я очень сильно люблю тебя и не в обиде, что ты ушла. Я сам не знаю, как поступил бы на твоем месте. Завещание я написал после моей второй ужасной ночи, догадываясь, что меня ждет. Оно лежит в верхнем ящике моего рабочего стола. Все, что у меня есть, достается тебе. Нет, не плачь, все это заслуженно. Твое присутствие рядом со мной все эти последние дни были бы для тебя ужасным испытанием. Я справился и сам не плохо. Смерть был единственный конечный результат. Не плачь, а после того, как меня похоронят, и ты переоформишь все на себя, продай эту квартиру и начни новую жизнь. Ты заслужила, Джил. Люблю. Целую".  

Мои пальцы не слушались меня, передвигаясь медленно и слабо. Пару раз, пока я писал письмо, мне снова пришлось опустить голову под воду, снова собираясь с мыслями. Перечитывая свое прощальное сообщение, я понял, что я безусловный романтик, пусть это всегда по жизни скрывал. Я даже не дарил своей жене цветов. Это было всего-то пару раз, так мало за наши десять лет отношений, что кажется, что никогда не дарил.  

Меня заела совесть.  

Сохранив сообщение в черновиках, я вернулся в зал и сел на пол. На мне был домашний махровый халат, теплые тапочки и часы. Я уже не понимал, что показывают стрелки, но я цеплялся за время.  

Я не заметил как стемнело, и сопротивляться сну стало в сто крат сложнее. Я пытался не моргать, понимая, что стоит закрыть глаза, Морфей без моего ведома заберет меня из реальности.  

Я был без сна уже 63 часа.  

Сопротивляться сил у меня уже не было. Казалось, что мой сон уже не так страшен, и я был готов провалиться в него. Голова заваливалась назад, и глаза закрывались, но в последнюю секунду я успевал раскрыть их.  

Я вернул внимание на телефон и вошёл в черновики сообщений.  

Я перечитал то, что написал пару часов назад, а возможно даже больше, так как время больше не существовало для меня.  

Я отправил сообщение и закинул голову назад.  

Я понял, что сон начался, так как мебель вокруг изменилась. Я был в квартире времен молодости моих родителей и моего раннего детства.  

Я с легкостью поднялся с пола, словно всю эту неделю я крепко спал по ночам. Моя голова не болела, не мешало и тиканье часов. Я замер в коридоре, понимая, что скоро невидимое существо попытается убить меня, и я был прав.  

Что-то толкнуло меня к стене грудью, и я почувствовал, как сила удара выбила у меня воздух из легких. Вдохнуть сил не хватало, так как что-то тяжелое продолжало прижимать меня к стене.  

Во мне проснулась паника, и, хватая воздух ртом как выброшенная на берег рыба, я стал пытаться оторваться от стены.  

Тщетно.  

Голова потяжелела, ноги и руки ослабели. Я не мог вдохнуть. Вдруг что-то схватило мою шею, и перед глазами повис мрак.  

Время сбилось. Оно то быстро бежало, то вспотыкалось и останавливалось, то снова набирало ход, а иногда мне казалось, что времени не существует вообще.  

Я не могу поэтому сказать, когда Джул пришла в квартиру. К тому моменту мое почерневшее тело уже вывезли, и частью себя я чувствовал влагу и холод. Я не знаю, была ли она на кладбище, так как не чувствовал там ее присутствие.  

Она вошла медленно, вытирая платком набегающие слезы, в черном платье и с вуалью на голове. Она не стала снимать туфли, пусть всю нашу семейную жизнь настаивала оставлять обувь у входа. Джул прошла в зал, и я особенно отчетливо почувствовал ее. Она села на диван, продолжая вытирать слезы, поставив ноги туда, где когда-то лежала моя голова.  

Я попытался коснуться ее, но она показалась для меня чем-то недосягаемым.  

В эту же ночь она осталась в квартире. Джул долго не могла уснуть в нашей кровати, сотрясаясь в рыданиях, а когда она уснула, я увидел ее сон.  

Во сне она была почти такой же как я, но излучая странное тепло жизни. Она прошла мимо меня, не заметив, в зал и села на диван, изучая мебель 50ых годов, что когда-то покупали мои родители. Я сел рядом.  

– Джул, – я произнёс ее имя тихо. Она не услышала меня, но я почувствал ее шевеление в постели.  

Я попытался коснуться ее руки, но вдруг теплота и свет стали покидать ее, прогревая меня самого полностью. Это было удивительно приятно, и мне не хотелось отрывать руки, пусть я видел как тяжело ей стало дышать, сидя на диване. Она запрокинула голову, пытаясь убрать мою невидимую руку, но все было тщетно.  

Я отскочил от нее, почувствовав как в соседней комнате ее тело перестало дышать, а сердце забилось так медленно, что вот-вот было готово остановиться.  

– Джул! – крикнул я, вбегая в спальню. – Очнись! Я умоляю, очнись!  

Я ни в коем случае не хотел лишать ее этого теплого света, что давал ее щекам румянец.  

Я был виноват в том, что прикоснулся к ее спящей душе.  

Она словно услышала меня, вдруг глубоко задышав, и тот, украденный мною свет, покинул меня.  

Джул вскочила с подушки, изучая темную комнату потерянным взглядом.  

– Я же сказал, продавай квартиру и уезжай, пара начать новую жизнь, – крикнул я, и она заплакала, условно услышав меня и пряча лицо в одеяло.  

– Меня теперь ждет то же самое? – задыхаясь от слез, спросила она пустоту темной комнаты.  

– Нет, ни в коем случае. Ты просто должна уехать отсюда, – ответил я уже более спокойно.  

До утра она не спала. Не сомкнула век, напомнив мне меня, когда я сопротивлялся сну и смерти вместе с ним.  

Утром она сделала именно так, как я просил – уехала.  

Я не чувствовал больше ее. Не на холодной и влажной земле надо мной, роняя слезы, ни в этой квартире.  

Когда начались продажи, она сюда не приходила. Продажей занимался риелтор.  

Факт моей смерти здесь умалчивался, поэтому покупатели нашлись быстро. Это была пара молодоженов. Они были юны, эмоциональны и всем сердцем влюблены друг в друга. Я не хотел вмешиваться в их жизнь, поддерживая свое существование, впитывая ту энергию, которую они выбрасывали в воздух смеясь, выпивая и занимаясь сексом, но потом все изменилось. Он стал холоден и безразличен к ней.  

И я увидел его сон...