Откровение

Я бога своего в спасителе Христе совсем не вижу,  

Хоть смертью, смерть он на кресте в распятии презрел.  

Возможно, этим откровением кого-нибудь обижу,  

Поверьте, я обидеть вовсе здесь кого-то не хотел.  

Отцом родителем я бога для себя иного почитаю,  

Он Дух мой, в мир вот этот породив, пустил.  

И лишь его в хвалебных песнях воспеваю,  

И с ним одним бы в откровеньях говорил.  

Поверьте, в вере я своей совсем не каюсь,  

Свою я клятву верности ему лишь одному отдал.  

Колени пред Иисусом преклонять не собираюсь,  

Не он мой грешный Дух во бездне хаоса создал.  

И убеждений ни за что своих не поменяю,  

Даже под звон колоколов мужских монастырей.  

Душою искренне в любви к родителю пылаю,  

И та любовь возможно будет во прощение душе моей.  

Бог для кого Иисус, а для кого-то может Будда,  

Другим Аллах, у идола поджаренный агнец.  

А для кого-то, богом стал повешенный Иуда,  

А мне же ближе собственный Создатель и Отец.  

Еще не ясно где же истинная в свете вера,  

Кто эти веры все на чистоплотность проверял.  

Порой доходит боголепство до сплошного беспредела,  

И неизвестно, кто еще из нас гораздо ниже пал.  

И пусть меня за все грехи творимые осудят,  

На Ад, а может быть фанатика на Рай.  

Еще не ясно где мне лучше все же будет,  

Как ни старайся во проклятьях иноверца осуждай.  

Лист 1  

Церковники, к примеру, все угоду в вере ищут,  

Как ни пытайся Ангел торгашей из храмов ни прогнать.  

Сердца по «доброте» их скромной злобой дышат,  

Себя ни за какие ценности не собираюсь я им отдавать.  

И власть, пристроившись к Великой Славе Храмов,  

Людей всех богомольных заковав в златой узде.  

Наставила под сводами церковными жандармов,  

И мир весь держит в религиозной кабале.  

За деньги ложь скорее выдают они за веру,  

Хотя и сами же не знают где ту веру соискать.  

Не знают во своих желаньях истинную меру,  

Я не желаю к свите этой малодушной примыкать.  

Прощенья мне если я грешен вовсе и не надо,  

Смирился я давно с судьбой земной своей.  

И по заслугам, если, что-то будет и награда,  

На перекрестке всех мирских моих страстей.  

Лишь мой Родитель на меня имеет право,  

Во мир во этот для чего ни знаю он меня пустил.  

Искусов грешных, где уж слишком сладкая отрава,  

Возможно, на страданья эти он меня заочно осудил.  

Но Бога своего я ни за что, ни в чем не упрекаю,  

Люблю его всем сердцем, он ведь мой отец.  

Одно лишь плохо о себе так мало знаю,  

На голове своей давно ношу терновый я венец.  

Предать себя не смею в мире этом самосуду,  

Пусть мой Святой Отец судьбу мою решит.  

Пред ним, склонившись, участи своей ждать буду,  

И если нужно к смерти он меня приговорит.  

Лист 2  

Как можно поклоняться всем навязанному богу,  

Чем лучше идолов он разных всяких фетишей.  

Я выбрал уж давно свою во мраке торную дорогу,  

Среди мерцающих меж звезд в обители грехов огней.  

Да я согласен перенес Иисус чудовищные муки,  

Взяв, грех людской и страсти те все превозмог.  

Но мне не нужно подставлять Спаситель руки,  

Есть у меня уже давно свой царь, судья и бог.  

Какая ждет меня на той дороге сущая награда,  

У каждого из нас свой путь к тем праведным местам.  

Мне голос лишь хотя бы моего Отца услышать надо,  

И жизнь, и душу без раздумий я свою ему отдам.  

Пусть кто угодно он, но он мне очень дорог,  

Пусть Райский он, пусть даже Ада страшный Бог.  

Пусть Саваоф он, Демиург иль даже Молох,  

В одном лице, я преступлю к чертогам Вечного порог.  

И пусть конца не счесть моим в мучениях дорогам,  

Скитаниям по землям грешным, но дорогою одной.  

Единственным он для меня мой Отче будет Богом,  

Хоть даже стон мой будет вечен под могильною плитой.  

А. А. Киселев  

23. 01. 09 г.