О душе

Окно распахнуто настежь. холодный, пахнущий дождем осенний ветер нещадно трепает нежные шторы из белого атласа. Некогда сверкающие ослепительной чистотой, грациозно ниспадающие к полу, лишь легко, самыми кончиками, будто дразня, касаясь его. Сейчас – нелепо оборваны, перепачканы бурыми пятнами засохшей крови. В мрачной, давящей тишине изувеченные куски атласа обращают свой последний немой крик отчаяния к безжизненному окровавленному телу.  

Белый – цвет чистоты, непорочности, так символично испорчен безобразным кровавым отпечатком безумия, сколь символична наша праведная жизнь, изуродованная бесконечными грехами. Мы пали. Пали так низко, что уже не суждено никогда выбраться из нами же сотворенной бездны.  

Наше тело столь же прекрасно, сколь омерзительна гниющая плоть нашей души. Рано или поздно она умрет. Мы убьем ее своими руками, не испытав при этом ничего, кроме мимолетного садистского удовольствия, и выкинем труп, оставим разлагаться на дне бездны, являя миру опустевшую оболочку.  

Лишь шторы и ветер останутся единственными молчаливыми свидетелями свершившегося преступления.