FB2 Режим чтения

Каи. Книга 1: Чёрный Махаон.

Новелла / Приключения, Фантастика, Философия, Фэнтези, Эзотерика, Эпос
Это история о дружбе и любви, обо всем том, что не устают жаждать наши сердца, но прежде всего - о вере. О вере в божественное и рациональное, вере в личность или же в идею. Эта история лишь начало...У автора припасена целая вселенная и история, описанная в книге - лишь малая и незначительная песчинка в этой вселенной. Автор испытывает жаркое желание и веру, что мысли, накопленные им за множество прожитых жизней и вшитые алой нитью между строк сего произведения, найдут своего читателя.
Объем: 1.675 а.л.
незавершенное произведение

Оглавление

Глава 1

 

Танец Мильорна. Неоконченная иллюстрация автора неоконченной книги.  

 

 

“Человек раздражает словно зуд на коже.  

Нет сил отряхнуться, поэтому я буду чесать.  

Из расчесанной раны сочится кровь.  

В том нет моей вины, что кровь моя ядовита. ”  

 

Ворчание Двухвостой Химеры.  

 

 

 

 

 

За пределами каменной геометрии, за пределами общества людей, там где нет привычного порядка, комфортного и понятного, простирается темная, изменчивая и бесконечно опасная территория Леса. Людям удобно считать, что там нет жизни, потому что жизнь, обитающая там, не укладывается в рамках человеческой логики. Но Лес Гренувии живой, он обладает разумом, иным и непостижимым. Он был на той планете с самого начала, задолго до появления людей. Он хищник.  

 

Люди отвоевали у Леса несколько небольших островков и построили там свои дома. В городах люди чувствуют себя в безопасности, ответственными за свои жизни, чувствуют себя главными и единственно правыми. Они устанавливают там свои законы и правила общества и с рождения учатся играть по этим правилам. У кого-то получается лучше, у кого-то хуже, кто-то пытается жульничать, кто-то извлекать выгоду. Чтобы не было так страшно, будучи изолированными и окруженными непредсказуемым и агрессивным Лесом, люди объединили свои города в Империю и приняли общие правила игры. Сообщение между городами легло на людей с особыми талантами и навыками – на проводников. Только опытный проводник может обеспечить перемещение между городами, но даже он не может гарантировать полную безопасность.  

 

 

 

Очертания привычных деревьев редели. Тьма подступала. Лес изменялся настолько плавно, что обычному человеку это было почти незаметно. Вскоре, силуэты, окружающие путников, едва напоминали деревья и больше походили на ряды бледных тощих статуй, презрительно взирающих на незванных гостей. Густая, вязкая тьма рисовала их. Так она маскировалась, чтобы незаметно подкрасться к очередной жертве. Беззаботные разговоры стихли. Слух напряженно пытался уловить хоть какой-то знакомый звук, будь то трель скворца или жужжание суетной пчелы. Однако тишина обступила так тесно, что даже звуки шагов сразу тонули в серой гладкой почве. Один лишь звук – биение собственных сердец слегка успокаивало авантюристов, напоминая, что они все еще живы.  

 

Впереди шел Калеб. За годы работы проводником он слишком свыкся с неласковыми объятиями Леса и даже ощутил некоторую радость, когда перед его взором проступили Тропы. Тонкие линии, видимые не столько зрением, сколько самим сознанием, извивались и плели замысловатый узор, переливались цветами, за гранью спектра, доступного человеческому зрению. Он часто жалел, что никто кроме Проводников не способен увидеть это завораживающее зрелище, но также понимал, какой ценой ему обходится его талант.  

 

Почему их назвали Тропами? -размышлял Калеб, наслаждаясь долгожданной тишиной, – Человек не может по ним ходить, тогда для кого они? Хотя недавние исследования в Гильдии Проводников показали, что Тропы действительно могут оказаться полезны в прокладывании маршрутов, я как-то справлялся и без них. Эти ученые сидят в своих кабинетах и думают, что знают больше всех о природе Леса, хотя мало кто из них провел здесь столько же времени, сколько даже начинающий проводник. Думают, что могут все измерить и записать, выявить какие-либо закономерности. Но окажись они здесь совсем одни, вряд ли их исследования хоть как-то помогут им выбраться живыми и в здравом рассудке. Нет у Леса никакой закономерности. Любые выявленные закономерности рано или поздно оборачиваются сокрушительным крахом и множественными потерями. Люди, когда-либо осмелившиеся предположить, что Лес можно приручить, уже познали всю горечь своего поражения. И смерть далеко не самое страшное из наказаний за их самоуверенность. Для каждого человека Лес готовит персональное испытание и за что-то наказывает всех по-разному. Всякий раз, когда уже думаешь, что знаешь что тебя ждет, он преподносит что-то новое. Единственное, что остается, это следовать по уже проверенным маршрутам и по определенным дням и не доверять самому себе – Его мысли были прерваны резким голосом одного из ведомых, -”Ну почему всегда должен быть хотя бы один болтун в группе? ” – успел подумать Калеб, прежде чем тишина была окончательно разрушена.  

 

– Мы уверены, что движемся в нужном направлении? -Мотая головой из стороны в сторону проговорил Вайс. Его редкая борода едва скрывала скованную от напряжения широкую челюсть. Беспокойные глаза мельтешили по сумеречному небу в попытках уловить знакомый бледно-желтый ореол восходящей луны Иглены, – Кажется, мы движемся на восток, хотя Хантон на западе. Вон там, впереди! Ну, я же говорю, не туда!  

 

Калеб лишь слегка насупил свои седеющие брови и оставил комментарий без ответа. Больше всего его раздражало, когда в его работе сомневались те, кто нисколько не смыслил в его ремесле. Важно было снова сосредоточится на тропах. Что-то встревожило их. Линии становились резче, а цвета пронзительнее.  

 

– Успокойся, Вайс, уверен проводник знает свое дело, – машинально отреагировал пиротехник Джатт, – нет причин не доверять рекомендациям Гильдии.  

– Его посоветовали в Гильдии Проводников или в нашей? -не унимался Вайс  

– В нашей.  

– Тогда с какого черта я должен доверять им? Они вечно подсовывают нам каких-то уже недееспособных стариков, помнишь того, как его там? Ему еще вечно мерещилось, будто у него вторая голова растет?  

– О, я помню, кажется Роберт? Или Родриг? -встрял лопоухий брат Вайса, Отто- Вот смехота была, когда он шарахался по улицам в тряпье как какой-то псих из Гильдии Попрошаек!  

– С того случая у них ожесточились проверки, на сколько я слышал, – задумчиво пробормотал Джатт.  

– А ведь про него тоже говорили, мол опытный, надежный, -продолжал Вайс.  

– Ну что же нам теперь и города не покидать вообще? -закипал Джатт, – Сидел бы дома, если боишься Леса, справились бы и без тебя.  

– Ха, и отказаться от прибыльного дела? Как же, и не мечтай! -кряхтел Вайс, – Да я скорее станцую голышом перед самим Верховным Инквизитором, чем позволю вам сгребать весь навар без меня!  

– Тогда закрой пасть и не бурчи, – раздраженно огрызнулся Джатт.  

 

Манера Вайса вечно ставить все под сомнение раздражала абсолютно всех, кроме разве что его простофили братца, и только Джатт почему-то всегда вступал с ним в спор. Он был новичком в компании, тогда как все остальные ребята уже привыкли просто игнорировать вечно всем недовольного ворчуна. “Надо запомнить на будущее, не реагировать на недовольства Вайса” – подумал Джатт и чуть не врезался в спину впереди идущего коренастого механика Барнса. “Почему мы остановились? ” -снова активизировался Вайс.  

 

Калеб стоял как вкопанный. Что-то не так. Тропы ломались и трепетали словно в конвульсиях, прорезая пространство острыми углами. Такого он прежде не видел. Прямо на пути высилось толстое белое дерево. Его не было здесь раньше. Ванда, жена Калеба, следовавшая сразу за ним, подошла чтобы заглянуть в глаза мужу. Ее темно синие глаза, свойственные всем белым ведьмам уловили хорошо знакомое сомнение и тревогу. Дальше идти нельзя, – тихо прошептал он ей. Она понимающе кивнула. Вместе они прошли немало троп и оба знали, что нередко Калеб был излишне осторожен. Но так же были случаи, когда предчувствие его не обманывало, были случаи когда его необъяснимое чутье спасало им жизни. Лишь понимание и доверие жены давало Калебу сил снова и снова возвращаться в Лес и снова и снова возвращаться невредимым. Он набрал в грудь воздуха и громко объявил привал, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности. Нельзя, чтобы ведомые услышали нотки страха. Все боятся Леса и проводники не исключение. Проводники боятся больше всех, но это должно оставаться профессиональной тайной. В конечном итоге лишь он один способен вывести их и лишь он один в ответе за всех. Неизвестность пугает каждого и ведомые не должны знать, что их проводник не имеет ни малейшего понятия, что их ждет впереди. Страх не помогает. Единственное что может помочь, это непрекословное доверие. Поможет сосредоточиться и найти хоть что-то знакомое, за чем можно последовать сквозь мрак. Выйти живыми, выйти нетронутыми, к свету огней и ровным каменным улицам. “Доверие. Лишь капельку доверия и я выведу вас”, -билось лихорадочно за непроницаемым худым лицом Калеба.  

 

Ванда спокойно скинула сумку и, присев на землю, принялась раскладывать свой ящик с разноцветными склянками. Плавными движениями своих тонких пальцев она источала спокойствие и равновесие холодного тихого озера. Так она помогала своему мужу, так она помогала путникам, так она помогала себе. Вода была ее стихией, ее богом, ее сутью. Плавная, всепроникающая, всепоглощающая, всепонимающая. Белые пальцы словно волны скользили с одной бутылочки на другую, водоворотами открывали пробки, водопадами сыпали порошки и гранулы в одну большую резную пиалу. Белая Ведьма как ни в чем не бывало занималась своим делом – мешала зелье. И это сработало, как и всегда работало. Путники сняли оцепенение и вздохнув каждый на свой лад принялись скидывать свои ноши и устраиваться на холодном земляном полу среди белых как обглоданные кости корней. Калеб мысленно поблагодарил Ванду и тот день, когда вопреки общественным пересудам он решил жениться на ведьме. Теперь все его внимание было обращено в пространство, его сознание было свободно, его ничто не держало, ведь в царстве материи его оставался ждать надежный товарищ, готовый его прикрыть. Сознание Калеба обретало легкость, дробилось на мельчайшие частицы и готово было нарушить границы его уставшего тела, просочиться сквозь поры и растечься молоком, стать белым дымом и вторить движениям воздуха. Нужно было коснуться древа-стража, что стояло перед ним и вопрошать покуда не будет услышан ответ.  

 

Все пятеро ведомых расселись на своих поклажах полукругом неподалеку от погруженного в себя Калеба и склоненной над зельем Ванды. Небольшой отдых был очень кстати, учитывая количество сумок и жестких кофров, который вез с собой Барнс на своей скрипучей телеге. “И почему такой опытный механик не может придумать способ перевозки своего барахла получше?,- подумал совсем юный Мелвин. С собой он взял всего лишь сменное исподнее и мешочек с лакомством для своего дрессированного горностая Кли-Клака, который всю дорогу спал в заплечном мешке, но заметив, что все остановились, высовывал свою любопытную мордочку, не решаясь покинуть насиженное убежище. Озадаченный бездельем Вайс, пристально наблюдавший за странными действиями Ванды, снова нарушил тишину, как ему казалось тихим, шепотом:  

 

– А на кой черт нам ведьма то?  

 

Джатт хотел было что-то ответить, но вовремя осекся, атмосфера была и без того неспокойная и ему не хотелось снова вступать в пререкания. На сей раз снова отозвался младший брат:  

 

– Вроде как навязали? Сказали они только вдвоем работают.  

 

Вайс был только и рад зацепиться за такой повод:  

 

– Да, но два человека, это ведь в два раза дороже?  

– Не переживай, братюня, дельце, которое нам сулит в Хантоне обещает солидный куш!, -Отто широко заулыбался, не стесняясь демонстрировать свои кривые зубы.  

– Только вот пока ничего неизвестно о сути операции. Хоть нанимателя пробил кто-нибудь?  

– Наниматель – аноним, но заказ прошел через Гильдию Воров, так что все чисто, -все-таки вклинился Джатт.  

– Ну, допустим, нашей гильдии я еще доверяю, -продолжал Вайс, -но вот ведьмам – ни на грош!  

 

Ванда тем временем подпалила горелку и оставила закипать воду. Что-то среди корней привлекло ее внимание. Стараясь оставаться в поле видимости она шагнула в темноту и присела на корточки. Испещренная корнями будто венами земля прикрывалась одиноким серым кустом с широкими листьями. Она узнала растение и волнение захлестнуло ее. Редкая Дроциния казалась почти невероятным миражом, игрой воображения или же несказанной удачей после столь долгих поисков. Она оглянулась на неподвижно сидящего супруга. Он бы не одобрил подобный риск. Лес очевидно был не стабилен и мог специально заманивать ее в ловушку. Однако она решила хотя бы удостовериться, что не ошиблась. Холодные ладони коснулись шеи и потянули золотую цепочку, на котором под сердцем Ванда носила прабабушкино кольцо. Зеленоватый металл блеснул в сумраке. Ведьма колебалась. Белокурая прядь волос выбилась из косы и скользнула по плечу, будто оберегающая рука близкого человека. В голове девушки боролся страх за собственную жизнь и желание помочь многим неизлечимо больным людям. Нектар одного лишь цветка Дроцинии, согласно старым книгам, спас целый город он неведомой, обрушившийся внезапно, чумы двести сорок лет назад. С тех пор никто не встречал это растение в природе, но то, что ведьма наблюдала перед собой было подобно ожившей старинной гравюре. “Я должна хотя бы увидеть” – подумала она про себя. Медленно, мелко дрожащей ладонью она стала подносить кольцо к спрятанному в листву бутону. Кажется растение дрогнуло. Металл коснулся цветка и туго натянутые створки бутона будто треснули и раскрылись в разные стороны. Какой невзрачный цветок, бледно зеленые лепестки с черными вкраплениями, отсвечивающие металлическим блеском. “Это не может быть ничем другим”- подумала Ванда и решительным движением срезала цветок крохотным ножичком со стебля. Он был у нее в ладони. Тяжелый и абсолютно реальный. Девушка не могла оторвать глаз от своей добычи.  

 

Вдруг перед ее глазами на долю секунду промелькнула чья-то пасть, растягивающаяся в зубастой улыбке. В ужасе она огляделась по сторонам. Никого. Но чье-то незримое присутствие ощущалось все сильнее, чья-то хищная ухмылка. “Я не твоя добыча! ” – резко прошептала Ванда и устремилась обратно к лагерю. Быстро перебирая ногами, с каждым шагом подпитывая свою уверенность, не оборачиваясь назад, не вслушиваясь в шорохи темноты. Оказавшись посреди людей она какое-то время стояла, так и держа цветок на вытянутой руке. Сквозь звуки стучащей в висках крови слышалось какое-то бурление. Вдруг осознание вернулось к женщине – вода давно закипела. Метнувшись к своему походному котелку, она сняла его с огня и, не удержавшись, все-же бросила опасливый взгляд в сторону леса. Он был тих и спокоен. Возможно, в этот раз, показалось.  

Человеку зачастую трудно самостоятельно определить причину возникающего страха. Есть страх, приходящий извне, как при встрече с опасным зверем, как инстинкт, выработанный опытом предков, и тупо скандирующий “Беги! ”, не требующий вопросов “Почему? ” или “Зачем? ”. Но в большинстве случаев страх возникает глубоко внутри и разум, обладающий воображением способен нарисовать зверя самостоятельно. По своей природе такой страх выглядит и ощущается так же, но проверить, есть ли зверь на самом деле, возможно только рискнув встретиться с ним.  

 

 

Тем временем, пока Ванда боролась со своим страхом ради заветной награды, специалисты Гильдии Воров, вольготно уже разлеглись на своих котомках и пытались выяснить причину многочисленных страхов старины Вайса.  

 

– Откуда в тебе столько суеверий?, -низким вкрадчивым голосом спросил техник Барнс. Его молчаливую натуру редко удавалось вывести на диалог, но, столкнувшись за свою жизнь со многими необоснованными предрассудками, подобная тема его действительно интересовала.  

– Да я сам видел, как к одной трактирщице просилась ведьма, -эмоционировал, почти переходя на крик, Вайс, – Денег у нее не было, предлагала за ночлег судьбу нагадать. Трактирщица выставила ее, так ведьма и крикнула ей во след, что, мол, будет та женщина съедена!  

– Вот жуть! -одновременно с ужасом и восторгом слушал Отто.  

– Так что вы думаете?, – продолжал Вайс, смакуя привлеченный интерес к своему рассказу, – На утро нашли хозяйку в хлеву. Свиньи все лицо обглодали! По туфлям опознали!  

 

Финал истории заставил кого-то непроизвольно поежиться, а кого-то задуматься. А Барнс только слегка разочаровался. Как человек, привыкший мыслить логично, он понимал, что речь о банальном убийстве, виновник которого вряд ли когда-либо будет найден. Людское суеверие представляет очевидную для него картину мира как искривленное зеркало. Ему было не интересно слушать дальше, ведь было уже понятно, что виновником была объявлена ведьма со своим предсказанием, а не реальный преступник и выводы, к которым вел рассказчик, казались до скучного предсказуемы.  

 

– Ну это серая ведьма, видимо, была, -возражал Джатт, – Меня лично они тоже немного пугают. Но с нами то белая, они же безвредны. Даже на церковь нередко работают.  

– Да, белые они хорошие, -проговорил Мелвин, пытаясь успокоить разнервничавшегося вдруг горностая. Тот суетно вился и скакал по своему хозяину, не желая сидеть на месте, – Я в детстве болел много, никто не знал, что со мной. Отвели к белым ведьмам. Они какие-то травы заваривали, отпаивали какое-то время и, видишь, я живой.  

– Какая разница, белые, серые, красные. Думаешь, так сложно перекрасить волосы и сменить цвет глаз, с помощью своей магии? -стоял, как всегда на своем Вайс.  

– Тебя послушать, все кругом враги, -махнул рукой Джатт.  

– Да, может так и есть! Лично мой опыт говорит мне не доверять вообще никому, а от того, чего не понимаю, держаться как можно дальше! -резко подытожил Вайс.  

 

За оживленной беседой никто не заметил, как бесшумно подошла Ванда, держа обеими руками пиалу с дымящимся варевом.  

 

– Вот, -тихо проговорила она, -выпейте все по два глотка, -и протянула пиалу ближайшему к ней Барнсу.  

– Что это? -скривился лицом Вайс.  

– Успокоительное.  

– Это что, шутка?  

– Тропа, по которой мы пойдем, оказывает воздействие на психику и нередко вызывает у людей панику, -монотонно и даже безразлично откомментировала ведьма и удалилась к пришедшему в себя Калебу.  

 

Пиала пошла по кругу. Мужчины с неохотой выпили горького зелья, пока оно не оказалось в руках Вайса. Сомнения роились в его неспокойном уме. Но было сказано слишком много и сказанное вовлекало его в ловушку собственных убеждений. Мысли бесформенны пока не обретают очертания в словах, а слова формируют дальнейшие мысли и всего человека с его поступками. Не в силах противоречить себе, столь шаткому и не сформированному без собственных убеждений, Вайс решил последовать собственному кредо и не доверять никому. Сделав вид, что пьет остатки зелья, он отошел за ближайшее дерево по нужде и там выплюнул все что набрал в рот. Капли травянистого напитка поглотила сухая жадная почва. В глубине души засело неприятное предчувствие и сомнение, но содеянного уже не изменить. И всякое действие так или иначе ведет к уникальному стечению обстоятельств, вплетаясь в узор мирового полотна судьбы.  

 

Калеб, как ему казалось, разгадавший оставленную ему на пути загадку, стоял перед некогда голым, а теперь пышно цветущим деревом. Он проследил, как последний лист вышел из пепельной земли и прирос к своей ветке. Туда, где он и должен был быть. Тяжелые почки раскрывались одна за другой, распушаясь необычными белыми цветами, лепестки которых напоминали птичьи перья. “Надо было все лишь немного подождать”, -вздохнул он и объявил об окончании привала.  

 

 

 

Тропа вела путников сквозь строй белых цветущих деревьев, прорезающих черноту леса. Соцветия на ветвях деревьев распускались на глазах и рассыпались каскадами перьев и пуха, который лип к коже, но также легко отскакивал и продолжал свой неспешный полет по причудливой траектории. В лес будто ворвался снежный вихрь, кружа водоворотом, вздымаясь вверх и снова плавно опадая. Всякое явление может восприниматься по-разному, кого-то воодушевит прекрасное зрелище, кто-то не замечая красоты, через призму собственного комфорта или логики, увидит лишь раздражающий фактор. Так и Вайс, вечно суетный и проигрывающий битву с собственными сомнениями шел без конца отмахиваясь руками и отдуваясь, поднимая волнение перьевой метели вокруг себя. Назойливый пух лез в глаза и нос, что изрядно действовало ему на нервы. Вайс попытался смахнуть с себя особо крупное пуховое перо, но оно мгновенно растаяло под его рукой и размазалось зеленоватой слизью по коже. На липкое пятно моментально слетелись дюжины таких же перьев. Будто чувствуя его растущее волнение облако из перьев и пуха все плотнее обвивалось вокруг него, заворачиваясь и обступая его со всех сторон зловещим вихрем. Острые перья словно становились агрессивными и атаковали путника подобно рою ос. В ушах усиливался до недавнего времени еле заметный гул, напоминающий скрежет меди о шершавый камень. Не в силах дальше идти Вайс упал на колени и закричал.  

 

– Хватит! Прекрати это!  

 

Процессия остановилась. Товарищи ошарашенно смотрели на, взорвавшегося казалось без причины, скептика Вайса. Калеб мялся, оценивая ситуацию.  

 

– Я ни в чем не виноват!, – продолжал стенать Вайс в полу бредовом состоянии схватившись за голову.  

 

Внезапно он подскочил и ринулся в чащу, при этом издав истошный, не свойственный человеческому созданию вопль.  

 

– Вайс, стой!, – выкрикнул Отто и метнулся за братом.  

– Нет! Не сходить с тропы!, -грозно объявил Калеб.  

 

Отто замер провожая взглядом тонущую во мраке фигуру Вайса. На его деревенском лице мешалась палитра из самых драматичных красок. Брат всегда был для него всем и другом, и образцом для подражания и ни разу за всю жизнь он и не допускал мысли, что когда-либо он может его лишиться. В памяти мелькали все те поступки, которые Вайс совершал ради маленького Отто еще со времен сиротского приюта, ради восторженного взгляда, ради такого бесценного чувства, как быть кому-то нужным. Отто всегда нуждался в нем и, не догадываясь, что это было обоюдно, каждый день клялся себе непременно отблагодарить человека, принявшего его как родного брата. Другого шанса не будет и лишь сейчас он мог хотя бы попытаться исполнить свою клятву, попытаться найти Вайса и вывести из леса, либо погибнуть вместе. Ведь жизнь так невыносимо страшна когда ты один. Мысль о встрече с невозможным, с жизнью самим по себе, толкнула его в спину и он устремился догонять обезумевшего брата.  

 

Мелвин, успевший сдружиться с Отто, кричал ему в след, но слова только возмущали потоки воздуха и не достигали его разума, заполненного отчаянной решимости. Тогда он обратил свою истерику на проводника с ведьмой:  

 

– Почему?! Ты же сказала, зелье защитит нас!  

– Но он не выпил его!, – рефлекторно защищаясь кричала Ванда. Ее равновесие расшатывала накаляющаяся ситуация. Смерчь из перьев яростно кружил, вовлекая каждого и раздражая все сильнее, – И с тобой будет тоже, если сейчас же не успокоишься!  

– Нужно убираться отсюда!, -оставаясь рассудительным рявкнул Барнс.  

 

Ванда обернулась к застывшему в замешательстве Калебу. В его голове мелькали обрывки из всех тех лесных переходов, когда доходили не все, обрывки лиц всех тех, кого он уже потерял, обещаний, что выйдет на пенсию.  

 

– Плохо дело, Калеб, – проникновенно прошептала ведьма, заглядывая в его карие глаза, отяжелевшие от накопленной годами печали, – Паника заразна. Она нас всех погубит.  

 

Как глоток согревающего напитка в студящий мороз ее слова разморозили его. Стряхнув личные страдания Калеб собрался и заново выстроил свой потрепанный, но все еще прочный барьер.  

 

– Слушайте все сюда!, -взревел он волево, – Лес не стабилен. Если пойдем их спасать, можем все погибнуть. Если побежим сейчас дальше, есть шанс выжить всем оставшимся. Решать вам, только быстро!  

– Идем дальше, – ни секунды не колеблясь твердо заявил Барнс.  

– У меня еще есть планы на жизнь, – как будто извиняясь, пробормотал Джатт.  

 

Мелвин, залитый слезами, лишь всхлипнул, понимая, что ничего уже не решает. Калеб кивнул и, махнув рукой, пустился в бег: “Тогда за мной! ”. И все ринулись следом, прорываясь сквозь белесую завесу перьевого вихря. Зловещие столбы деревьев, будто насмехаясь над беглецами, выставляли подножки из узловатых корней, надеясь, что кто-то споткнется и отстанет. Ноги несли сами, путники бежали спасая свои жизни от невидимого врага.  

 

***  

 

Город Хантон, укрытый ночным полотнищем тускло мерцал своими газовыми фонарями и поблескивал влажными крышами под застенчивым голубоватым светом молодой луны Йулаи. Мерно звонил тоскливый церковный колокол. Фургоны Почтовой Гильдии заводили моторы и неспешно выползали из ангаров. На восточной стене стражник нехотя отворил ворота запоздалым путникам, перепуганным, запыхавшимся и, почему-то, с ног до головы покрытым перьями.  

 

С крыши башни городской библиотеки, поглощенный своими мыслями, видом города любовался мужчина в черном плаще. Лицо его было скрыто капюшоном, лишь легкая мечтательная улыбка на широкой челюсти выскальзывала из тени. В воздухе за спиной загадочного полуночника тихо возникла воронка из густой, маслянистой тени. Мужчина слегка повернул голову и, нисколько не удивившись, вернулся к созерцанию Хантона, ощетинившегося острыми крышами и шпилями.  

 

– Как сегодня настроение, Хоран?, -меланхолично пробормотал человек в капюшоне.  

 

Теневая воронка колыхнулась и извергла плавно, но быстро летящий силуэт птицы с длинным зазубренным клювом и развивающимися во все стороны шлейфами жидкой тьмы. Узкую черепушку венчали тонкие слегка изогнутые рога. Существо уселось на приподнятое специально для него плечо и заговорило низким, раскачивающимся голосом, шелестящим высокими обертонам. Подобно дрожи земли и искрам, высекаемым столкновениями горных массивов.  

 

– О, я только что наблюдал, как лопаются хрупкие нити, удерживающие жизнь в сосуде из кожи и костей, наполненном кровью и нечистотами, – говорил демон-ворон, даже не стараясь попадать движением клюва в слова, – Поистине великолепное зрелище, достойное моего досуга!  

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, -с театральным безразличием сказал человек в капюшоне.  

Безмерно наглый смертный! – ощетинился Хоран, глаза его вспыхнули белым огнем, – Ты должен пресмыкаться предо мной уже только за то, что белковые образования в твоих глазницах вобрали в себя очертания моего образа!  

 

Если бы слова Хорана произносил человеческий рот, то он скорее всего обладал бы тонкими, скованными напряжением и ленью губами и цедил бы их сквозь плотно сжатые мелкие зубы как яд, капля по капле.  

 

– Да, да, разумеется, -продолжал непоколебимо человек, – а ты должен добыть кое-какую информацию для меня.  

– Каи Нунсильд, когда-нибудь я полакомлюсь твоими сладковатыми с горчичным привкусом мозгами, -прошипел в бессильной злобе ворон.  

 

Каи запрокинул голову, уронив капюшон и открыв обезаруживающую улыбку, и пропел иронично:  

 

– Но ведь это будет потом? А пока у нас с тобой уговор, не забыл?  

| 273 | оценок нет 20:03 08.04.2017

Комментарии

Nikolai_sindonen11:01 05.01.2019
[удалено]

Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.