In God We Trust. Глава 6. ФАК

Утром следующего дня Сормов после плотного завтрака, заполированного, по обыкновению, стаканом коньяка, принялся рассортировывать недельную дань, собранную с подконтрольных ему дилеров Белокаменного административного округа. Аделаиде оказаться в компании пятисотрублевых купюр, обладающих одинаковым с ней номиналом, совсем не улыбалось, поскольку почти все они выглядели гораздо хуже ее: большинство банкнот имело замызганный и помятый вид, у многих были загнуты уголки, некоторые этих уголков не имели вовсе, кроме того, на ряде купюр имелись пятна жира, чернил и даже кетчупа. Со всем этим еще как-то можно было бы смириться, если бы не одно обстоятельство. Вопреки ставшему крылатым изречению Веспасиана, от некоторых однономиналок нашей героини пахло, и вовсе не Шанелью, а всеми запахами нашей необъятной родины: купюры, побывшие в Мурманске, обладали неизгладимым запахом палтуса, её вятские сородичи пованивали смолой и хвойными пиломатериалами, бензольные кольца придавали запах ханты-мансийским товаркам, у южноуральских однономиналок имелась отчетливая нота металлической стружки, а от купюр, побывавших в горах Кавказа, вкусно пахло адыгейским сыром и немного стадом овец. В общем, Джанни Родари в стихотворении «Чем пахнут ремесла» поведал миру далеко не о всех возможных запахах.  

– Подумать только, неужели мне придется жить вместе с ними всеми?! Это уже слишком! Меня от них просто тошнит! – возносила Аделаида молитвы небу, и они не остались неуслышанными.  

Естественно, коньяк на дополнительно отжатый у Бурята оброк полковник покупать не собирался: деньги были нужны ему на прокорм ненасытных Кадиллака и его немногочисленного семейства, причем Сормов не был уверен, кто из них был более прожорлив. Отделив Аделаиду и часть купюр от общей массы, полковник упаковал их в конверт и положил во внутренний карман кителя, остальные же купюры были им рассортированы строго по номиналу, спрессованы в перевязанные резинками тугие пачки и сложены в пакет, на котором красовался логотип платежный системы, изображающий то ли процесс митоза клетки в стадии анафазы, то ли двоих решивших перепихнуться от скуки полушарий.  

– Для взяток есть кэш, для всего остального существует Мастеркард! – скаламбурил начальник Мазафака, спустился в гараж, и, открыв дверь автомобиля, бросил весьма увесистый пакет на пассажирское сиденье. Через несколько минут Кадиллак, услаждая слух Сормова творчеством сладкоголосого Михайло Стасова, а слух находившихся вне автомобиля – воем сирены, на полной скорости несся в Москву в здание ФАКа, расположенное на Рыбацкой улице.  

После последовавшего утреннего доклада заместитель директора ФАКа генерал-капитан* Хапал Мздоимович благосклонно протянул Сормову руку и кивнул:  

– Вольно! Присаживайся!  

– Как там наши мерчандайзеры? – вальяжно раскинувшись в роскошном кресле из кожи самки буйвола, спросил Хапал, которому нельзя было отказать в наличии определенного чувства юмора.  

– Все пучком, товарищ генерал-капитан! – ответил полковник, тоже присаживаясь в кресло из кожи самки молодого дермантина.  

– Мутить не пытаются? – деловито поинтересовался генерал-капитан.  

– Все под контролем! Вот, просили выразить Вам свое почтение! – пакет с Мастеркардом перекочевал с коленей полковника на стол Хапала.  

– Ну и хорошо, раз пучком! – замдиректора ФАКа неуловимым движением убрал пакет в свой необъятный сейф.  

– А больше ничего не просили передать? – взгляд Хапала, словно лучи рентггена, просветил Сормова насквозь.  

Полковник слегка смутился и досадливо хлопнул себя по лбу, изображая забывчивость:  

– Просили, совсем из головы вылетело! Они хотели Вам коньяк к приближающемуся юбилею презентовать, но зная Вашу разборчивость, побоялись с ним не угадать, потому решили вот так! – Сормов вытащил конверт с купюрами, в числе которых находилась и Аделаида, и положил его на стол.  

Хапалу, который пил всё, что горит, комплимент, придуманный подчиненным на ходу, понравился, однако виду он не подал:  

– Какой-какой! Весь ФАК знает, что я Багратион 20-летней выдержки обожаю! – Хапал слыл патриотом своей малой родины. При этом конверт, как и пакет минутой ранее, непостижимым образом исчез в сейфе.  

– Больше ничего? – ренгтгеноаппарат повторно исследовал душу Сормова.  

На этот этот раз душа достойно выдержала сеанс рентгенодиагностики.  

– Никак нет! – отрапортовал он.  

– Тогда свободен!  

– Разрешите идти?! – полковник вскочил на ноги.  

– Иди! И не забывай, что наша служба и опасна, и трудна! – и генерал-капитан заржал, довольный своей шутке.  

– Да, тут надо будет потом кое о чем перетереть! Со СПРУТом опять терки серьезные намечаются. Но об этом потом, во внерабочее, так сказать, время.  

Спрут-Служба Противодействия Распространения Угрозы Травокурения являлась злейшим конкурентом ФАКа на рынке сбора статусной ренты.  

– Слушаюсь! – Сормов приложил руку к фуражке, и по-уставному развернувшись, покинул кабинет почти строевым шагом.  

Нахождение в сейфе генерал-капитана напомнило нашей героине часы, проведенные в банкомате. С соседками она не общалась, с достоинством и молчаливо презирая их. К счастью, иногда сквозь стенки сейфа доносились звуки, и Аделаида, наделенная от рождения непревзойденным слухом, смогла узнать много интересного...  

* В ФАКе была установлена своя ситема званий, отличная от других силовых ведомств.