Едва...

Едва живое... Погибает...  

Почти не слышно его стука,  

На части зверски разрывает,  

По-адски въевшаяся мУка.  

Заполнила его пространство,  

Жестокость временных прохожих,  

Она вскружила, словно пьянство,  

От криков дьявольски-истошных.  

Трещат по швам былые раны,  

Вот-вот прорвётся кровь потоком,  

Здесь боль сплели немые шрамы,  

В узоре красочно-глубоком.  

Заплатки стрёпаны слезами,  

Висит лохмотьями обида,  

Гниёт сердечность под словами,  

В растоптанном с любовью виде.