Бородатые анекдоты от дядюшки Бухаря. Матрос, боцман и Золотая Рыбка.

– Есть такой старый, престарый анекдот. Я как-то в библиотеке академическое издание Пушкина Александра Сергеевича разыскивал, попутно «Собрание старинных анекдотов» под редакцией Пустомлеева-Мединского обнаружил. Прикольное фамилиё, да? Запомнилось почему-то. И книжонка забавная. Ничего больше евоного не нашёл, совсем пустой, видать, бамбук был, только, что шнягу всякую собирал. Пустомелев более ему подходит. Будете слушать?  

– Что, бамбук пустой?  

– Хорош тупить! Анекдот, мазафака!  

– Конечно же, будем!  

– Представьте себе раннее летнее утро. Солнце ещё не взошло. Линкор, к примеру-у-у… э-э-э-э… скажем… «Севастополь», тихохонько покачиваясь, дремлет на рейде Севастополя… же. На корме, только что сменившийся, вахтенный матрос ловит рыбу, и попадается ему на крючок, значится, золотая рыбка. Не какой-то там примитивный разноцветный гибрид карася, пусть и ведущий свою родословную аж со времён династии Тан, коего в избытке вываливают в канализацию нерадивые горе-аквариумисты, а самая, что ни на есть – Золотая Рыбка! Пушкинская! Жирненькая такая, увесистая, будто слиточек банковский! Дальше прям по Александру Сергеевичу, классика жанра человечьим голосом: чё тебе надобно старичок, мол, исполню в лучшем виде, чё возжелаешь: хошь стриптиз, хошь порно с осликом, ну, и всё такое-прочее. А матросик-то дюже подуставший после вахты, спать, видать, страшно охота пареньку! Он и удочку-то забросил так просто, из озорства, развеяться немного перед сном, расслабиться. Опять-таки курить во внутренних покоях корабля запрещено. Тем более – шмаль! И никакая рыба, поверьте, никуда ему не упёрлась, ни золотая, ни платиновая, ни даже полониевая двести десять. Разве, что осётр икряной попадётся пудов эдак на десять – пятнадцать! Вот это – да, мирикал! Везуха-осетруха! Барыгам в порту толкнуть за полцены, на вырученные бабки столько косячков забить можно – весь флот в хлам укурится! В общем, присутствие полного отсутствия желаний у человечишко, а тут ещё эта сраная Рыбка дободалась, знай себе, канючит: загадай желание, да загадай, загадай, да загадай! До того достала, гнида – глаза режет! Всю печень проела, что твой Прометеев орёл, курва матка! Как быть? Думал, матрос, думал… До-о-олго думал! Тэ-э-э-к-с… Шифровальщика голубоглазого он, значится, сегодня ночью отхарил ко всеобщему удовлетворению, звездюлей от боцмана огрёб по-полной, мяса кусок огромный варёного спёр на камбузе, сожрал… Гм! Запор гарантирован! Чего бы ещё захотеть? Жидкий стул? В прямом смысле дерьмовое желаньице… Анаши? Вроде есть пока ещё… Может, шнапса? Рыбка по ходу дела загибается уже, нахрен, глазёнки помутневшие выпучила, плавником у виска крутит! Капец! Дурно ей без водицы-то. «О! – думает матросик. – Хорошо бы боцмана задобрить, а то ведь кажный божий день морду повадился бить, падло! Чем чёрт не шутит, вдруг получится? Рыба-то взаправду говорящая! Не осетруха, конечно, но всё ж…». «Короче, лишь только боцман наш проснётся, – строго-настрого наказал он Золотой Рыбке, – тут же выполни первейшее его желание! И смотри, вобла крашеная, чтоб без дураков мне! А то быро щас тебя… чайкам, вон, скормлю, секелявка, бля! Уразумела?! Побожись, сука! Так-то лучше! Гм… Я уж лучше после подсуечусь…». С теми словами и швырнул, значит, высохшую полудохлую рыбёшку обратно в среду, так сказать, ея комфортного обитания. А черноморский мини птеродактиль – жадная зубастая чайка не изловчилась схавать её на лету…  

– Не понял. И, что? Что дальше? Это и есть анекдот? Рассказишко какой-то дерьмовый. Когда смеяться-то уже начинать?!  

– Сам ты – дерьмовый! А смеяться тут, малыш, и вовсе не над чем. Грустный анекдот. Ме-ло-дра-ма-ти-чес-кий! Знакомое слово? …Как это… не совсем?! Гм! Озадачил, однако… Короче, горе у человека вышло, драма! – понимаешь? Поутру уже, солнце-то когда взошло, вышел бедняга боцман на палубу, потянулся и-и-и-и…  

– И-и-и-и в чём драма… тизм?  

– Ну и выдал ту самую злополучную сентенцию, дословно повторяю: Зашибись погодка! Хундерт Швэнце ин майнер Келе, унд цу феранкерн мищь ин ден Арш! Тут такая штуковина, значит… А поскольку Рыбка – тварь, хоть и весьма скользкая, холоднокровная, но добросовестная попалась, курва матка и, к несчастью, как выяснилось, обещания свои, в общем-то, всегда старалась выполнять…  

– Это на немецком? Чё, боцман в спецшколе, что ль немецкой учился? Знакомо, знакомо! Как «швэнце»-то пишется, не подскажешь?  

– По-моему с большой буквы и через а-умляут.  

– Тэ-э-э-к-с! С большой, это понятно… Поглядим, погуглим! …Где тут наш козырный переводчик? …Буга-га-га! Во попандос у боцманюги! Хгы-гы-гы! С первейшим желанием-то! Ну, попал, ёта мать! Гы-гы-гы! Что ж это, товарищи электорат, а?! Буга-га-га! Тоже так хочете, да? Хгы-гы-гы!