Бородатые анекдоты от дядюшки Бухаря. Винни Пух и Золотая Рыбка.

– Скорее притча, ёпрст! Н-н-нда… На самом деле – грустная банальщина, как, собственно, и все эпизоды с участием пресловутой Золотой Рыбки, начиная с той самой детской сказочки. М-м-м-м… – рассказчик теперь восседал картинно в глубоком удобном кресле и обстоятельно ковырялся в зубах всем видом своим вальяжным призывая собеседников запастись терпением. – Э-э-э-э… Обязательно ведь изловят её, дурёху, все кому ни лень и заветные желания, значится, начинают выдуривать. С применением корыта, всяких там сковородок, вивисекции, прочих мер физического воздействия. Занырнуть, что ли, поглубже не могла или хоть бы от берега отплыть на пару-тройку кабельтовых? Мазохистка, ей-богу! И кому только на крючок не попадалась блондинка: старику, матросу, другой блондинке, снова старику, новым русским, Василию Ивановичу, и снова старику – везучий, однако, шельмец! – ну и, наконец, нашему нынешнему герою – Винни Пуху. Чем он её изловил, снасть какая, насадка, прикормка рассказывать тебе не стану, не досуг. Захочешь, сам Медведа спросишь, недалече он тут живёт-поживает в некислой, кстати, многокомнатной берлоге. Желания все евойные перечислять тоже не комильфо, потому как прилично он их при помощи сковородки-то и газовой горелки выжилил. Короче, всё исполнила она под пыткою, осталось крайнее. Рыбка на последнем издыхании уже, один бок поджарен, другой обварен, а жить-то один хрен хочется! Ой как хочется! Причём держалась она молодцом, скажу честно тебе, ни одной военной тайны не разболтала, ни одних персонифицированных данных ни с чьего айфончика не слила! Винни Пух, между тем, в центре большой поляны восседает, вокруг Главные Буржуины услужливо суетятся, корзины с печеньем рядами стоят, подручные силовики бочки с вареньем подтаскивают, на запасных путях – состав с мёдом. А кругом дохлые трудовые пчёлы со всего мира сплошным хрустящим ковром под ногами, мля! Страшная картина! И надо ж такому было случиться, брёл в то время мимо Пятачок. Худой, лысый, измождённый, недобрый, тёмные круги под глубоко посаженными мутными глазёнками. Денежное дерево, единственное, кстати, в своём роде, даже ведь у Буратины чукотского зачахло! – на Поле Чудес в Стране Дураков цельный день окучивал, поливал, мочевиной удобрял, паданку тщательнейше собирал, дабы червям презренным нихрена не досталось. Теперь вот усталый, с чувством выполненного долга, домой воротился. Дома у Пятачка холодно, голодно, в холодильнике хоть шаром покати – Микки Маус после выборов президентских повесился, предварительно всё сожрав, да ещё жена на прошлой неделе к ворюге разжиревшему Нах-Наху ушла, оставшиеся продукты подчистую выгребла, зараза! Хоть вешайся с жизни такой постылой! Видит, счастье-то какое, у лучшего его друга, Винни Пуха, пожрать немерено прибыло! Он, разумеется, к нему – так мол и так, друг Винни, вижу, мирикал халявный привалил тебе, давай типа того вместе хавать! Одному-то нипочём не осилить, пропадёт же! А тот Золотую Рыбку в бок незаметненько так вилкой тычет, р-р-раз! – и Пятачка куда-то вдаль понесло, поволокло! Он орёт в диком изумлении: «Ой, Винни, Винни! Куда это я пошёл? Ноги совсем не слушаются! Куда меня, нах, несёт?! Твои, что ли, происки, Берлога Плюшевый?!». Винни Пух подождал, подождал пока, значится, Пятачок совсем из виду не скрылся и брутальный его поросячий визг не заглох где-то в дали за пылающим горизонтом, криво ухмыльнулся и проворчал с тихой грустью неподдельной: «Причём тут я, милый друг? Не мои, вона её! Ежели б не она, – махнул стопку ужасно дорогого коньяку, посыпал сахаром ломтик лайма. – Сам понимаешь…». Закусил, скривился: «У-у-у-ух ты ж, с-с-сука! » – с чем и проткнул вилкой недожаренную рыбу в самое ея горячее комсомольское сердце… Во-о-о-от, где-то так. Можно смеяться. Хе-хе-хе!