История одной тыквы

Она росла на грядке и грелась в лучах тёплого летнего света. С радостью ждала прихода хозяина и порцию новой сладкой воды. Дни шли, и маленькая тыковка выросла. Она смотрела на облака и серое осеннее небо. На листья, что постепенно падали с деревьев и грустно кружились вокруг неё. Один такой упал ей прямо на нос; поднялся ветер, и вот взор уже скрыт тем самым увядшим листом. Своими ручками-листиками она не могла сбросить его и потому на некоторое время мир пред ней погас...  

Холодало. Всё реже приходил садовник. Он часто топал вокруг и звенел какими-то приборами. То и дело слышались последние вздохи огурцов и картошки, так обрывались их короткие жизни. Что ждало их после, тыква не знала, но назад уже никто не возвращался.  

Ветер тихо шуршал опавшей листвой. Какая-то странная грустная музыка доносилась отовсюду. Это природа пела свою последнюю песнь, в знак приближения зимы, прощалась с летом и всем тем, что успела за него повидать.  

Лист улетел, тыква снова могла видеть. Сложно сказать, сколько прошло времени – на даче стало совсем пусто. Серая не вскопанная земля, голые чёрные ветви деревьев.  

«Куда пропало то буйство красок? Смех задорных слив и шелест болтливых огурцов? » Последние были столь надоедливы, постоянно норовили сесть тыкве на спину, что теперь, когда над головой красовались лишь усохшие потемневшие усы, ей стало грустно.  

Последняя невыкопанная картошка сидела в холодной земле и изредка пускалась в долгие разговоры о лете, вспоминала, как много было у неё детворы, а теперь они её бросили. Выросли и обзавелись своими клубнями, пустили много новых ростков, а её старую потеряли или забыли. Её и ещё одну маленькую картошку, на боку которой виднелось чёрное пятнышко, никто не помог ей, не вырезал жгучую плесень, а так и бросил умирать.  

Со временем утихли и эти разговоры. Картошка, видимо, заснула или замёрзла. Знакомых больше не осталось. Только орехи, но они были так высоки и совсем не знали той жизни, которой жила маленькая тыква. Они были ей совсем как чужие и ни за что не ответили бы.  

Холодало. Она старалась расположиться поудобнее и греться в сухих листьях, но те были так холодны! Рассыпались чёрной пылью, особенно после дождя или ветра. Оставалось укутаться в землю, но в ней ползало так много червей! Тыква не хотела быть съеденной ими и молча ждала, пока кто-нибудь не скрасит её одиночество.  

И однажды это случилось. Соседские дети, что летом прибегали на дачу, рвали и кидали яблоки и цветы хозяина, переползли через забор и стали что-то кричать. Вдруг один из них приблизился к тыкве и жестом позвал других.  

– Какая большая!  

– Мама как раз готовит ужин...  

– Как вовремя мы нашли её! Надо принести маме.  

Дети подхватили тыкву и, охая, попытались её поднять.  

Выросла-то как! А всё думала, что маленькая.... И вот она уже стояла на столе. Всюду какая-то мишура, пауки и стаканы с красным напитком. А рядом нож, большой и острый. Им хозяйка резала огурцы, увядшие и молчащие. Она снимала с них кожу и резала на маленькие кусочки! А после проделала тоже с помидорами и другой тыквой. Незримая кровь усеяла её руки, а та даже не заметила это.  

Лишь тут тыква поняла, что стала большой и неповоротливой. Попыталась перекатиться – не тут-то было. Она стояла на небольшом столе, и от каждого случайного движения могла упасть и разбиться. Ей стало не по себе.  

«Я должна бежать! Иначе она съест и меня! » – читалось в этих тихих и робких движениях. Ужас застыл на этом немом лице.  

Хозяйка потёрла лоб, вымыла руки и ушла. Вскоре за ней погас свет. Снова стало темно, как на даче, только теперь совсем не холодно, даже наоборот.  

«Вот там лежит небольшой коврик. Он мягкий. Я не разобьюсь! » – и тыква медленно покачнулась. Раздался грохот. На миг земля ушла из-под ног, а потом мир стал прежним. Очутившись на полу, она медленными движениями «заковыляла» в сторону двери, которая на удивление была приоткрыта.  

Снова повеяло холодом, послышался знакомый свист ветра и запах земли. Тыква перевернулась ещё раз и покатилась к лесу.  

Там было безлюдно, темно и сыро. Всюду кружили какие-то тёмные фигуры, маленькие сучки и ветки кололи и резали бока. Вдруг одна такая фигура подхватила тыкву и заставила её застыть в воздухе. Потом что-то острое пронзило её кожу, на миг стало больно, а потом светло. Она стала видеть одним глазом. Потом ещё одним. Но совсем по-другому, не так, как раньше. Фигура вырезала глаза, нос и принялась за зубастый рот со страшным оскалом. Боль была, но тыква её не чувствовала, ей наоборот нравились изменения, которые происходили. А потом острый нож вонзился ей в голову, и... Откуда-то появился огонь, и боль прожгла насквозь, зато вскоре стало светло и тепло. Точно внутри загорелась большая и маслянистая свечка.  

Существо отнесло её в глубь леса и поставило на самое видное место. Начался бал, и тёмных фигур стало так много, что порой они начинали застилать звёзды, к которым тыква теперь стала намного ближе.  

Одна из танцующих фигур отделилась от толпы, в свете горящих глаз тыква увидела бледное лицо, маленькие рожки и длинные клыки вампира. Незнакомец подхватил её и понёс куда-то вдаль. Там, за чёрными деревьями, блестели какие-то окна. Это был дом хозяйки. Тыква узнала его с первого раза.  

А после были другие дома. Люди кричали, когда незнакомец стучал в их жилища, а она начинала чувствовать себя важной и гордиться этим. Как-никак, это её они так боялись, за неё давали конфеты и непонятные бумажки. А ведь всё могло обернуться совсем иначе… Совсем иначе. Но не обернулось, и тогда тыква поняла, что намного лучше править чужим ужасом, чем испытать его самому, поддавшись веянию судьбы. Иначе не жди пощады!  

Балаклава, ноябрь 2016  

© Copyright: Ориби Каммпирр, 2016  

Свидетельство о публикации №216110501211