Чай с лимоном

Промозглое октябрьское утро ещё не вступило в свои права, и небо только слегка изменило цвет с чёрного на тёмно-серый. Однако, где-то за горизонтом первые робкие лучики рассвета давали о себе знать, подкрашивая вот-вот готовые разразиться влагой дождевые облака красным.  

Вокзал Сент-Панкрасс жил своей обычной жизнью ни на минуты не смыкая глаз и не останавливая поток поездов прибывающих в Лондон. Разве что перроны не были полны суетливыми торопящимися пассажирами и их галдящими детьми, да усатые носильщики всё больше спали внутри своих каморок, не подозревая, что их деньги утекают в карманы местных таксистов тащивших багаж прибывших, к своим автомобилям.  

Двое хорошо одетых мужчин в плащах и шляпах быстрым шагом шагали по перрону, о чём-то негромко разговаривая. Оказавшись подальше от газетного лотка и лениво листающего газету пассажира, с грязной собакой на поводке, тот, что постарше, с командными нотками в голосе, спросил:  

– Дипломатическая почта цела?  

Его собеседник, мужчина лет тридцати, в элегантных очках, старательно закивал головой.  

– Да Аркадий Михайлович. Я всё проверил папка в полном порядке, пломбы целёхоньки. Чего не скажешь о наших дипкурьерах.  

– Убиты? Ранены? Докладывай, – раздражённо бросил дипломат подчинённому.  

Вынув блокнот из внутреннего кармана пальто, Третий секретарь советского посольства продолжил.  

– Смирнов, Пономарёв и Бек мертвы. Их руководитель Пахарёв серьёзно ранен, но думаю, оклемается.  

Дипломат замедлил шаг.  

– Митя, а Пахарев случайно не Василий Викентьевич?  

– Так точно. Знакомец ваш?  

– Бывший сослуживец.  

Паровоз мимо которого они проходили, обдал мужчин облаком пара и наполнил окружающий мир пронзительным звуком гудка от которого стая голубей облюбовавшая крышу билетной кассы испуганно поднялась в небо.  

– Британцы что говорят? – отмахнувшись от белых клубов, спросил Аркадий Михайлович.  

– Да ничего. Им плевать. Других жертв нет, состав по нашей просьбе шёл пустой. Они как узнали, что папка в порядке сразу успокоились. Даже разрешили нам вагон осмотреть, несмотря на то, что мы тут на птичьих правах. Тела кстати тоже без нас увозить не стали. Пахарев уже в больнице.  

– В вагоне больше ничего ценного не было?  

– Как сказать.  

Перешагнув через прошмыгнувшую по перрону крысу, дипломат повернулся к секретарю.  

– Кого-то везли под охраной?  

– Так точно. ГПУ нам навелило бывшего царского офицера, которого везли сюда для опознания. Некто Князев Вадим Борисович.  

– Тоже убит?  

– Убит. Ему голову пулей разворотило. Впрочем, и не ему одному.  

Впереди замаячили чёрные мундиры скучающих полисменов и мужчины вышли к вагону, вёзшему дипломатическую почту.  

Дмитрий даже присвистнул от удивления, увидев представшее им зрелище.  

Вагон первого класса был покрыт пулевыми отверстиями и трещинами. Окна разбиты и сквозь них свисали красные изорванные шторы.  

Один из полицейских протянул дипломатам два электрических фонаря, и они смогли войти внутрь вагона освещая себе путь.  

В коридоре лежал первый труп с залитой кровью сорочкой на груди.  

– Это Бек. Вот там дальше с пулевым отверстием в голове должен быть Смирнов. А возле купе с открытой дверью, на полу, Пономарёв.  

– Откуда знаешь?  

– Так местная полиция мне рапорт показала, я оттуда выписку сделал.  

– Значит уже всё трогали. Тела перевернули. Всё подозрительное утащили, – мрачно резюмировал Аркадий Михайлович.  

– Ну да. Как обычно.  

На полу в большом количестве валялись стрелянные гильзы. Лужи крови уже потемнели и слегка бликовали в свете фонарей. Чей-то измазанный в крови носовой платок, расчёска и ботинок дополняли мрачную картину.  

Дмитрий уже находился в купе и наклонившись рассматривал лежащее там тело.  

– А это кажется Князев. Преувеличили британские коллеги, вполне даже опознаваем. По второй половине лица. Да и френч офицерский, сапоги хромовые.  

– Пуля отрикошетила от бронзовой лампы, попала в затылок и вышла из левого глаза.  

Подняв голову, Дмитрий с уважение взглянул на начальника.  

– Ловко вы, прямо как Шерлок Холмс.  

– Глупости. Вон след от пули на металле остался. Лицо так разворотило потому как она деформировалась от удара и, попав в голову разделилась.  

Роскошь купе первого класса была уничтожена нападавшими без остатка. Кожаные диваны были нашпигованы пулями и выставляли напоказ свои внутренности, деревянные панели треснули и лохмотьями свисали со стен, зеркала разбиты вдребезги. И только каким-то чудом оказался цел столик у окна, на котором в серебряном подстаканнике стоял остывший чай с лимоном.  

Выйдя наружу, Аркадий Михайлович достал сигарету и, постучав её по крышке портсигара, ещё раз взглянул на вагон.  

– Я же вам самого интересного не рассказал, – стряхивая грязь с плаща, сказал Дмитрий, обращаясь к начальнику. – В трёх часах от Лондона есть небольшая провинциальная станция. Так вот, она завалена трупами нападавших на наш вагон.  

– Прямо так и завалена, – задумчиво разглядывая незажжённую сигарету, спросил дипломат.  

– Так точно. Одиннадцать мертвецов насчитали. Кровищи говорят море.  

– Что ж, молодцы. Пахарева наградим после лечения. Остальных тоже отметим. Посмертно.  

Перекинувшись парой слов с полисменами и вернув им электрические фонари, секретарь вернулся к начальнику.  

– Все формальности утрясли, можно ехать к Пахареву. Мне только покоя не даёт один вопрос.  

– Какой?  

– Чего хотели добиться злоумышленники? Документы или Князев? Как вы считаете Аркадий Михайлович?  

Вздохнув дипломат нехотя ответил:  

– Конечно документы Митя. В этой почте много чего интересного пришло. Всё строго секретно.  

– Понятно. Офицерик хоть и враг, а всё равно жалко. Не повезло ему в этом поезде оказаться.  

Продолжая крутить сигарету между пальцев, Аркадий Михайлович, соглашаясь, кивнул и, подняв голову к небу, стал свидетелем того, как рассвет прорвал плотину горизонта и возвестил всему миру о начале нового дня.