Любовь и деньги (общага)

Любовь и деньги (общага).  

Назвал рассказ любовь и деньги, хотя правильно было бы любовь и положение. Ну, пусть будет так, по опыту знаю, что, когда кончается любовь, вернее влюблённость. Любовь – встречается очень редко, настоящая, когда люди любят друг друга, готовы умереть за своего избранника и всю жизнь вместе. Чаще – это влюблённость, когда видишь, вроде бы «твой» человек, идёшь на отношения, которые через пару месяцев становятся «пресными» и тут выбрасывается «главный» козырь – деньги. Нет денег – нет положения в обществе, нет в доме достатка, нет возможности что-то купить или куда-то поехать и включается «пила». При этом если родители не дали тебе первый капитал в размере энного количества миллионов, квартиру машину, то придётся зарабатывать самому, а честным путем это не получается. Ну, режьте меня, не получится. Ты можешь работать на двух работах, без выходных, жертвовать здоровьем, но… не получиться. А тут и любовь куда-то ушла, твоя избранница, которую ты ещё месяц назад носил на руках, оказывается меркантильной сукой, да простит меня читатель. Ну да ладно, полез в дебри, а расскажу я вам историю, которая произошла в середине «девяностых».  

Жил я тогда в "общаге", на Студенческой. В "общагах" в то время жили Студенты, я не зря написал с большой буквы. Те, у кого были родственники в Москве или богатые родители, могли себе позволить жить у родственников или снимать квартиры. Родственники у меня были, но они через 3 дня дали понять, что надо перебираться в "общагу", там мол лучше будет. Я намёк понял и окунулся в мир пьянства, разврата и …учёбы. Да-да, учиться мы не забывали, так как никому не хотелось поменять койку в "общаге", на койку в казарме. Учиться в "общаге" легче, всегда можно найти старые конспекты, лабораторные работы, даже дипломы «старожилов», которых в "общаге" просто немерянно. Работали по вечерам, бухали, играли в футбол, качались, но жили дружно.  

Жил в ту пору с нами паренёк, Лёшка Свирин. Мы звали его Свиря. Простой деревенский парень из глухой деревни в Рязанской области, метр девяносто, крепкий. Он окончил сельскую школу на «золотую» медаль и поступил в институт. Простой, всегда выручал, если надо помочь. Таскал из деревни картошку мешками, мясо, сало. Но не «куркуль», если надо всегда выручит едой, денег у него никогда не было, так как родители не могли ему помогать. Он стипендию и то, что зарабатывал, откладывал на билет до дому и родителям помочь. Стал «качаться» с нами и, так как масса тела позволяла, то скоро стал похож на "качков" из журналов. С нами качался парень, Пирожок, они как-то сдружились, и тот помог устроиться ему в охрану, в ночной клуб. Работал ночь через две, но качаться не бросил и иногда, пока ждали снаряд или тренажёр рассказывал приколы из ночной жизни Москвы. О том, кто из знаменитостей что нюхает, как официанты собирают по столам недопитые напитки и отдают барменам, а те снова заливают это в бутылки, чтобы на следующий день продать. Как проститутки платят охранникам, чтобы те пускали их на закрытые вечеринки. Интересно так рассказывал, но мы понимали, что без денег нас в такие заведения не пустят, а денег-то особо не было, на разгрузках фур особо не заработаешь, а в охрану не всех тогда брали.  

Однажды Свиря пропал, ушёл на работу и утром не вернулся. Сотовых телефонов тогда не было, связь держали через вахту, типа пейджер, звонишь вахтёру, а он записку пишет и вывешивает на стекло. Через неделю получили от него записку, что всё нормально, а ещё через 3 недели его привезла какая-то девушка, высокая, с красивой причёской, в модном костюме, но глаза…, как у змеи. Она презрительно оглядела нас, я как раз зашёл в гости к Свириному соседу Грыже, комнату со старыми обоями, старый громоздкий шкаф, который занимал полкомнаты, стол, с конспектами и две кровати с продавленными сетками, под которые все подкладывали чертёжные доски, чтобы не проваливаться. Сказала:  

– Угу, ну я тебя завтра жду, – многозначительно на него посмотрела и ушла.  

Свиря светился, как начищенный самовар.  

– Видели, да?  

– Ну, и что это за явление? – спросил у него Грыжа.  

Вообще-то его звали Коля Стрижов, а Грыжей его прозвали за то, что он всякому встречному рассказывал, как отмазался от армии с грыжей. Кто-то из наших, во время пьянки забыл его имя и сказал:  

– А где этот…, который с грыжей?,- так он Грыжей и остался, правда, обижался, когда ему это говорили в лицо, а за глаза да…  

– Невеста моя, женюююсь! – радостно закричал Свиря и бухнул на стол пакет с литровой бутылкой вискаря и закуски.  

– Тише-тише, – Грыжа выглянул за дверь, убедился, что никого нет и радостных воплей никто не услышал, а то мало ли, «нахвоста» сядут и закрыл дверь на ключ, – рассказывай.  

– Ну, короче, работали в клубе. Там одна "компашка" безобразничать начала, пьяную девушку в туалет затащили в мужской, хотели поиметь, я встрял, наши подоспели, "компашку" в кутузку, девушке такси вызвал, понравилась, я водиле заплатил из своих, только зарплату дали. А утром, я домой собрался, приехал её папаша с быками, деньги мне вернул, с нашим старшим поговорил, потом со мной, мол, спасибо, что должен, то да сё, где учусь, что из себя по жизни? Я в "универ" поехал, а после "универа" подкатывает «бэха», а в ней Маринка. Опять спасибо, трали-вали, поедем пообедаем. Ну как тут откажешь, поехали, потом покатались, потом к ней поехали, у неё квартира на Красной Пресне. Чаю попили, я картошку пожарил, она прихренела, а потом, мол, оставайся, ну, я и остался. Так месяц у неё прожил, я ж не пьющий, а бабам это нравится. Потом с "родаками" её познакомились, мачеха у неё пипец какая красивая. Маринка бате, мол, всё, люблю, мой. Ну, батя перечить не стал, я вроде как с предложением, он свадьбу и забил. Обещал на свадьбу квартиру подарить и машину, ну и вроде в банк свой взять работать, пока не знаю кем. С учёбой помочь обещал, когда узнал, что в "универе" учусь. Так что через 3 дня свадьба.  

– Батю с маманей своих сюда привезёшь? – спросил Грыжа.  

– Да, нет, никого приглашать не буду, а то приедут из деревни, нажрутся, нет, я им ничего не скажу, потом, когда внуки родятся, а так помогать стану, в банке бабки хорошие платят.  

Грыжа достал из пакета батон, пачку сливочного масла, красную икру, сервелат, сырокопчёную «Брауншвейскую», бутылку «Джека Дэниэлса», шпроты, связку бананов и начал открывать банки и резать колбасу.  

– Ты пока разливай, – кивнул он мне.  

Я достал 2 кружки и стакан, открыл бутылку и набулькал каждому по половинке стакана. Грыжа следил за процессом, но знал, что я наливаю "по-булькам" и у меня всё чётко. Свиря снял пиджак, галстук, расстегнул рубашку:  

– Не, я с вами не буду, у меня режим, завтра в спортзал, надо форму держать.  

– Даже по граммулечке? – спросил я.  

– Нет, – твёрдо ответил он.  

– Ну, ладно, тогда за тебя, – сказал Грыжа, поднимая стакан.  

Закусили бананами, Лёшка тоже отломил один. Грыжа стал намазывать хлеб маслом и сверху икрой.  

– Вот, я ей тоже говорил, что надо ребятам водки взять и тушёнки, да консервов с салом, а она, мол, не к алкашам едем, – прикололся Свиря.  

Грыжа молча домазал бутерброды, кивнул, я налил, мы выпили и тут он сказал:  

– Короче, Свиря, ты попал…  

Немного отвлекусь, расскажу про Грыжу. Колька был невысоким стройным парнем, с правильными чертами лица и светло голубыми глазами. Этакий Ален Делон. Девчонкам он нравился, но "общажных" девчонок он считал быдлом. Был он старше нас на 3 года, соответственно на три курса, поэтому, когда мы появились в "общаге", Грыжа взял над нами шефство. Колька был интеллигент из Ростова. Рассказывал, что жил в центре, папа и мама работали в местной администрации и присылали своему чаду много денег ежемесячно, чтобы он учился, учился и учился, как завещал великий вождь, а не тратил время на зарабатывание денег своими руками. Одевался Колька всегда модно, были у него светлый и тёмный костюмы, разные бабочки-галстуки, запонки, зажимчики. Любил пофарсить, особенно если попадал в компанию, где есть красивые девушки, то отказывался пить пиво и водку, морщил нос и говорил, что это моветон, требовал коньяку, который стоил баснословных денег. Но мы-то знали, что в простой компании, где, не было представительниц прекрасной половины, он мог по-пацански попить пиво с воблой, выкушать водочки, тяпнуть портвейна. У него даже был халат, в котором он ходил в общий душ, а когда приводил девчонок к себе, то в этом халате шла с ним в общий душ девушка. Мне он запомнился фразой:  

– Понимаешь, я её привёл из клуба, трахнул, утром ещё раз трахнул и решил поспать, а она мне говорит, мол, давай пообщаемся, неужели тебе не хочется узнать какая у меня душа, а я ей ответил: « Мне не нужна твоя душа, мне нужно твоё тело». Таким он тогда был – Колька Стрижов.  

– Не понял.  

– А что тут понимать, сам посуди, ты кто?  

– Человек, кто ж ещё, -не понял Лёшка, – студент.  

– А что у тебя есть?  

– Ну, там, дом в деревне у "родоков", мотик «Ижак».  

– Вот, ничего у тебя нет и родителей своих ты стесняешься, на свадьбу не зовёшь и не настаиваешь, чтобы позвали.  

– Не, ну я понимаю, что деревенский, но батя действительно может нажраться, да и не поедут они одни, притащат пол-деревни, а это будет жопа.  

– Так скажи, что в деревне хочешь свадьбу отпраздновать, типа там круче.  

– Не, туда никто из Москвы не поедет, да и Салтыкову пригласили спеть, ты что, я только заикнулся, меня сразу заткнули.  

– Вот видишь, твоё мнение даже никто не учитывал, решили за тебя, почему ты думаешь, что дальше будет по-другому? Ты для них простой деревенский увалень, как медвежонок, поиграется и бросит, или в зоопарк сдаст.  

– В морду захотел? Я женюсь, она моей женой станет, посмотрим кто в доме хозяин будет.  

– Ну уж явно не ты…  

– Давайте выпьем, – влез я со своим предложением, разливая "вискарь" по кружкам, – что собачиться-то.  

– А что он? – обиделся Лёшка, – я к вам, как к друзьям с выпивкой, закуской, а вы…  

– На свадьбу пригласишь? – подлил масла в огонь Грыжа, – если мы друзья, я даже свой серый костюм надену.  

– Да, там уже забито всё, – замялся Свиря.  

– А кто с твоей стороны свидетелем будет, невесту выкупать, ведь лучше чем "общажных" в данном вопросе нет никого, где денег нет – силой возьмём, – прикололся Грыжа.  

– Да, там она одноклассников своих пригласила, за одно с ними и познакомлюсь.  

– То есть твои интересы будут представлять люди, которых ты ещё не знаешь. Так слушай мой вердикт, – и Колька задумался, казалось на мгновение, – простой рязанский рубаха-парень. Максимум через год ты ей надоешь, всё что подарят на свадьбе – квартира, машина, дача, всё будет записано на неё, тебе просто покажут бумаги, что это есть, работать ты будешь мелкой сошкой, её водителем, в лучшем случае, а потом она найдёт себе какого-нибудь хлыща, равного ей по положению, а тебя выбросит как шелудивого щенка без ничего…  

– Ты чё несёшь, дятел, – вскочил Лёшка с кровати.  

– … и я не закончил, мой тебе совет, послушай как друга. Постарайся отложить побольше денег, чтобы, когда всё закончится у тебя что-то было, чтобы начать новую жизнь. Уфф. Я закончил, – сказал Грыжа и махнул полкружки вискаря разом, потом взял бутерброд с икрой и аристократически, как он думал, занюхал.  

– Сядь, – я встал между Грыжей и Свирей, – он дело говорит, а вообще хочется, чтобы у тебя всё сложилось, совет вам да любовь, раз уж на свадьбе не погуляем.  

Я выпил свои полкружки и закусил бутербродом с копчёной колбасой:  

– А недурственно, прям то, что доктор прописал.  

– Ты про вискарь с копчёной колбасой? – спросил Грыжа  

– У-у, – промычал я набитым ртом.  

– Почему-то считается, что после глотка виски надо язык мокать в тёртый горький шоколад, как это делают французы, но я давно заметил, что самое лучшее сочетание – это копчёности, если виски шотландский, бурбон из кукурузы, его лучше пивом запивать.  

– Мажор, бля…- беседа быстро перетекла в другие плоскости, потом, когда спиртное закончилось я ушёл, прихватив с собой пару бутербродов на утро. Свиря остался ночевать у Грыжи.  

Свирю я встретил случайно возле Станкина. Мы с другом стояли пили пиво за палаткой «Мороженое».  

– Смотри, Свиря, мажор, – пьяно сказал Тимоха, – чёй-то он забыл в наших краях, его уже месяц как преподы ищут.  

К универу подкатила чёрная «Бэха» из неё, в чёрном костюме, в тёмных очках с огромной сотовой трубой в кожаном чехле вылез Лёшка.  

– Тонтон макут, бля, – пробурчал Тимоха и уже громче Свире, – какие люди, бля, и без охраны, здарова, мажор!  

– Привет, алкаши, что нового в храме? – увидев нас, заулыбался Лёха и кивнул на мастерские Станкина, которые находились в старой церкви.  

– Ищут тебя, днём ходят со свечками, говорят : где же Лёха, где же Лёха? – поприветствовал я друга, – ты никак сессию сдавать досрочно?  

– Да нет, хватит, тесть договорился с проректором, на лапу сунул, короче приеду диплом получать через 3 года, думаю, бакалавра хватит.  

– И чё стоит? – спросил Тимоха  

– Дорого, но я теперь в банке работаю, денег хватает.  

– Как свадьба прошла? – спросил я друга.  

– Да вот, окольцевали, – показал толстое золотое кольцо Свиря, – теперь надо о детях думать.  

– Беременна?  

– Да непонятно, вроде нет, говорит подождать надо. А так, в общем, всё нормально, машина вот, труба.  

– Дай позвонить, – пьяный Тимоха был прилипчив, как жвачка, – чувихе одной, что тебе жалко?  

– Жалко, блин, минута два бакса, да и проверит потом моя, будет потом выяснять кому звонил.  

– Подкоблучник, – сказал Тимоха.  

– Да я…- начал Свиря, но тут зазвонил мобильник, противной такой трелью, – Да, любимая, да солнышко, да, в Станкин заехал, что…, да в магазин заеду, да, кассеты в прокате возьму, да…, люблю, целую…  

– Порнуху смотрите? – ехидно поинтересовался Тимоха.  

– Да, нет, там сериал интересный, про любовь, мелодрама, интересно так, как люди живут.  

– Слёзки, там, поцелуйчики, сюсю-мусю, – не унимался Тимоха.  

– Да пошёл ты, – обиделся почему-то Лёха и уехал.  

– Не мужик, а тряпка, дяревня, – подытожил Тимоха.  

Через полгода, сидели мы с друзьями, пили пиво, вдруг пришёл мой сосед и сказал, что меня Грыжа бегает по коридору ищет. Я вышел и увидел ошалевшего Коляна:  

– Пойдём, дело есть, – как-то нервно сказал он.  

Мы поднялись на четвёртый этаж, вошли в его комнату. На кровати сидел и плакал Свиря.  

– Лёха, ты чего? – но он зарыдал как-то взахлёб, – что случилось?  

Я подошёл и ударил его наотмашь, потом взял за челюсть и поднял лицо:  

– Прекрати истерику, ты же мужик, ну, – он замолчал, – воды дай.  

Грыжа налил в кружку воды:  

– Пей.  

Лёха схватил кружку и стал пить, руки тряслись и кружка стучала о зубы.  

– Ты ж не баба, давай пей и рассказывай. – сказал я спокойно.  

– Всё как Колька говорил, – стал рассказывать Свиря, – на свадьбе всё дарили ей, цветы, подарки, я сидел как не пришей к п***е рукав, щёки раздувал и целовался на «горько», специально проверил, всё на Мариночку записано, спросил аккуратно, она сказала, что делить нам вроде нечего, жить будем долго и счастливо, я успокоился, жизнь ведь только начиналась, как я думал. Сначала утро начиналось с того, что я вставал и готовил завтрак, она завтракала, пока собиралась, я мыл посуду, прогревал машину и вёз её на работу. Сначала целовала, говорила спасибо, а потом это уже как норма, даже кричала, если яйцо сварю вкрутую, она любит всмятку. На работу приезжали, она шла в кабинет работать, а я сидел с секретарём, ждал, когда она выйдет и я повезу её на обед или на деловую встречу. Потом я еду по магазинам, покупаю продукты, везу её на фитнес, а сам еду домой готовлю ужин, забираю её с фитнеса, ужинаем дома и лежим, смотрим сериал или мелодраму. И так каждый день. Сначала секс каждый день, потом раз в неделю, потом раз в месяц. Однажды после деловой встречи её проводил какой-то мужик и поцеловал, я вышел дверь открыть. Она сказала, что в их кругах это принято, целоваться при встрече и, когда прощаются, вместо досвидания. Потом она одна уехала отдохнуть в Крым, а когда вернулась, то я встретил её и этого мужика в аэропорту. Я задал вопрос в лоб и услышал, что ревность это плохо, что я из грязи в князи, из какого говна она меня вытащила, жил бы себе в деревне, хвосты коровам крутил. Приехали, она заснула, я в сумочке порылся, нашёл дневник, а там весь отдых расписан, сколько раз он её и где, оказалось, что это сынок их делового партнёра. Я как был в спортивном костюме, на кухне достал заначку 5000 баксов и 3 лимона и рванул оттуда. Что мне теперь делать?  

– Ну, во-первых, собирай монатки, баксы хорошо, а вот рублей мало, но на билет хватит. Ночь у тебя есть и ещё полдня, пока не хватятся, плохо, что ты в сумочку к ней лазил, отпечатки оставил, могут сказать, что ты у неё что-то слямзил и в розыск подать. К родителям можешь ехать, не сдадут, если менты искать начнут?  

– Да, нет, участковый дядя мой родной, брат бати, если что на кордоне в лесничестве спрячут.  

Помогли собрать ему вещи, правда в «адидасовском» костюме, «пумовских» кроссовках и с большим зелёным брезентовым рюкзаком выглядел он нелепо, но мы решили его проводить до Казанского вокзала. Успели на последнюю электричку в метро, ночь протусили на вокзале с какой-то гоп-компанией с гитарой, посадили Лёшку на поезд, а утром вернулись в общагу.  

В обед я съездил в универ, возил курсовой, который почему-то не подписали, "препод" объяснять ничего не захотел, сказал, мол, сам ищи ошибки. Вечером я пошёл искать Вовочку.  

Вовочка был ботан, высокий худой парень в очках, с толстыми линзами. Интеллигент до мозга костей. Вырос он в Нижнем Тагиле. Представьте себе интеллигента из Нижнего Тагила, представьте, какое у него было детство. Хотя учился он в какой-то спецшколе с углубленным изучением физики, но хорошо знал гуманитарные науки, даже юриспруденцию. И хотя в закрытой спецшколе наверное были такие же как он дети интеллигентов, но жил- то он во дворе, где жили простые рабочие и их дети, которые ходили в обычную, общеобразовательную школу. Авторитет на улице добывается либо головой, либо кулаками и надо быть очень умным, чтобы тебя уважала местная шпана. Он рассказывал, что даже давал советы маме одного пацана куда писать, чтобы сына не осудили за воровство. В общаге Вовочка тоже был своеобразным авторитетом. Он учился очень хорошо, шёл на красный диплом и ВСЯ общага ходила к нему учиться, если что-то не получалось. Вовочка объяснял очень внятно и терпеливо, на примерах показывал, как надо чертить или делать рассчёты механизмов, исходя из того, кто у тебя препод, как себя с ним вести, что можно говорить, а что нельзя. И при всём при этом он не пил до защиты диплома. После защиты, правда, нажрался, бегал за девчонками, нарывался на драку, потом протрезвел, собрал вещи и уехал домой в Нижний Тагил, хотя его приглашали остаться в аспирантуре.  

Вовочку я нашёл у Грыжи. Они попивали себе чаёк и о чём-то заумном разговаривали. Оба увлекались фантастикой и иногда обсуждали вновь прочитанные книги.  

– Володь, дело у меня к тебе, – я зашёл, после приглашения и достал из тубуса чертежи, – Пьяный сказал, типа сам думай, что у тебя не так.  

– Какой раз ты к нему идёшь?  

–Послезавтра третий.  

– Пьяный не Болт, красной ручкой исправлять не будет, у того каждый раз перечерчиваешь, – и они с Грыжей засмеялись.  

– Извините, Николай, проверю, – подчёркнуто-вежливо обратился он к недавнему собеседнику.  

– Да ничего, Владимир, подожду, надо же молодёже помогать.  

– Так, – Вовочка достал цанговый карандаш, который носил в кармане рубашки, – здесь, здесь и здесь посмотришь по Анурьеву резьбовые соединения, здесь трубная резьба, а ты метрическую начертил, здесь штрихуй в другую сторону, здесь дорисуй гровер, вроде всё.  

– Спасибо, Володь, – я свернул чертежи, убрал в тубус и… тут дверь открылась.  

– Так, сидеть, -в комнату один за одним ввалились два «шкафа», один толкнул Вовочку, который сидел спиной к двери на кровать к Кольке, а второй сходу ударил меня кулаком в челюсть, сгруппироваться я не успел, дёрнулся назад, мой затылок встретился со стенкой, раздался хлопок и я потерял сознание.  

Не знаю, через какое время я пришёл в себя, голова болела страшно, рот полный крови, я попытался открыть глаз, больно резануло светом. Напротив один «шкаф» бьёт Володю по лицу и кричит : «Где этот утырок? », второй выбрасывает вещи из шкафа и рвёт их, на всё это с ужасом смотрит Колька, потому что этот урод рвёт его серый пиджак, предмет его гордости, вдруг этот поворачивается и говорит:  

– Смотри, чушок пришёл в себя, спроси его.  

– Ага, – говорит второй, – поворачивается ко мне, берёт меня за ворот рубахи, – где этот утырок?  

Я ничего не боюсь, потому что я в своей общаге, в своей крепости, сил нет, собираю последние в кулак, хватаю его за яйца, он кричит, бьёт меня по голове и я снова теряю сознание.  

Почему я ничего не боюсь, потому, что общага – это дом для 400 студентов, учитывая, что ВУЗ технический, то 350 из них – это пацаны. Все внутренние разборки мы всегда решали один на один, а вот если кто-то приходил извне, то эту проблему решали все, даже семейные выходили в коридор. Был даже у нас такой случай: два пятикурсника Бача и Колмык пили пиво возле метро и познакомились с каким-то "кексом", который угостил их, посидел, а потом напросился в гости. Они его послали, он представился следователем, но корочку не предъявил, сказал, что они украли у него 5 тысяч баксов и должны ему вернуть. Бача, который успел послужить в Афганистане, отчего и звали его «бача»- мальчик, сунул "кексу" в рыло и свалил в "общагу". Отдел милиции находился рядом и через 5 минут в "общагу" зашёл патруль из трёх ментов с автоматами и этого «следока». На первом этаже были подсобные помещения, склад белья, качалка, комната отдыха, душевые. На втором жили грузинские аспиранты с семьями. У них у всех были квартиры в Москве, но они их сдавали, а сами жили в "общаге". Держали кафешки по району, а по утрам всей общиной резали салаты из просроченных продуктов, которые фасовали и продавали по своим точкам на рынках. Менты пошли по комнатам и когда дошли до 5 этажа, где скрывались Бача и Колмык, то за ними шла толпа человек в семьдесят крепких мужиков. Они открыли дверь, в комнате у Валерона, ночного коменданта сидят эти двое, пьют чай и разговаривают.  

– Вот они, пидорасы, они деньги украли, – завопил «следак».  

– За пидораса ответишь, – вскочил Бача.  

– Пакуйте их, потом разберёмся, в отделении, – сказал старший.  

Один наставил автомат в комнату, передёрнул затвор, второй достал наручники.  

– Кгхм, извини, а на каком основании? – услышали они сзади вкрадчивый голос.  

– Кто там вякает? – старший обернулся, толпа пропустила вперёд Вовочку, который блеснул толстыми линзами в очках и повторил:  

– На каком основании вы их забираете?  

– Деньги украли у гражданина.  

– А кто этот гражданин?  

– Следователь.  

– У него есть удостоверение, что он следователь?  

– Щенок, на, – пьяный «следователь» полез в карман, выдернул руку, из карманы посыпались рубли, доллары, ещё какие-то бумажки, а вот удостоверения он там не нашёл.  

– Скажите, давно госслужащим платят зарплату в иностранной валюте? – вкрадчиво спросил Вовочка, толпа одобрительно загудела, – сколько у него украли эти славные парни?  

– 5000 баксов, -выкрикнул «следователь» и осёкся, дело принимало нехороший оборот.  

– А если мы напишем всей общагой, что этот ваш следователь изнасиловал у нас девушку и украл у каждого по 1000 долларов – его посадят?  

– Я вас, суки, запомнил, всех посажу, кровью умоетесь, – закричал пьяный «следователь».  

– Товарищ старший лейтенант, примите у нас заявления, что нам угрожает этот человек, – сказал вышедший Валерон.  

– Хватит орать, только ребёнка уложила, -выскочила Танька из соседней комнаты.  

– Суууки, вам всем ****ец, – кричал «следак», но блюстители закона схватили его руки и потащили через расступившуюся толпу, – всех, всех уничтожуууу.  

– Слышь, руку разожми, у него яйца почернели, – слышу голос Валерона и на лицо льётся холодная вода, открываю глаз.  

Надо мною стоит комендант и льёт из чайника на лицо воду, кто-то пытается разжать руку, рядом валяется «шкаф» и противно пищит.  

Хрена вам ребята, я так однажды на соревнованиях по дзюдо одного толстого грузинского юношу поймал на удушающий в последний момент поединка, мне руки 2 взрослых мужика-тренера еле разжали, дисквалифицировали потом.  

В коридоре кого-то буцкают, наверное, второго «шкафа»:  

– Большой шкаф громко падает, – шепчу я, разжимаю руку и снова теряю сознание.  

Потом приехала скорая и менты, сняли с нас побои, взяли заявления о нападении, «шкафчиков» приняли, как полагается, но потом отпустили, приезжал их бос, Маринкин отец, оставил 4 штуки баксов, чтобы заявления забрали и на лечение. Мы с Вовочкой свои доли припрятали, а Грыжа купил на них новые костюмы, ещё круче.  

Папашку Маринкиного скоро вальнули, видел в новостях, банк обанкротился, какой-то скандал был со слиянием, что было дальше с их семьёй, не знаю. А вот Свирю мне удалось увидеть на вручении диплома, деньги-то заплаченные проректору никуда не делись, зачёты и сессии проставлялись, не пятёрки конечно, даже дипломную работу кто-то за него защитил, поэтому диплом он получил вместе с нами. Говорит, хорошо в деревне, работает механизатором, с дипломом и председателем может стать, живёт с девушкой, а официально жениться не может, так как официально не разведён, но обещали ему «чистый» паспорт сделать на другую фамилию. Может и получится всё у него, дай бог.  

Больше мы не встречались.  

15. 06. 16г.