Тени пол липой (№4 из цикла "Липа нашептала")

«В тенях старого Киева правда и любовь  

находят друг друга, как река находит берег»  

Глава 1  

Осенний Киев укутывался в туман, и липа Петра Могилы, раскинувшая ветви у Исторического музея, золотилась под редкими лучами солнца. Её листья, ещё не тронутые ноябрьским ветром, шелестели над Андреевским спуском, где уличные художники раскладывали свои холсты, а запах кофе из соседней кофейни смешивался с сыростью брусчатки. Анна сидела на скамье под липой, её пальцы перелистывали потрёпанную книгу, купленную на раскладке. Дизайн обложки с гравюрой дореволюционного Киева обещал тайны, и Анна, физик по образованию, но романтик в душе, не могла оторваться. Колокола Софии Киевской зазвонили вдали, их звук вплетался в шум города, а внизу, на Андреевском спуске, туристы фотографировали купол Андреевской церкви, сияющий в утренней дымке. Она поправила шарф, вдохнула аромат липовых листьев, которые уже активно начали опадать, и углубилась в строки. Книга уносила её в другой Киев — мрачный, с газовыми фонарями и тенями прошлого, где героиня, такая же наблюдательная, как Анна, не испугалась опасности. Анна улыбнулась: ей нравилась эта женщина, решительная и независимая, как она сама, когда-то бросившая преподавание ради поисков истины.  

— Анна Ярославна, опять витаешь в своих готических страстях? — голос Игоря вырвал её из размышлений. Он стоял рядом, держа два стаканчика кофе, его тёмные волосы растрепал ветер. — В музее беда, нас зовут. Пропала книга, старинная, из того самого архива. Помнят твои подвиги с Богданом.  

Анна хмыкнула, закрывая книгу и задержав взгляд на липе. Её ветви казались хранителями чего-то большего, чем просто тени осени.  

— Подвиги? Игорь, ты как всегда преувеличиваешь. Что за книга?  

Игорь присел рядом, протянул ей кофе и понизил голос:  

— Дневник купца Гриценко, XIX век, из особняка на Ярославовом Валу, соседнего с домом Бондарей. Из архива музея нельзя ничего выносить без особого разрешения, но кто-то все же унёс книгу. Сотрудница архива говорит, что в нём намёки на драгоценности Бондарей — те самые, что так и не нашли.  

— Драгоценности Бондарей? — Анна прищурилась, её пальцы замерли на обложке книги. — Серьёзно? Откуда это известно? Кто смотрел Дневник?  

— Трое за последние месяцы, — Игорь пожал плечами, его глаза блестели озорством. — Андрей Иванович, тот коллекционер, помнишь его? Какая-то историчка, Елена, она пишет про купцов, и ещё один, Максим, непонятный мужичок лет сорока, копался в родословной. Все посетители зарегистрированы в архиве. Пойдём, мисс Марпл, или будешь дальше мечтать под липой?  

— О, теперь я уже не Шерлок, а мисс Марпл? Ох, Игорь, — Анна закатила глаза, но уголки её губ дрогнули. — Андрей Иванович? Он же друг Галины Михайловны. Что он искал?  

— Говорят, считал, что мы тогда у Бондарей нашли не тот тайник. Дедуля – болтун-находка для шпиона. Не скрывал, что драгоценности Бондарей не дают спать по ночам. — Игорь ухмыльнулся. — Копался в записях о соседних особняках, особенно Гриценко. Думает, там ключ к драгоценностям.  

Анна покачала головой, но её мысли закружились, как опавшие листья в луже у липы. Дневник Гриценко, драгоценности Бондарей, соседние особняки на Ярославовом Валу — это звучало как эхо её книги, где героиня тоже искала правду среди теней. Она встала, сунув книгу в сумку, и посмотрела на Днепр, блестящий в тумане. Липа шелестела над ней, будто шептала о прошлом, и Анна почувствовала, что эта пропажа — только начало.  

1880-е, Киев  

София шагала по брусчатке старого Киева, её платье шуршало под моросящим дождём, а газовые фонари отбрасывали дрожащие тени на стены особняка купцов Войтовичей. В его библиотеке, среди пыльных фолиантов, она нашла письмо — клочок бумаги, спрятанный в книге, с намёком на исчезновение молодой наследницы. Слова, написанные дрожащей рукой, говорили о проклятии и тени, что бродит в особняке по ночам, словно призрак пропавшей девушки. Её сердце забилось быстрее: эта тайна была опасной, и её раскрытие могло стоить жизни. Под липой Петра Могилы, где дождь барабанил по листьям, она встретила Тараса. Его потрёпанное пальто намокло, но глаза горели решимостью. «Я помогу тебе, София», — сказал он, и в его голосе звучало тепло, от которого её щёки вспыхнули. Она знала, что их встречи под липой — вызов её семье, но отказаться от Тараса и правды было невозможно.