Интервью с Гришей

Белые стены студии освещали прожекторы. Всё было готово к интервью. На площадке копошились члены съёмочной группы. Журналистка Алёна крутила в руках микрофон и нервно кусала губу. Это была первая работа с таким серьёзным человеком в её жизни.  

И вот он зашёл. Спокойно, уверенно. Шаги его были тихими, но весомыми. Запах был невыносим. Двое операторов скончались на месте, третий был госпитализирован.  

Алёна надела противогаз, стеклянные линзы которого тут же запотели из-за перепада температур. У неё было ровно тридцать минут — до тех пор, пока газы не разъедят фильтр.  

Собеседник сел напротив. Последний оставшийся оператор в костюме химзащиты дал сигнал начала съёмки.  

— Здравствуйте, Григорий, — забубнила дрожащим голосом Алёна сквозь противогаз. — Спасибо, что пришли сегодня к нам.  

— Можно просто Гриша, — последовал снисходительный ответ со стула напротив.  

Из-за туманной дымки было непросто рассмотреть собеседника. Алёна старалась сосредоточиться на своих мыслях, что становилось всё труднее из-за гипоксии.  

— Я бы хотела задать вам несколько вопросов. Это не займёт много времени.  

— Вы знаете, что меня больше волнует не время, а оплата, — чеканил стальным голосом Гриша.  

— Само собой. Четыре ведра свежего кала уже ждут вас. Свежайшее, прямо с говнокачки.  

— Так-то лучше, бейби, — ответил Гриша, как бы заигрывая.  

Алёна чувствовала на себе его пристальный взгляд. Ей казалось, что стекло противогаза медленно начинает утоньшаться.  

— Как так вышло, что вы можете усваивать в пищу только кал? — спросила журналистка, стараясь сохранять лицо, сквозь пробирающую дрожь.  

— Ну, это долгая история. Сначала я просто интересовался... Потом начал баловаться — съедать буквально пару какашек в день. А затем понравилось ещё больше, и я решил сделать весь свой рацион таким...  

— В чём же преимущества вашей диеты?  

— Она делает меня счастливым. Это ли не главное?  

Алёна хотела что-то сказать, но дыхание сбилось. Газы начинали просачиваться под противогаз, фильтр переставал справляться.  

— Едите ли вы свой кал? Или вам подходит только чужой? — собравшись с силами, спросила Алёна хриплым голосом.  

— Когда как... — неспешно отвечал собеседник, перекидывая ногу на ногу. — Обычно предпочитаю чужой. Свой быстро надоедает.  

Перед глазами всё плыло. Она понимала, что осталось недолго.  

— Вы получили медаль... Медаль за утилизацию отходов. Человечеству скоро будут не нужны канализации. Всё благодаря вам, Гриша. Спасибо... — проговорила Алёна, проваливаясь в нирвану.  

Противогаз окончательно отказал.  

Медленно она сползла со стула, легла на пол. Глаза закрылись сами по себе. Впереди появился белый коридор.  

***  

— Не за что, дитя, — донёсся голос Гриши, будто сквозь сон.  

Он заменил ей фильтр и ушёл, оставив лежать на полу.  

***  

Когда Алёна очнулась, его уже не было. Больше он никогда не появлялся в её жизни. На память он оставил лишь пару черкашей на её джинсах — и их она больше не стирала никогда.