Странник Божий

– Зинка, кулек – ты эдакий. Опять пацану ничего не дала покушать,  

Старая седая бабушка, спина которой давно согнулась до земли и била поклоны Богу постоянно, бранила свою нерадивую дочь.  

Зинка своими корявыми заплетающимися руками, подергиваясь и подпрыгивая, шла к робкому долговязому пацаненку.  

– Воды ему колодезной налей, чаю-то сегодня еще не делали, да сахорку насыпь. Вырастит, у нас самый умный будет, – старушка погладила белые волнистые волосы внучка Кирюшки. Его золотые локоны были совсем не послушные, так и норовили забраться непрошено и негадано в другую сторону, зато маленькие пальчики ловко перебирали разноцветные пуговки.  

Как хороши были эти маленькие дырявые стеклышки. Вот это, голубое, с глубокими синими прожилками, словно моя бабушка, серебро волос которой переплетается с долгими душевными разговорами.  

– Ты, Кирюня, не горюй, что папка пьет. Он человек-то замечательный: добрый, заботливый. Вот уже с утра воды натаскал, да умывальниук починил. Это как проклятая водка попадет ему под нос, так все наперекосяк: гармошку под мышку и тякать из дому, так и зовет его горькая на подвиги, да выступления в пивнушке.  

Кирюша совсем голову в плечи спрятал, стыдно за папку, а любит его, мочи нет, как сильно.  

– Ты, бабаня, не волнуйся. Он один денек погуляет, а завтра его мамка поймает и в чувства приведет.  

Старые морщинистые руки бабушки поправили гребешок в седых волосах и бухнулись на колени от бызысходности.  

Зинка все это время с любовью подливала племяннику водицы, да руки скореженные совсем не слушались. Снова все разлилось, и бабушка взялась ругать ее, как обычного нерадивого ребенка.  

Кирюша почти не слушал эту ненастоящую, скорее шуточную, брань. Он то хорошо знал, что тетка его в малом детстве переболела полиемелитом, да лечить тогда было некогда, да и старшие запретили, мол: умрет-одним ртом станет меньше. А детенок выжил, на радость матери, и хоть остался скореженным на всю жизнь, но самым близким и любимым. Поплакала тогда Баба Саша, да и решила не принимать глупости жизни близко к сердцу. Воспитывала дочь, как обычную девочку, учила, чему могла, воспитывала. В школу калеку, конечно, не взяли, да она и карандаш держать не могла, только люди не понимали, что любовь может сделать материнская. Зиночка-то стала главной помощницей в доме, и младших накормить, пока взрослые на работе, и уроки с ними зделать, ведь голова-то у нее такая светлая оказалась, а язык и тело бывало заплетались. Только никто в семье этого и не замечал, за вторую мамку ее считали, любили все.  

Кирюша нашел самую светлую и красивую пуговку. Пусть это будет тетя Зина, она точно в Рай попадет, словно святая живет.