Источник силы

ЧЕРТОГРАД: РЕВЕРСИВНЫЕ ХРОНИКИ.  

Том 1. Источник силы.  

Что будут стоить тысячи слов,  

Когда важна будет крепость руки?  

И вот ты стоишь на берегу  

И думаешь: плыть или не плыть.  

Кино – Мама, мы все сошли с ума  

Пролог  

Вода за перилами, казалось, горела огнем от нестерпимого блеска. Стоящий на мосту юноша, щурясь, отводил взгляд, но снова и снова обращал его к реке. Это было своеобразной игрой в гляделки с природой, и сейчас, похоже, побеждала природа. Однако парень не сдавался, упрямо вглядывался в зеленые блики, будто пытаясь сквозь горящую солнцем рябь рассмотреть недра реки, скрытые от глаз обывателей.  

− Ну и что ты там высматриваешь? − Безразличный голос оказался столь внезапным, что парень даже вздрогнул не сразу.  

Осторожно скосив взгляд, он обнаружил девушку, прислонившуюся к перилам с самым скучающим видом. Она не смотрела ни на него, ни на реку – охватывала отсутствующим взглядом всё сразу, словно пребывала в ином мире, а в этот заглядывала сквозь отражение воды. Ветер играл с её распущенными голубыми волосами, которые, казалось, сливались с небом своей синевой.  

− Айя. Это моё имя.  

− Вран, − признался прежде, чем понял, зачем это сделал, и разозлился на себя, перехватив её пристальный испытующий взгляд. Эти глаза, полные обволакивающей антрацитовой тьмы, не обращали внимания на бессмысленные условности, а сразу, с первой же минуты их странного знакомства, тянули за собой в преисподнюю. Тьма совершенно не вязалась с легкомысленным образом и голубыми локонами – это смущало его и ещё больше озадачивало.  

− Похож, − кивнула, наконец, она.  

Вран усмехнулся. В родных краях парню редко удавалось избежать недоумённых вопросов насчёт миртанского имени, совершенно непопулярного в Валории, однако, услышав раз, его уже никто никогда не забывал. Это имя буквально отражалось во всей врановой сути: в иссиня-черных волосах, остром клюве носа и изумрудных глазах, горевших неудержимым стремлением к небесам. Резкие черты лица, порывистые движения не оставляли сомнений, что он родился человеком случайно. Вот-вот взмахнёт крыльями и взлетит туда, где ему место, в свободную ясную высь. Незнакомка сумела не только вмиг прочитать всё это своими чёрными глазищами, но и с совершенно серьёзным выражением озвучить ответ, который выдал в ней существо из другого – его – мира.  

Поймав себя на том, насколько взволнован этой случайной – то есть, очевидно, судьбой предопределённой – встречей, Вран совсем растерялся. Необходимо было срочно завязать разговор, иначе синеволосая могла просто взять и уйти навсегда, но Вран, никогда прежде не испытывавший сложностей в общении с девушками, зашёл в тупик. Это существо совсем не походило на девушек, которые встречались ему в прошлой жизни, с ней нельзя было просто болтать о пустяках, а разговаривать с кем-то на своём уровне… Подобного опыта в своём посёлке парню за все семнадцать лет приобрести так и не удалось. Именно поэтому он и решился на эту безумную – по мнению родни – выходку и отправился «покорять» Дарру.  

− Здесь учишься? – решился, наконец, начать с самого простого вопроса. Поскольку дело происходило на входе в студенческий городок, почти любого человека подходящего возраста здесь вполне можно было заподозрить в студенчестве. Равно как неподходящего – в преподавательстве.  

Назвавшаяся «Айей» отвлеклась от созерцания пустоты перед собой и воззрилась на собеседника так, словно увидела впервые:  

− Так. Ты, вообще, откуда взялся?  

− Отвечать или это был риторический вопрос?  

− Какой факультет, я имела в виду?  

Парень нахмурился. Отвечать на вопрос о самом крупном поражении сегодняшнего дня ему не хотелось.  

− Боевой.  

− И чем недоволен? – Изобразила удивление и, резво перемахнув через ограду, уселась верхом на перилах. Вран внутренне содрогнулся от легкости, с которой это было проделано. – Убиться о стену, самый крутой факультет в универе! – В её восторженном голосе прорезалась откровенная фальшь. Что не говори, а Врану казалось, что эта девушка была бесконечно далека от пустоголовых девиц, потенциально вьющихся вокруг брутальных «бойцов» «самого крутого факультета в универе». – На Боевой не всех подряд берут, знаешь ли, а ты тут ещё и нос воротишь?  

− А я не туда документы подавал. Летать хочу, − признался парень.  

− Для Небесного одного «хочу» маловато будет. Тут особый талант нужен.  

− Примерно так мне и сказали.  

− И отправили в Бойцовский? – уточнила девица подозрительно.  

− Ага. Тупая анкета плюс бурная фантазия. Прочли в графе «вероисповедание» пацифист, заржали и отправили в Бойцовский.  

− А, ну тогда, в принципе, всё понятно. У нас в приёмной комиссии ещё те шутники сидят. Не все из них готовы притворяться, будто верят в эту блажь про "мир во всём мире".  

− Притворяться, значит?  

− Ну конечно. Живёшь, только пока сражаешься. – Выдав нечто подобное, Айя слезла с перил и почти с победоносной торжественностью удалилась прочь, не удостоив собеседника даже взглядом.  

«Но я-то сюда не сражаться поступал, а учиться, если уж на то пошло», – подумалось ему запоздало – едва парень отошёл от столь резкого перехода от мирной дружеской беседы к глухому игнору.  

Вран даже разозлился на себя: приняв желаемое за действительное, он и в самом деле на несколько минут поверил в то, что кто-то другой способен его понять. Всё же, обстановка, столь отличная от тошнотворно-предсказуемого родного посёлка, усыпила его бдительность и заставила разоткровенничаться с чужим человеком – пусть даже и столь интригующим. В детстве он уже не раз наступал на эти грабли, но полагал, будто с тех пор стал чуточку умнее и сдержанней.  

О «вероисповедании» в анкете он не врал, и дело было даже не в повышенном миролюбии: пустой и бесполезной борьбы с откровенно враждебной средой ему с лихвой хватило на родине – настолько, что, едва дождавшись сертификата об окончании школы, Вран буквально удрал из отчего дома, ни с кем из домашних толком не попрощавшись. Приехав в Дарру, парень рассчитывал на то, что обстановка высшего магического заведения – лучшего в стране – сделает его новое окружение чуть менее первобытным и обяжет решать разногласия словами, возможно даже – что было бы совсем замечательно, – цензурными…  

В правдивости брошенных Айей на прощание слов, ему посчастливилось убедиться уже на следующую ночь.  

Вран проснулся от внезапно нахлынувшего холода, когда с него резко и грубо сорвали одеяло и он, ещё ничего не понимая, вскочил, сонно озираясь по сторонам. Различив в темноте толпу каких-то незнакомцев, постарался согнать с себя остатки сна. Озарение, насколько, серьезной ошибкой была идея спрятаться в стенах этого университета от реальности, пришло с первым ударом по голове.