Взмывают занавеси с кружевами

Взмывают занавеси с кружевами,  

В подносе медном сервиз Гжель,  

Тафта девицу в траур пеленает,  

Чарует сельского пейзажа акварель.  

В тарелках нет заморских яств,  

Как нет диковинки в домашней обстановке.  

Вдове едва ли двадцать два,  

Порядок не велит скупать обновки.  

Анну Григорьевну не позабыть.  

О ней слагают здесь и там легенды.  

Стройна, с лицом как у княгинь,  

Овальным, ясным, только бледным.  

Не легкая досталась ей стезя:  

Из родственников один отчим,  

Черной вдовой заклеймена.  

Что же союз ей впредь пророчит?  

Помещицу готовы принять в жены,  

Усадьба есть, деревни на югах.  

Подборы женихов свершает отчим,  

Ей не пристало появляться на балах.  

Настал день неприметной свадьбы  

С не милым сердцем стариком.  

Не так ведь падки на наследство Анны,  

Портрет невинный грешников влечет.  

Пиры лишь в первый раз уместны.  

Серый наряд, венчание и тихий дом.  

Заходит в спаленку невеста,  

За ней жених – помещик молодой.  

Дивится Анна, не берет бокал.  

Привычны браки по расчету.  

Увидеть рядом ожидала старика,  

Которому полвека одиноко.  

– Ты побелела, милая супруга.  

Помещик улыбается через усы.  

– Вы сирота, наследник суммы.  

– Не большей, чем владеешь ты.  

Хрусталь с вином в руке невесты.  

– Вы молоды и хороши собой.  

Зачем же вам такое бремя?  

Могли бы свататься к любой.  

– Вам не в угоду образ мой иль счет?  

Вас предпочёл, увидев лишь портрет.  

Я верю в то, что чувство снизойдет.  

Неужто в сердце вашем места нет?  

– Что в сердце у белеющей как лист  

Узнать опаснее, чем окунуться в пекло.  

Любили вы кого-то за всю жизнь?  

Так чтобы безнадежно, беззаветно?  

Брак – воск в ушах, утраченное зрение.  

Муж и жена ведь сатана одна.  

Нет разницы: для Господа был их молебен  

Или любви отдались в пекле зла.  

– О чем вы милая, не понимаю.  

Наш брак благословил Господь.  

Коль вы устали иль больная,  

Не потревожу ваш целебный сон.  

Готов покинуть муж их спальню,  

Но улыбается красавица жена.  

Бокала два в руках у Анны,  

Она приблизилась к нему сама.  

Вина отравленного выпил и уснул,  

От приступа сердечного погибнет.  

Поднимется с утра ужасный гул,  

Сейчас же время быть счастливой.  

Откроет дверь и к отчиму войдет.  

– В порядке все, проблемы не возникло?  

– Ты говорил троих нам будет впрок.  

– Не знаешь, как охотно тлеют деньги?  

По всей империи пять лет уж колесят.  

Расчетливый помещик разоренный  

Не запугал ему вверенное дитя,  

Сообщница она по доброй воле.  

Меняют документы, имена,  

Находят жертв – богатых одиноких.  

Наследство тратят в пух и прах,  

Кутят на дорогих курортах.  

Та, что назвалась Анной, отвернулась,  

Ресницы опустились низко.  

Ласкает ее сердце грубость,  

Коя уж рвет наряд вдовы-невесты.  

– Один иль два и хватит, обещаю.  

Рыбу крупней в столице будем удить.  

Взрослые вдовы боле не прельщают.  

Лови момент – жить впроголодь забудем.  

Чего все кривишься? Целуй меня, целуй!  

Хочешь церквушку ему в честь поставлю?  

– Всевышний проклинает нас с тобой.  

Молюсь, чтобы в одном котле оставил.