Отторжение

Макс с трудом преодолевал лестничные пролеты один за другим и уже не мог не опираться о перила. Сил в ногах уже не было, но воля к жизни и откуда-то взявшаяся мысль о том, что в пределах своей квартиры он будет в безопасности, заставляли двигаться дальше и выше. Макс перебирал руками по металлическим прутам, словно залезая по канату, подтягиваясь и рывками преодолевая кажущиеся бесконечными ступени в подъезде двадцатиэтажного дома. Хотя, может, ступени и впрямь стали бесконечными? С недавних пор реальность уже не скрывает, что действует против Макса, потому он и не воспользовался лифтом. Очевидно, что тот бы застрял или вовсе привез на первый этаж прямиком в "объятия" Сборщиков. В промежутках между жадными глотками воздуха, Макс в голос проклинал всё на свете: и Сборщиков, и эту "нереальную реальность", и свой проект, и себя самого за то, что приобрел квартиру на предпоследнем этаже. Вид, видите ли, был приятным глазу:  

—Твари... —выругался Макс себе под нос.  

Снизу послышались множественные шаги преследователей. Вопросов о том, как перед ними распахнулась подъездная дверь не возникало, но возник другой: как они смогли нагнать его так быстро, если они всегда ходят пешком, а Макс рвался со всех ног, да так, что расстояние между ними было не меньше пары сотен метров?  

Позади последний лестничный пролет, а до заветной спасительной двери оставалось не более десяти шагов. Ноги Макса уже не слушались, но в руках всё еще были силы для последнего рывка. Обессиленный беглец оттолкнулся от перил, неудачно зацепившись за надломанный прут, оставив на нем лоскут своей рубашки, а на боку—приличную ссадину. Входную дверь Макс уже не закрывал за собой перед тем, как покинуть дом—простые физические объекты вроде прямоугольного куска металла, например, двери, не могли замкнуть, сломаться или иным образом навредить живому человеку. Разве что само присутствие двери в его квартиру вместо голой стены перестраивающейся на ходу реальности—уже было невероятной удачей. Как только Макс оказался в квартире, то моментально запер дверь и упал на пол в коридоре. Хотелось кричать от радости и рыдать от отчаяния. Из нутра вырвался короткий нервный смешок, затем еще один, и еще... И вот Макс, закрыв лицо ладонями, едва слышно посмеивается, ведь то, что он принял за невероятную удачу, оказалось погибелью, ведь двухкомнатная квартира в этот момент была его склепом с двумя выходами: один ведет к шестидесяти метрам свободного падения, а другой—к Сборщикам, что уже столпились у двери с обратной стороны. Они знали, что он тут.  

—Максим, открывай! Мы просто поговорим, мы же с тобой друзья, —в унисон говорили Сборщики, — открой нам, пожалуйста.  

Мужские и женские голоса произносили одно и то же единовременно с одной и той же интонацией, длиной пауз и фальшивой манерностью. Чертова нейросеть. Имитация идеального поведения уж очень сильно выдает себя на контрасте с обстановкой вокруг, неестественным и агрессивным поведением толпы и, в конце концов, психики самого человека. Люди не идеальны. Никто. Хотя, а были ли вообще когда-нибудь живые люди? Может, все то, что происходит сейчас—просто "активная фаза"? Что если всё, что было до этих событий—симуляция спокойной жизни, "спящий режим" или просто бездействие незримого сценариста и сейчас он подал запрос на нейтрализацию меня?  

—Мак-сим! Мак-сим! Мак-сим! —не умолкала толпа в подъезде. Теперь они решили поддержать его? Вызвать к себе доверие их притворным небезразличием после того, как его жизнь обрушилась буквально за пару дней? Забавно, что нейросеть пыталась найти подход к Максу, но... для чего?  

—Да что вам надо от меня?! — выкрикнул он, поднимаясь на ноги.  

—Дай нам спасти тебя, Максим. Люди ведь помогают друг другу, а мы — хорошие люди... —произносили хором Сборщики.  

Максим прильнул к дверному глазку, с обратной стороны на него смотрело не меньше полусотни "болванчиков" в человеческом обличии с застывшими на лице улыбками. От увиденного у Макса прошла волна мурашек по спине. Кажется, эта картина попадала под термин "Эффект зловещей долины".  

—Почему ты не радуешься нам? Ты чем-то расстроен? Может, обсудим всё за чашечкой чая? — говорил близстоящий к двери Сборщик. К сожалению, его лицо было знакомо Максу. Хорошо знакомо, оттого в сердце Макса кольнуло от вида, как знакомый образ за дверью неестественно улыбаясь, наклонил голову на бок.  

—Прошу, уйди... —сказал Макс, со скорбью опустив взгляд от дверного глазка.  

—Тебе плохо? Мы должны спасти тебя!  

В дверь последовал настолько мощный удар, что на внутренней стороне двери выступил бугорок. Картина, висевшая рядом на стене, сорвалась, осыпав осколками стекла настеленный линолеум. Максим начал пятиться назад.  

—ОТКРЫВАЙ, СУК..а..А... а... —голос на миг начал прерываться и стал каким-то грубым и роботизированным, но тут же сменился на прежний —Максим, мы должны оказать тебе первую помощь, люди ведь заботятся друг о друге. Мы войдем без приглашения, если тебе плохо!  

От второго удара от двери отлетела ручка и между промятым металлом и дверным проемом образовалась заметная щель. Выбора, похоже, не осталось. Макс отбежал в зал и распахнул дверь, ведущую на балкон. Невольно всплыло воспоминание о том, как его супруга предлагала застеклить его, а Макс, в свою очередь, откладывал это на бесконечное "завтра". Из коридора донесся грохот отлетевшей двери и топот ног полусотни Сборщиков, а Макс уже подпер дверь балкона со стороны улицы двумя велосипедами, что стояли тут не один месяц. На вряд ли это удержит преследователей хоть на секунду, но беглец сделал это рефлекторно. Теперь путь был один—вниз. Сборщики заполонили зал и во главе толпы стояла она — та, с которой Максу повезло встретиться однажды. Сейчас она ничем не отличалась от таких же "улыбающихся спасателей" позади. Макс уже переступил через ограду балкона и опирался на нее животом. Теперь от свободного падения его отделяла лишь сила хвата его пальцев. Сборщики разбили оконное стекло и уставились на стоявшего в шаге от смерти человека:  

—Максим, у тебя вся жизнь впереди. Смерть не решит твои проблемы, твоя судьба в твоих руках...  

Знакомый голос изображал сочувствие, а лицо — шок и испуг, но Макс лишь улыбнулся. Все-таки, нейросеть не смогла его просчитать и включила режим бесчувственной и неумелой психологической помощи, неверно проанализировав обстановку. Всё-таки, машина всё еще проигрывает человеку в мышлении. Макс надеялся об одном: лишь бы нейросеть вновь не "заглючила" и не включила режим "открытой агрессии", как в случае с проникновением в квартиру и десятки раз до этого. План в голове уже созрел, поэтому нужно было лишь выждать нужный момент.  

—Почему ты боишься нас? Ты ведь такой же, как мы, —вновь заголосила толпа.  

—Нет. Ты — просто копия, взявшая опыт других людей и пытающаяся использовать их знания по-своему.  

—А чем тогда отличаешься ты, "человек"?  

Похоже, сейчас настал нужный момент. Макс бросил быстрый взгляд вниз и разжал пальцы, отпустив балконные перила. Словно в замедленной съемке Макс успел увидеть, как Сборщики бросаются вперед, расталкивая друг друга в оконном проеме. В голове проносились воспоминания о "прошлой жизни", в которой он был просто перспективным программистом, строящим планы на будущее со своей любимой. Недавняя свадьба, тихие вечера на окраине города. Может, зря он поддался любопытству пару дней назад и открыл то злосчастное письмо... Всё же жить в той иллюзии было намного приятнее, нежели сейчас. Даже не верится как-то, что всё это было ложью. Интересно, а происходящее сейчас — тоже ложь? Впрочем, теперь это не имеет значения...