Глава 8
День освобождения
Анна проснулась посреди ночи, хотя было ещё темно и холодно. В бараке стояла такая тишина, что было слышно, как где-то за стеной кто-то кашлянул, а потом снова всё стихло. Она долго лежала, слушала, как мама тихо дышит рядом, и вдруг подумала, что сегодня будет что-то необычное. Может быть, потому что за окном не выл ветер. Может быть, потому что ей приснился дедушка Лазарь — он стоял на Привозе с корзиной яблок и подмигивал ей, будто знал что-то важное.
Анна осторожно выбралась из-под одеяла, надела дедушкин пиджак — он был ей велик, но тёплый — и подошла к двери. Воздух был другим, не таким, как обычно. Свежий, словно за ночь кто-то вымел из гетто всю тоску и оставил только ожидание.
— Мама, можно я выйду? — спросила Анна, уже стоя на пороге.
— Только не бегай, — Софья приподнялась на локте, её волосы были растрёпаны, а глаза — усталые, но тёплые. — Мало ли что.
Анна шагнула во двор. Земля под ногами была твёрдой, но уже не промёрзшей. За проволокой стояли люди — много, больше, чем обычно. Кто-то плакал, кто-то смеялся, кто-то просто смотрел в одну точку. Вдруг кто-то закричал:
— Наши! Наши идут!
И все сразу побежали к воротам, как будто проволока уже не страшная, а просто старая сетка, которую можно раздвинуть руками. Анна увидела, как по улице идут солдаты — в пыльных шинелях, с автоматами, но лица у них были не грозные, а усталые, как будто они сами не верили, что дошли до этого места.
— Смотрите, красные! — крикнул кто-то из мужчин, и все зашевелились, стали махать руками, звать, плакать.
Солдаты остановились у ворот, посмотрели на толпу, потом один из них шагнул вперёд, снял шапку и сказал:
— Всё, свободны. Больше никто вас не тронет.
И тут началось такое, что словами не передать. Кто-то бросился солдату на шею, кто-то упал на колени, кто-то просто стоял и смотрел, словно боясь поверить. Софья выбежала из барака, прижала Анну к себе.
— Всё, Аня, всё, — шептала она, — мы живы, слышишь? Мы живы.
— Мама, а дедушка бы поверил? — спросила Анна, глядя на солдат.
— Дедушка теперь всё видит, — ответила Софья. — Только вот почему-то мне сейчас так грустно...
Люди стояли во дворе, не зная, что делать. Кто-то пытался что-то объяснить солдатам, кто-то спрашивал, можно ли выйти за ворота, кто-то просто молчал. Солдаты смотрели на них и тоже не знали, что сказать.
— Теперь вы свободны, — повторил старший. — Можете идти, куда хотите.
— А куда нам идти? — спросила Рахиль, соседка, у которой никого не осталось.
— Домой, — ответил солдат.
— А если дома никого нет? — Рахиль сжала в руках платок.
— Тогда к своим, — сказал солдат. — Или с нами.
Анна смотрела на людей и думала:
«Куда теперь все пойдут? В Одессу? А если там всё чужое? А если там никого не осталось? »
— Мама, а если нас там никто не ждёт? — спросила она.
— Мы есть друг у друга, — ответила Софья. — А остальное — посмотрим.
В тот день в гетто все ходили как во сне. Кто-то собирал вещи, кто-то искал знакомых, кто-то просто сидел на земле и смотрел, как солдаты снимают проволоку. Было радостно и страшно одновременно — как будто кто-то снял с плеч тяжёлый мешок, а под ним оказалась пустота.
— Софочка, я не знаю, что делать, — подошла Рахиль. — Я всю жизнь боялась, что не доживу, а теперь боюсь, что не смогу жить.
— Мы будем жить, — сказала Софья. — Ради тех, кто не дожил.
Анна ходила по двору, искала глазами тех, кто был с ними всю зиму. Моти не было, бабушки Фриды не было, дедушки Лазаря не было. Остались только те, кто выжил. И почему-то от этого становилось не легче, а наоборот — тяжелее.
— Мама, если бы я могла поменяться местами с дедушкой, я бы поменялась, — сказала Анна.
— Не надо так говорить, — Софья обняла дочку. — Ты должна жить. Ты — память о них.
Вечером люди собрались у костра, который развели прямо во дворе. Кто-то принёс хлеб, кто-то — воду, кто-то просто сел рядом. Солдаты сидели вместе с ними, рассказывали, как переправлялись через Днестр, как освобождали другие лагеря.
— Я думал, что здесь никого не осталось, — сказал один из солдат. — А вы живы.
— Мы не просто живы, — ответил один из стариков, — мы теперь другие.
Анна слушала рассказы, смотрела на огонь и думала:
«Что будет завтра? Куда они пойдут? Как будут жить? »
Она вспомнила, как зимой записывала в тетрадку всё, что помнила о дедушке. Теперь она решила: будет писать дальше. Чтобы никто не забыл.
— Мама, а если я всё запишу, это поможет? — спросила она.
— Конечно, — ответила Софья. — Пока мы помним, они с нами.
Ночью Анна долго не могла уснуть. Она слушала, как за стеной кто-то тихо поёт на идише, как мама шепчет молитву, и думала:
«Вот он, день, когда всё изменилось. Только почему-то радость мешалась с грустью, а свобода — с растерянностью».
— Мама, а если завтра всё вернётся? — спросила она в темноте.
— Не вернётся, — твёрдо сказала Софья. — Теперь только вперёд.
Анна повернулась на бок, прижалась к маме и впервые за долгое время позволила себе заплакать — не от страха, а потому что можно. А утром она вышла во двор, посмотрела на солнце и подумала:
«Если они выжили здесь, значит, смогут жить и дальше. Главное — помнить».
Весь следующий день был похож на долгий сон. Люди ходили по двору, собирали свои скудные пожитки, кто-то пытался найти знакомых, кто-то просто сидел на земле и смотрел в небо. Солдаты помогали, чем могли: приносили воду, делились хлебом, рассказывали, что теперь можно идти, куда хочешь. Но куда идти, если весь мир кажется чужим?
— Софочка, а если мы поедем в Одессу, там нас кто-нибудь вспомнит? — спросила Рахиль.
— В Одессе всегда кто-нибудь кого-нибудь помнит, — улыбнулась Софья. — Даже если не по имени, то по голосу.
— А если не вспомнят? — Рахиль сжала в руках свой платок.
— Тогда начнём всё сначала, — сказала Софья. — Мы же одесситы, мы умеем начинать заново.
Анна слушала их разговор и думала, что, может быть, и правда можно начать всё сначала. Главное — чтобы рядом была мама, чтобы было кому рассказать про дедушку, про бабушку, про всех, кого уже нет.
Вечером в бараке было непривычно тихо. Люди сидели на нарах, кто-то молился, кто-то просто смотрел в потолок. Анна достала свою тетрадку, открыла её на чистой странице и написала:
«Сегодня нас освободили. Я не знаю, что будет дальше, но я помню всех, кто был с нами. Я буду помнить всегда».
— Мама, а если я когда-нибудь забуду, ты мне напомнишь? — спросила она.
— Я всегда буду напоминать, — пообещала Софья. — А если меня не будет рядом, ты сама себе напомнишь.
Анна улыбнулась и прижалась к маме. За окном уже темнело, но где-то вдалеке слышался шум, словно город просыпался после долгого сна.
На следующий день люди начали собираться в дорогу. Кто-то решил идти в Одессу, кто-то — искать родных в других городах, кто-то остался ждать, когда за ними приедут. Солдаты помогали, чем могли, но у всех было одинаковое выражение лица — усталость и надежда.
— Софочка, а если мы не найдём дорогу? — спросила Рахиль.
— Мы найдём, — сказала Софья. — У евреев всегда есть путь, даже если его никто не видит.
— А если мы потеряемся? — не унималась Рахиль.
— Тогда будем искать друг друга, — улыбнулась Софья.
Анна слушала их разговор и думала, что, может быть, и правда всё можно найти, если не сдаваться. Главное — не забывать, кто ты и откуда.
Перед уходом Анна подошла к тому месту, где раньше была проволока. Теперь там была просто земля, и только следы от столбов напоминали о том, что когда-то здесь был забор.
— Мама, а если кто-нибудь спросит, как это было, что я скажу? — спросила она.
— Скажи правду, — ответила Софья. — Скажи, что было страшно, но мы выжили.
— А если они не поверят? — Анна нахмурилась.
— Тогда пусть сами попытаются выжить, — сказала мама.
Анна улыбнулась и пошла к дороге. Позади остались барак, двор, костёр, у которого вчера сидели люди, солдаты, а теперь казались такими же уставшими, как и все остальные. Впереди была дорога — длинная, неизвестная, но уже не страшная.
— Мама, а если мы заблудимся? — спросила Анна.
— Я с тобой, — сказала Софья. — А ты со мной.
Анна взяла маму за руку, и они пошли вперёд — навстречу солнцу, навстречу жизни, которую ещё только предстояло заново придумать.
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.