Грешная исповедь

Церковь. За окном стоял воскресный вечер. Черноволосая дама лет сорока пришла на исповедь. Священник сия святого места имел одну причуду, естественно, никому не известную. Во время исповеди, а именно когда исповедовались особи прекрасного пола, он начинал мастурбировать свой дряхлый член. Сегодняшний раз не стал исключением.  

— Святой отец, я согрешила! — начинала женщина.  

— Бог тебя услышит, он простит. —говорил распутник, разминая пальцами пенис. — Расскажи мне, в чëм покаяться ты хочешь?  

— Дело в том, что недавно я изменила своему мужу, и не знаю как ему об этом сказать.  

«Вот потаскуха…» — подумал священник, а сам говорит:  

— Оу-у-у, дитя, измена это большой грех! Скажи мне, что побудило тебя на это?  

— Я не знаю, всë произошло внезапно. Я выпивала в баре, в тот вечер я была совсем одна, муж часто пропадает на работе, у него напряжённый график. И тут, я встретила привлекательного мужчину, по моему телу прошло тепло... — она сделала паузу.  

— Продолжай, продолжай… — проговаривал он, сжимая в руках крепче свой прибор, который уже пылал от возбуждения в твëрдой форме.  

— Видно, бес меня попутал, и я подошла к нему, чтобы познакомиться. После выпитых коктейлей и непродолжительного диалога, мы поехали к нему.  

Святой отец слушал внимательно, стараясь ничего не упустить, в то время как манипулировал свою крайнюю плоть вверх и вниз.  

— Как только мы оказались у него, я... я... — продолжала она — Я не понимаю, что на меня нашло, но я отдалась ему.  

— Подробней, подробней... — ускорял он темп.  

— Сначала, мы целовались и он ласкал меня там, внизу, своими пальцами. Затем повалились на кровать, он был сверху. И мы начали раздевать друг друга...  

— «Вот шлюха, вот шлюха! » — чуть ли не в слух выкрикивал святой, лицо которого уже покрылось потом и краснело.  

— У него было накаченное, сексуальное тело, которое я покрывала своими поцелуями, и он мне отвечал взаимностью, иногда его язык задевал мои затвердевшие соски.  

Дыхание еë сбилось, она покрылась румянцем и сама не заметила, как протянула руку к своей промежности.  

Стараясь не застонать, она продолжала:  

— Он опускался своим языком всë ниже, пока не достиг того самого места... Затем он принялся лизать, жар окутал каждый сантиметр моей плоти и...  

— Подожди, дитя, опустим подробности того, как он ласкал тебя. Лучше ответь мне, приняла ли ты его в свой рот? — слегка приостановившись спросил он.  

— Да, святой отец, да... И он был большим. Больше чем у моего мужа, меня это так завело, что я не смогла удержаться, и заглотила у него полностью, помогая себе языком.  

Сдерживать дыхание становилось всë сложнее, а пальцы она уже погрузила глубоко в свою вагину.  

— Он излился тебе в глотку? — отец был на пределе.  

— Да! Ох, и это было прекрасно! Я так давно не ощущала этого вкуса. Вкуса мужчины! Я проглотила всë до последний капли. Ох... — она уже начала стонать, не боясь, что еë осудят.  

— Ох... Грязная шлюха. Скорее, рассказывай дальше, в какую позу он тебя поставил? — отец тоже перестал сдерживать эмоции и дал им волю.  

— Он поставил меня на четвереньки! И грубо овладел, его член вошел в меня до самой матки и трахал, наматывая на свой кулак мои волосы.  

Оба они были на взводе и были готовы вот вот кончить.  

— Мы с ним занимались этим больше пяти часов в самых разных позах! Он кончал и кончал в меня, в самые разные места. До тех пор, пока я не стала полностью – ах… – заполнена спермой!  

— Грязная плутовка-а! Шлюха-а-а!!  

Их стон в унисон пронзил здание. Они оба кончили и сидели, истекая потом, тяжело дыша в полном умиротворении и довольствии. Затем, более-менее приведя себя в порядок, покинули свои места.  

— Святой отец, — спрашивала женщина. — так что мне делать?  

— Что ж, дитя моë, Бог милостивый услышит твои молитвы, отпустит грехи. Но при условии, что такого больше не повторится. Ступай же домой, к своему мужу, и скажи, как сильно ты его любишь.  

— Спасибо, отец. Мне правда стало легче! Я сделаю всë, чтобы такого больше не повторилось. Я правда каюсь, что поступила так.  

— Верю, дитя, верю...  

Они попрощались. И женщина в приподнятом настроение покинула церковь, в то время, как святой отец опустил свой обвисший испачканный член в чашу со святой водой, и сказав "Господи, помилуй" начал его тщательно мыть.