Хрусталь мыслей

Предисловие, которое разрешаю не читать  

Изначально я не планировал публиковать этот текст. Я слишком долго томился без нового, запертый в набившей оскомину белой комнате, она захватила все мои творческие порывы, я был парализован. Я не оставлял попытки вырваться, но освобождение оказалось таким же иллюзорным. Это заняло больше времени чем в прошлый раз, но вот я здесь.  

Я разрешаю не читать не только это предисловие, но и весь текст. Это была разминка, маленький эксперимент призванный вновь вдохнуть в меня литературную жизнь. Я уже баловался подобным, но в меньших масштабах во всех плоскостях этого слова.  

Данный текст есть зарисовка, отпечаток моих мыслей, воспоминаний, образов показавшихся любопытными, но мне чертовски не хотелось говорить все напрямую – во-первых это утомительно, во вторых это все же обо мне, а зачем оно кому-то нужно, верно?  

Пусть это будет предисловие не только к этому тексту. Я уже работаю над новым рассказом, там я уже вернусь в более "стандартную" канву: персонаж (даже несколько), история, надеюсь что небезынтересный мирок. Не знаю сколько его еще ждать, но у меня есть стойкое ощущение, что я его допишу, в отличие от многократных попыток до.  

Приятного чтения всем любопытным.  

I. когда птицы казались большими  

Думать обычно не больно. Я смотрю вперед и вижу нечто перед собой; это нечто всегда разное, но всегда одно. Забавно об этом думать сейчас. Особенно когда небо такого цвета.  

Я помню ночь, она слилась для меня в одну и говорит все то же тем же голосом, что и раньше. Очевидно это была другая жизнь, но разве это объяснить? Никто не будет слушать — я говорю о себе. Детские атрибуты абстрагированы и несут лишь миссию быть антуражем для реального спектакля зарождающегося вне времени. Каким образом возможна белая комната если она не комната, пускай даже и белая?  

Равномерно прерывистый звук стучания железа о железо не дал ничего, кроме того что уже было: тихое утро. Новый день рождался на глазах; разве кто-то просил этого? И почему напротив меня сидит проводница? А напротив наших сидений сидел охранник. Это был возврат. Ненужный, но желанный и это не плохо и не хорошо, это ровно так как и должно было быть, пусть и наоборот.  

Предыдущий город поразил своим ночным открытием, как и тот что был до него, и еще один до, правда уже без поражения. Единственное я не люблю остановки на час, в них слишком много политики и мармелада, в том числе крахмального, а он довольно твердый в таком своем виде. Еще была самса, надеюсь ее запах не сильно смутил пассажиров спереди. Вообще, если говорить о еде, то самое забавное это бургер, но я не хочу об этом.  

Почему не-православных? Я до сих не могу привыкнуть, хотя уже были прецеденты. Наверное это зависит от человека. Храмы то красивые, разве нет. Но что насчет жилплощади? Не думаю что к ней применимо понятие много (или мало), но почему-то так и есть, хотя я продолжаю не думать. Дилемма. Ты же на границе, даже если на границе, даже если не на границе, хотя я на ней, но во втором смысле. Близиться полезно, местами даже нужно; местами я про время. Вспоминается старый анекдот:  

ешь мармеладки  

бургеры жуй  

пусть богатее станет буржуй  

Спасибо ему за это, что уж. И да, это все об одном же, как и всегда, все о той злосчастной остановке, хотя мне понравилось, даже крахмальный мармелад. Но разве это правильно? Пока ты выгоняешь его из одного места, он появляется в другом, наверное поэтому было столько падения. Не важно. Посмотрите в окно. Там все и сразу, а вы здесь и сейчас, но уже привыкли к тому что стены вместо одеяла, вместо второй кожи, по другому уже нельзя и даже придумать как быть без. Особенность эпохи. Вы не расстроены; разве можно быть расстроенным когда есть вторая, третья, четвертая кожа? Только лишь в поле тщетно пытаясь вспомнить щёкот ветра и всхлип травы о ваши пальцы. Это неизбежно и это радостно. Мы и сами умеем щекотать и плакать, а большего и не надо.  

Вы видели птиц? Если нет, то поднимите голову, отодвиньте налипшие на глаза складки и морщины, вдохните полным взглядом небеса сыпучие облаками, ведь там есть точки. Они больше чем точки, но иногда поменьше и это безумно раздражает. Неужели нельзя всегда быть одного и того же размера чтобы не приходилось вручную подгонять размер зрачков? Нет, нельзя. Иначе пришлось бы стандартизировать всё, а это значит что пришлось бы достичь сингулярности уже вчера. Не считаю нужным пояснять это.  

II. осторожно, двери закрываются  

А ведь текст движет события. Например, голос дикторши, предупреждающий незадачливых пассажиров. Я помню одних из них. Они провожали прижизненную реинкарнацию елизаветы 2 требующей связи с машинистом. Ругань с проводницей перемежалась техническими деталями по оплате еще 2 билетов, т. к. провожающие опоздали выйти и им пришлось ехать вместе с провожаемым. Забавно.  

Но ведь могло быть и иначе. Например, исчез бы весь мир кроме пары километров в округе из-за чего пришлось бы остановиться и жевать мармелад. Именно в такие моменты понимаешь насколько ты близок и насколько же далеко. Пока ты здесь, они там, но ты здесь, по крайней мере тебе так кажется. Разговор же всё равно идет обо всём, а как мы уже поняли это значит что ни о чем. Это не так уж и сложно если подумать, но об этом позже, сейчас мы в другом месте, а значит и времени.  

Ты смотришь на попутчиков. Они твои, но если они другие, то они все равно твои, потому что ты пишешь текст. Это заставляет задуматься. Почему-то раньше это был только ты, только о тебе; впрочем не сильно много поменялось с тех пор как мы видим. Удручающе. Я не могу в полной мере……  

Я позабыл о времени потому что оно позабыло о себе. Мы сидели целую вечность длиною в 50 с лишним минут. Я успел стать ветром, а затем снова вернуться в жидкое состояние и всё это без видимых глазу изменений. Глазомер всегда подводит, особенно когда нужно чтобы он не подводил, в этом и заключается его смысл.  

Оказалось мы уже приехали. Ночь безразмерной толстовкой окутала наши плечи. Казалось, будто мы одни, хотя уши говорили о своем, как всегда. Хорошо что я снова стал жидкостью, потому что лил дождь и это буквально спасло. Мысли путались, местами они были в той мнимой аварии жизни на чуть меньше чем час, местами они были в той действительной аварии жизни длинною намного больше. Между ними была слишком существенная разница, чтобы ставить очередные границы. И тем не менее мы ступили на влажные листья. Снова осень, очередная пора нарождению (читай нагромождению) букв в слова и так далее до самого конца. Удивительно лишь то что конец есть, еще удивительнее то что он не там где мы думаем. Это я могу пояснить, но обойдусь одним словом — круг.  

III.???  

Так ли уж важно что мы прибыли если мы остались там? Запах самсы привел меня на окраины мира где за стеклом минивена я умудрился забрести на некую поляну. Безвременье дало свои плоды, кожа стала оголять свои скрытые тайны, я схватил вещь. Процесс подробно, но без лишних деталей описан выше. Вокруг же теперь была только одна единственная вещь раскинувшаяся повсюду. Было величие якобы оставшееся позади, но на деле раскинувшее, как я уже сказал, себя повсюду. Это можно было легко увидеть, к счастью здесь глаза не особо нужны. Я опишу.  

По сторонам была фигура. Вместо стен был лес без леса и облачное небо без облаков. Под ногами был лишь свет исходящий изнутри. Как я мог не заметить его под всей этой толщей земли? Все дело в том что нет никакого внутри, мы его придумали и это относится ко всему, а не только к одному из. А окружающие 5 букв той самой фигуры имели разные формы куда бы я не пошел. К счастью там где я этого почти достаточно: улицы, буквы, камни — все вместе и порознь разом. Даже если они якобы говорят о другом.  

Настройка линз заняла некоторое время, идет до сих пор и будет идти и впредь в силу очевидных причин. Смерть не приговор, страх смерти затмили, но это не есть его уничтожение. Уничтожения нет, его уничтожили века. Удивительное свойство быть всегда, но не быть сейчас же. Возвращаясь к старому, хочу напомнить что великая старая-новая логика…. А, впрочем, я уже достаточно об этом рассказал.  

Я не рассказал разве что обо всем остальном, ровно, как и научился у нее. Взять к примеру анализ: может ли он дать хоть что-либо? Может, но не дает. Не дает потому что не может. Не может потому что мы можем его заставить нам дать хоть что-то, но это что-то уже будет ничем. Очевидно.  

Погружение оказалось слишком резким. Научиться плавать можно и без риска стать новым утопленником. Иногда это не ясно, поэтому и проговариваю. К сожалению скрытое станет скрытым. Явь и так слишком полна своим довольством, чтобы вместить всё остальное.  

Хотелось бы спеть об этом песню, но я не умею.