Тан Хо Си проснулся от резкого звука будильника, его старый металлический корпус гудел на тумбочке, покрытой царапинами и пятнами от пролитого чая. Ему было 23, рост 190 см, тело крепкое, закалённое годами работы в автомастерской, чёрные волосы торчали в разные стороны, карие глаза щурились от света, льющегося через пыльное окно с треснувшей рамой. Комната была тесной: облупившаяся краска на стенах обнажала серый бетон, кровать скрипела ржавыми пружинами, стол шатался на неровном полу, заваленный инструментами и старыми журналами по механике. Он потянулся, хрустнув суставами, чувствуя лёгкую боль в плечах после вчерашней смены, натянул рабочую куртку — выцветшую, с пятнами масла и прожжённым рукавом от искры сварки. Спустившись по узкой лестнице, где перила шатались под рукой, он вошёл в мастерскую на первом этаже. Запах бензина, жжёной резины и металла ударил в нос, пол был усеян стружкой, стены покрыты потёками масла. Старый пикап стоял в углу, его ржавый капот скрипел, когда Тан Хо Си поднял его, чтобы добраться до двигателя. Гайки не поддавались, ключ соскальзывал, пот стекал по вискам, оставляя солёный привкус на губах. Коллеги уже были там: худой Чжоу, с вечно дымящей сигаретой, пепел которой падал на пол, и толстяк Лю, чьи громкие шутки о вчерашнем футболе гудели над шумом инструментов. Тан Хо Си молчал, сосредоточившись на работе, его руки двигались уверенно, но мысли блуждали где-то далеко. После смены он вышел во двор, где дети гоняли мяч, их крики смешивались с лаем бродячей собаки, привязанной к столбу. Старушка Чен, сгорбленная, с палкой в руке, стояла у калитки, её седые волосы выбивались из-под платка. Она попросила занести сумку с рисом, её голос дрожал от возраста, глаза слезились от ветра. Тан Хо Си улыбнулся, подхватил мешок — тяжёлый, с грубой тканью, впивающейся в кожу, — и пошёл через двор, где ветер гонял обрывки газет и сухие листья. Дома он бросил сумку на пол, пыль поднялась облаком, сварил лапшу из пакета в старой кастрюле с вмятинами, вода кипела медленно, пар поднимался к потолку. Ел он за шатким столом, на котором стояла фотография деда — высокий мужчина с морщинистым лицом, суровым взглядом и короткой стрижкой, пропавший, когда Тан Хо Си было десять. Стекло рамки треснуло в углу, но он не менял её, просто смотрел иногда, чувствуя тень прошлого. Вечером он взял жестяную банку газировки, холодную от холодильника, что гудел в углу, и забрался на крышу по ржавой лестнице, её ступени скрипели под весом. Небо усыпали звёзды, их свет пробивался сквозь дымку заводов на горизонте, старый клён шумел ветвями, листья шелестели, как шёпот. Он сидел, поджав ноги, чувствуя пустоту внутри, будто жизнь текла мимо, оставляя его на обочине. Ветер нёс запах угля и асфальта, где-то вдали гудели машины, их фары мелькали, как далёкие огоньки. Утро следующего дня началось с криков птиц — слишком громких, слишком резких для обычных воробьёв. Он выглянул с крыши: стая кружила над городом, их тени падали на крыши домов, крылья мелькали в утреннем свете. Тан Хо Си нахмурился, потёр глаза, думая, что усталость играет с ним шутки, и спустился к очередной машине, отмахнувшись от тревоги, что кольнула грудь. В мастерской он снова взялся за работу, гайки скрипели, масло капало на пол, день тянулся медленно, как всегда.
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.