Корпоратив 8 Марта 2025 года

8 Марта 2025 годы в департаменте макроэкономической статистики решили праздновать 7-го марта в пятницу.  

Антон Поликарпович, 57-летний чиновник из министерства, был человеком основательным. Его округлый живот, всегда аккуратно прикрытый пиджаком, словно символизировал его подход к жизни: всё должно быть солидно, но без лишних потрясений.  

Однако накануне 8 Марта он решил, что пора удивить своих коллег — 13 женщин их отдела.  

В департаменте макроэкономической статистики министерства работали 16 человек, из которых трое были мужчинами, включая Антона Поликарповича, и 13 дам вместе с их начальницей Эльвирой Ромуальдовной.  

Из 13 женщин две находились в декрете, а две — в отпуске. Таким образом, на празднике должны были присутствовать 8 женщин и Эльвира Ромуальдовна.  

С Самуилом Моисеевичем, главным специалистом по макроэкономическим тенденциям, Антон Поликарпович работал уже больше года.  

Самуил Моисеевич был легендой министерства. Он всегда был подтянутым, курчавым, седовласым и слегка картавым мужчиной в самом расцвете сил. Ему было 64 года, и он работал в министерстве с 1995 года, то есть уже 30 лет. Легендой он стал из-за того, что был четырежды женат, и все его жёны были дамами из их министерства. За эти 30 лет он не пропустил ни одной юбки и слыл заправским бабником.  

Самуил Моисеевич Апфельбаум был очень добродушным, весёлым и незлобивым человеком.  

По рассказам соблазнённых им подружек из бухгалтерии, он всегда очень красиво ухаживал: дарил цветы, шампанское и делал всё, чтобы незамужняя женщина, живущая заботами о двоечнике-сыне в школе и проблемами сломавшейся стиральной машины, могла почувствовать себя, хоть ненадолго, в его обществе королевой и единственной.  

Самуил Моисеевич умел устроить даме праздник, ему и самому это нравилось.  

Понятно, что после двух или трёх жён и десятка соблазнённых женщин, все дамы за 40 в их министерстве, на которых он обрушивал водопады заботы, нежности и внимания, понимали, что он прохиндей: поматросит и бросит. Но устоять против его напора они не могли, и были рады вырваться из повседневных скучных будней. Да и по слухам от девочек из бухгалтерии, Самуил Моисеевич в свои 64 года был ещё "ОГОГО и очень, очень даже неплох!  

Эта слава о его "ОГОГО" расползлась по всем этажам министерства, и он купался в её лучах.  

Самуил Моисеевич был страстным коллекционером антиквариата, деньги у него водились всегда, и всем своим жёнам и детям, которых у него было четверо (все девочки), он помогал всегда.  

В следующем году он собирался на заслуженную пенсию, и в министерстве по отделам шушукались: дадут ли ему почётное звание «Почётный работник государственной статистики»?  

Вторым коллегой-мужчиной в его департаменте был кандидат физико-математических наук Иннокентий Зайцев. Ему было 32 года, он был очень высокий — под метр девяносто — и очень худой, как рельса.  

Когда он поправлял на носу большие круглые очки, он всегда напоминал Антону Поликарповичу Учёного Кролика из мультика про Винни-Пуха.  

Он был кругом круглым отличником: в школе, университете, аспирантуре и на практике в их министерстве, куда он пришёл лет пять назад случайно, да так и не смог выйти.  

«Лабиринты сталинской высотки поглотили его душу», — смеясь, подумал Антон Поликарпович.  

Иннокентий, или Кеша, как ласково его звали наши дамы, был, мягко говоря, каким-то несуразным, угловатым. Он ходил в вечно помятом костюме. И заказывал на обед каждый день исключительно пиццу, что Антону Поликарповичу, как истинному ценителю хорошей еды из "Макдоналдса", это очень и категорически не нравилось. Любители бургеров и пиццы — это вечные соперники и противники, как лёд и пламя, как "Спартак" и ЦСКА, непонимающие друг друга.  

Антон Поликарпович, считал Кешу настоящим «чмошником» как сказали бы в СССР или «задротом», как сейчас говорит молодёжь.  

Слово «задрот» активно не нравилось Антону Поликарповичу. Оно всегда ему неприятно напоминало его школьные годы и дразнилки одноклассников после того, как его застали в 7-м классе под окнами школьного медпункта, где в это время девочки из 10-го класса проходили плановый медосмотр.  

В СССР слово «задрот» имело совсем другое значение, чем сейчас, и было связано с другим неблаговидным занятием мальчиков в пубертатный период во время первых поллюций, про которое говорили в СССР: «передёрнуть затвор», «поиграть в карманный бильярд» или «погонять Дуньку Кулакову».  

Идея как-то по-особенному поздравить женщин в этом году на 8 Марта пришла ему в голову внезапно, когда он, сидя в своём кабинете, услышал, как женщины обсуждали прошлогодний праздник.  

— Всё было мило, но как-то... скучновато, — сказала одна из них.  

— Да уж, цветы и конфеты — это, конечно, хорошо, но хочется чего-то большего, — поддержала другая.  

Антон Поликарпович нахмурился. Он всегда считал себя человеком, умеющим удивлять, но, видимо, в прошлом году не справился. Решив исправить ситуацию, он собрал двух других мужчин из отдела — Самуила Моисеевича и Иннокентия.  

— Мужчины, 8 Марта на носу! Надо сделать так, чтобы наши дамы запомнили этот день надолго. Предлагаю устроить сюрприз, — объявил он, потирая руки.  

Самуил Моисеевич, любитель классики, предложил, слегка картавя на букве «р»:  

— Давайте устррроим концерррт! Я спою ррроманс, Кеша прррочитает стихи, а вы, Антон Поликарррпович, станцуете! Говорррят, вы ходите в школу латиноамеррриканских танцев: рррумба, сальса, пасадобль... — с уважением скороговоркой сказал Самуил Моисеевич.  

Антон Поликарпович покраснел, как помидор, и замахал руками:  

— Нет, нет, танцы — это не моё. Давайте что-то более... элегантное.  

Самуил Моисеевич, человек практичный, предложил:  

— А давайте закажем огррроомный торррт с надписью "С 8 Марррта! " и устроим чаепитие с шампанским.  

Кеша, мечтатель и романтик, добавил:  

— И ещё шарики! Много шариков! И цветы каждой!  

После долгих споров решили совместить всё: торт, шарики, цветы и небольшой концерт. Антон Поликарпович, хоть и сомневался в своих танцевальных способностях, согласился на «маленький сюрприз» от себя лично.  

Накануне праздника мужчины тайно собрались после работы. Самуил Моисеевич репетировал романс, Иннокентий разучивал стихи, а Антон Поликарпович... пытался освоить несколько па из сальсы. Его попытки были настолько неуклюжими, что Самуил Моисеевич едва сдерживал смех, а Кеша предложил:  

— Может, лучше просто подарите цветы?  

— Нет! — упрямо ответил Антон Поликарпович. — Я должен удивить!  

Торт заказали огромный, с розовыми розами и поздравительной надписью. Шарики купили в количестве 50 штук, чтобы хватило на всех. Цветы выбрали самые красивые — розы и тюльпаны.  

Но тут в дело вмешалась начальница Антона Поликарповича — Элла Ромуальдовна, строгая и властная женщина, которая, как говорили, могла одним взглядом заставить любого сотрудника работать в выходные. Узнав о подготовке к празднику, она вызвала Антона Поликарповича к себе.  

— Антон Поликарпович, я слышала, вы готовите сюрприз для женщин департамента? — спросила она, глядя на него поверх очков.  

— Да, Элла Ромуальдовна, — ответил он, нервно потирая руки. — Мы хотим сделать праздник незабываемым.  

— Хорошо, но только чтобы всё было прилично. Никаких вольностей, — предупредила она.  

Антон Поликарпович кивнул, но в голове у него уже зрела идея, которая могла бы удивить даже Эллу Ромуальдовну.  

Идея пришла Антону Поликарповичу поздно вечером, когда он, лёжа на диване, смотрел телевизор. На экране шло шоу, где мужчина в костюме пожарного исполнял стриптиз.  

— Вот это сюрприз! — воскликнул он. — Но как это организовать?  

На следующий день он тайно обсудил это с Самуилом Моисеевичем и Иннокентием.  

— Мы пригласим стриптизёра! — объявил он.  

— Антон Поликарпович, Вы с ума сошли? — удивился Самуил Моисеевич. — Элла Ромуальдовна нас убьёт!  

— Ничего, она ничего не узнает, — уверенно сказал Антон.  

Стриптизёра нашли через знакомых. Его звали Нарзан. В 90-х от него сходили с ума нынешние бабушки, но сейчас ему было уже 55 лет, и он легко согласился прийти в карнавальном костюме полицейского на их корпоратив в министерство.  

В пятницу Элла Ромуальдовна на планерке объявила, что сегодня короткий день:  

— Если мужчинам есть, что сказать или поздравить в этот день женщин их департамента, то мы — сказала она, и кокетливо сделав многозначительную паузу, продолжила: может быть, и придём в 18:30 в переговорную комнату на нашем этаже.  

— Так, стриптизёр есть, — подумал Антон Поликарпович. — Нам нужен ведущий… классный ведущий корпоратива.  

У него есть друг и одноклассник Витька, который за всю свою жизнь провёл тысячи корпоративов и стал известным артистом. Он его и спасёт — проведёт весело и задорно их праздник 8 Марта.  

И Антон Поликарпович позвонил своему однокласснику Витьке Задкову. Он знал, что он тоже был ведущим корпоративов.  

На другом конце трубки ему вальяжным голосом ответили:  

— Витрий Тагиев, слушаю.  

— Ну, слава богу, дома, — подумал Антон Поликарпович и сказал: Витька, привет, это Антоха, узнал? Витька, выручай, братан, надо провести корпоратив в нашем министерстве.  

— Антоха, привет, во-первых, не Витька... а Витрий Тагиев... — сказал он и засмеялся. — Ты же знаешь, мой творческий псевдоним. Сто лет не слышались и не виделись, братан, — продолжил Витька.  

— Братан, — начал Витька, — я за эти годы стал серьёзным артистом. Какие корпоративы и утренники? О чём ты, братан? У меня все дни расписаны: съёмки, сериалы, спектакли... и вообще, я бухой сейчас.  

Весь план Антона Поликарповича сделать сюрприз женщинам департамента летел в тартарары, и вот-вот должен был взорваться и разлететься на тысячи мельчайших кусков.  

— Витя, ты мне мозги не делай!... я всё про тебя знаю. Рад за тебя, друг, вижу тебя по телеку, радуюсь! Вить, но ты мне должен! — требовательно сказал Антон Поликарпович. — Это я тебя ждал на Марата в Питере в 1993 году, под окном у любовницы прокурора Охтинского района. Ты позвонил, и я приехал через 10 минут на своем стареньком "жигуле"... ты в одних носках, без трусов, выпрыгнул из окна со второго этажа... я дал тебе одежду и кров в своей комнате в общаге... помнишь? Да, если бы не я, мир не узнал бы великого артиста Витрия Тагиева!  

— Ну, конечно, помню, Антоха! — воскликнул Витька с трепетом от нахлынувших на него воспоминаний.  

— И что? — продолжил Антон Поликарпович. — Пришло время возвращать должок!  

— Не могу сегодня, брат, давай завтра, — сказал Витька.  

— Ладно, Вить, я тебя понял. Нет так нет... но чтоб ты знал: корпоратив будет в нашем министерстве, на нём будет Элла Ромуальдовна... — и он назвал шёпотом её фамилию.  

Витька, услышав фамилию, сразу приободрился и, наверное, протрезвел, спросил:  

— Та самая...?  

— Да, Витенька, та самая, — сказал Антон Поликарпович.  

И для пущей важности, чтобы уже добить окончательно, он блефанул, выложив свой козырной туз:  

— И ещё сегодня... как бы невзначай... к нам в министерство приедет кое-кто... со Старой площади... поздравлять Эллу Ромуальдовну... ну, ты меня понял... многозначительным шёпотом сказал Антон Поликарпович.  

— Ты имеешь в виду... — хотел было сказать Витька...  

Но Антон Поликарпович резко перебил его и сказал:  

— Вить, ну... не по телефону... но ты правильно подумал!!!  

— Ну, это, брат, совсем другое дело! — воскликнул Витька, оживившись. — кстати, ты не поверишь, но только что пришла смс от режиссёра, и на сегодня съёмки отменили. Я, конечно же, приеду к тебе, друг мой Антоха, помогу по-братски. — А к скольки мне ехать? — спросил Витька.  

— Приезжай к 20:30. Я закажу на твою настоящую фамилию, Задков, тебе пропуск, паспорт не забудь, — засмеялся Антон Поликарпович, потирая руки от предвкушения.  

— Антоха, у меня только одно условие, — добавил Витька. — Если хочешь, чтобы твои тётки запомнили этот 8 Марта на всю жизнь, ты должен их как следует «набухать» до моего приезда.  

— Договорились! — весело ответил Антон Поликарпович и, радостно потирая руки, отправился в свой кабинет.  

Закрыв дверь кабинета, Антон Поликарпович отвинтил пробки от пяти бутылок красного вина, слил вино в офисный графин, стоящий на его столе, и в каждую бутылку добавил на треть водки, после чего закрутил пробки обратно.  

«Ну вот и славно, — подумал Антон Поликарпович. — Сам отнесу бутылки, поставлю их на праздничный стол, сам открою и налью всем по первому бокалу».  

«В этом году мы сделали прекрасный стол», — подумал Антон Поликарпович.  

Мужчины украсили переговорную шариками, расставили цветы на столах и спрятали торт в соседней комнате. Они заказали из ресторана изысканные блюда: жульены, мясо по-французски, уйму салатов и закусок.  

Антон Поликарпович заранее заказал себе во «Вкусно — и точка» три бургера и две большие порции картошки фри, которую планировал есть во время перекуров, тайно укрывшись в своём кабинете.  

К 18:30 в сё было готово. Женщины, заходя в переговорную, удивлялись и улыбались, видя праздничное убранство.  

Когда все собрались, Антон Поликарпович торжественно объявил:  

— Дорогие наши коллеги! Сегодня мы хотим поздравить вас с праздником весны, красоты и вдохновения.  

Он налил всем дамам первый бокал «креплёного» вина и произнёс первый тост:  

— За женщин!  

Мужчины выпили по первой стопке водки.  

Самуил Моисеевич начал с романса, но, переволновавшись, забыл слова и закончил на высокой ноте, которая больше напоминала крик чайки.  

Антон Поликарпович налил всем дамам по второму бокалу «креплёного» вина, и Самуил Моисеевич произнёс второй тост:  

— За прекрасных дам!  

Мужчины выпили по второй и сразу в вдогонку — по третьей рюмке.  

Иннокентий, читая стихи, так увлёкся, что начал жестикулировать и случайно опрокинул тарелку с салатом "Оливье". Под смех и аплодисменты все выпили за третий тост:  

— За присутствующих здесь дам!  

Дверь в переговорную тихо открылась, и Витрий Тагиев, весь на стиле, проскользнул в помещение. На нём был надет капюшон, широкие, как шаровары, брюки и белая порванная майка.  

Элла Ромуальдовна, также присутствовала в зале, пила вместе со всеми, смеялась и аплодировала.  

Она была женщиной высокой и имела бурное спортивное прошлое в волейбольной команде города Верхний Пыжма, алкоголь на неё действовал слабо.  

Атмосфера в переговорной становилась теплее и душевнее.  

Наконец, настал черёд Антона Поликарповича. Он вышел в центр, взял букет цветов и... начал танцевать ламбаду! Он был супертанцором ламбады. Его движения были зажигательными, он старался изо всех сил. Женщины смеялись, но это был смех радости и умиления.  

И вдруг, сбросив с себя худи с капюшоном, Тагиев, в одной майке, которую он резко разорвал на своей могуче груди до пупка, босиком, эффектно выскочил в центр зала, чтобы поддержать немного стеснявшегося Антона Поликарповича.  

Все присутствующие мгновенно узнали его и начали кричать:  

— Тагиев! Тагиев!  

Поднявшись со своих мест, они влились в ламбадную змейку. Звуки ламбады, разгорячённые «креплёным» вином, создали в переговорной особую атмосферу.  

Витрий Тагиев подошёл к Антону Поликарповичу и, дыхнув на него перегаром от штрафного стакана виски, который ему только что налили, выпалил:  

— Антоха, народ к разврату готов!  

— А сейчас будут конкурсы! — объявил Тагиев.  

Но в это время в зале свет погас и тут же включился.  

Стриптизёр Нарзан в костюме полицейского вышел в центр зала и, быстро сбросив с себя фуражку, обнажил длинные седые волосы возрастного мачо. Потом стал медленно снимать с себя ремень и тереть им у себя между ног.  

Дамы визжали, но потом у него всё пошло как-то не так.  

Одним резким движением он снял с себя весь карнавальный костюм полицейского и, решив сделать оборот вокруг своей оси, поскользнулся на разлитом на полу шампанском, упал на пол в шпагате. Дамы ахнули, а затем продолжали смеяться и аплодировать стриптизёру Нарзану.  

И только Антон Поликарпович услышал звук, похожий на хруст лопнувшего сырого яйца в руке.  

Он подбежал к Нарзану, поднял его из шпагата и, собрав разбросанную его одежду, отвёл его в свой кабинет. Там он достал из холодильника ледяную бутылку колы и дал её Нарзану, который приложил её к своему распухшему от удара в шпагате достоинству.  

Антон Поликарпович Налил Нарзану стакан виски и с благодарностью и сочувствием отдал гонорар стриптизеру.  

Нарзан собрался, переоделся, вызвал такси и уехал.  

Антон Поликарпович вернулся в переговорную, украшенную шариками и транспарантом «Да здравствует 8 марта! ».  

Вечер был в самом разгаре. Переговорная превратилась в импровизированную танцплощадку. Витрий Тагиев, как настоящий мастер церемоний, объявил:  

— А теперь, дамы и господа, конкурс, который заставит вас смеяться до слёз! Мне нужно три мальчика и три девочки!  

С мальчиками вариантов не было. В центр зала вышли трое: Соломон Моисеевич, Кеша и Антон Поликарпович.  

А вот девушки сначала начали отнекиваться и убегать.  

Но Тагиев, как настоящий профи, ловил их, как разбегающихся кур в курятнике, и после нескольких рывков наловил три штуки.  

Из девушек департамента ему удалось словить Аллочку, кадровика, разведённую 35-летнюю даму в самом соку, в глубоком декольте и коротенькой юбке; главного бухгалтера Розу Самуиловну, женщину лет 50, строгую и принципиальную; и изрядно подвыпившую секретаршу Эллы Ромуальдовны, Любу.  

Витрий Тагиев, как настоящий мастер церемоний, объявил:  

— А теперь, дамы и господа, конкурс! И называется он «Прищепки»!  

Участники разделились на пары: девушки и их коллеги-мужчины.  

— Правила просты, — продолжил Тагиев, — девушки завязывают парням глаза, а я прикрепляю прищепки в самых разных местах. Затем включается музыка, и задача парней — как можно быстрее найти все прищепки. Победит тот, кто справится первым!  

Когда все три пары оказались в центре зала, Тагиев расставил их друг напротив друга и раздал дамам чёрные тряпочки, которыми они завязали глаза мужчинам. Далее он сам, взяв по 4 прищепки для каждой дамы, самостоятельно прикрепил эти прищепки на одежду женщин.  

Причём у каждой дамы одна прищепка была приколота к груди, другая — к попе, две другие он прикрепил на спину и где-то внизу на платьях или брюках.  

Из умной колонки Яндекс Алиса зазвучала музыка — «Сиси Кейтч».  

И конкурс начался.  

Соломону Моисеевичу в пару досталась разведёнка-кадровичка Аллочка. Он, опустившись на одно колено и как человек с опытом, начал своё путешествие по Аллочке с самого низа, проведя своими руками по колготкам Аллы, и ничего не найдя, он было решил сделать это дважды, поднимаясь всё выше и выше, как говорил герой «Кавказской пленницы», но тут же получил по рукам лёгким шлепком, который как бы ему говорил: «Что вы делаете?.. Я не такая» …намекая, что на ногах у Аллочки прищепок нет. Соломон Моисеевич всё понял, встал с одного колена и начал нежно гладить Аллочку по спине, делая вид, что он что-то ищет.  

Рядом в это же время Кеша искал прищепки на главном бухгалтере Розе Самуиловне, серьёзной женщине 50-ти лет. Он был выше её сантиметров на сорок и, будучи ещё достаточно молодым человеком и не самым в эротическом плане подкованным мачо, начал поиски прищепок на её теле с головы. Роза Самуиловна сегодня два часа с плойкой делала себе кудряшки в своём кабинете и, испугавшись, что Кеша испортит ей причёску, закричала с узнаваемым одесским акцентом:  

— Кеша, и что… Ви там в моей голове пробуете отыскать? Мой муж Яша, с его слов, не нашел там практически ничего. Все предметы, которые ви должны н найти на мине, находятся ниже, гораздо ниже!  

Кеша быстро сориентировался и опустил свои длинные руки на попу Розы Самуиловны.  

— Ой, вей! — вскричала Роза Самуиловна. — Кеша, что ви творите? Как вам не стыдно? Ви же, мальчик из приличной семьи. Что о вас подумает ваша мама? Ви хватаете меня так же нескромно, как мой Яша в нашу первую брачную ночь!  

— Зато я нашёл прищепку! — радостно ответил Кеша.  

Все сидевшие в зале покатывались от смеха, наблюдая за сценами, разворачивающимися в центре зала.  

Секретарша Любочка, поняв суть конкурса, взяла всё в свои руки. Как только Антон Поликарпович с закрытыми глазами подошёл к ней и положил ей руки на бёдра, она, схватив его руки, тут же переместила их на свои груди и шепотом сказала:  

— Антон Поликарпович, мы победим! Мы же команда. Ищите тут, они упали в декольте.  

Антон Поликарпович с руками на грудях Любочки оторопел от неожиданности, но не растерялся и стал медленно ощупывать её выдающиеся достоинства. В процессе этого действия Люба звонко и задорно смеялась, а Антон Поликарпович, исследовав все глубины декольте Любы, с радостью закричал:  

— Я нашёл! Нашёл даже две прищепки!  

Зал покатывался от смеха. Через несколько минут, ощупав всех и везде, мужчины нашли все прищепки, приколотые к дамам.  

«Да… — подумал с улыбкой Антон Поликарпович, сняв повязку с глаз: Мы взглянули друг на друга по-иному. И наша офисная жизнь в департаменте, уже никогда, не будет прежней».  

В конкурсе победила пара Антона Поликарповича и Любы.  

Тагиев торжественно вручил им ежедневник и календарь на 2025 год с эмблемой министерства, оставшийся после празднования Нового года.  

Так как именно Антон Поликарпович заказывал всю сувенирку в этом году, и в его кабинете стояли ещё три не розданные коробки с этими ежедневниками и календарями, он, как истинный джентльмен, отдал оба приза Любе.  

Тагиев пригласил всех к столу. Все выпили ещё по бокалу красного «креплёного» вина, сделанного Антоном Поликарповичем из вина и водки.  

Тагиев понял, что настала кульминация вечера, и предложил ещё один конкурс.  

Все с радостью согласились: и те, кто участвовал, и те, кто смотрел и ухахатывался на своих местах за столом.  

Тагиев, как истинный профессионал, начал издалека:  

— Этот безобидный конкурс раскроет таланты наших женщин, их знания, умения, навыки и опыт, приобретённый ими на их жизненном пути. Мне нужны три добровольца.  

Поднялся лес рук, как говорила первая учительница Антона Поликарповича в начальной школе.  

Изрядно выпившие дамы были готовы на всё.  

Но… первой встала со своего места Элла Ромуальдовна и решительно прошла в центр зала, где уже стояли три стула.  

Тагиев выбрал также ещё для конкурса милую 45-летнюю пухленькую женщину Татьяну Степановну, завхоза, и практикантку Олю, девушку лет 20.  

Тагиев подошёл к столу и взял три пол-литровые бутылки с водой.  

— Попрошу мужчин сесть на стулья, — сказал он. — А теперь, дамы и господа, конкурс, который заставит вас смеяться до слёз! Называется он "Открути"!  

Участники разделились на пары: девушки и их коллеги-мужчины. Каждой паре выдали по пластиковой бутылке с крышкой.  

— Правила просты, — продолжил Тагиев, — парни зажимают бутылку между ног, а девушки должны как можно быстрее открутить крышку ртом. Руки использовать нельзя! Музыка играет, время пошло.  

Тагиев открыл и обратно закрутил все три бутылки. Мужчины сели на стулья и зажали бутылки между своих ног. Дамы начали решать возникший перед ними вопрос по-разному.  

Студентка-практикантка Оля сразу села на пол в позу йоги, которая называется — Гомукхасана или «поза коровы». Она, встав на четвереньки, выгнула спину и схватилась зубами за крышку бутылки, торчавшую между ног Соломона Моисеевича.  

«Наверное, йогой занимается», — подумал, Антон Поликарпович, смотря с одобрением на Олю на четвереньках. «В Советском Союзе, в котором якобы не было секса, была, оказывается, йога. Только эта асана у нас называлась «поза раком», — усмехнулся про себя Антон Поликарпович.  

Завхоз Татьяна Степановна, маленькая пухленькая женщина, села по-турецки напротив Кеши. Кешины длинные коленки возвышались над ней, как гора Эверест. Она явно не могла достать до бутылки, торчавшей из этого Эвереста.  

Но Татьяна Степановна, давно была замужем, и трудности её никогда не пугали. Она уверенно схватила бутылку обеими руками и, опустив её горлышко, вниз к полу, на полшестого, приподнялась на коленях, обхватила пробку практически висящей бутылки пробкой вниз …своим ртом. В её точных, выверенных движениях, как она обращалась с бутылкой, направленной на полшестого, чувствовался большой опыт медработника или как минимум реанимационной сестры.  

«И явно она была серьёзной претенденткой на победу», — подумал Антон Поликарпович.  

Элла Ромуальдовна сначала, узнав о том, какой будет конкурс, смутившись, хотела отказаться.  

Но проснувшаяся в ней где-то в глубине под действием паров алкоголя озорная 18-летняя девчонка, капитан волейбольной команды из города Верхняя Пыжма, по кличке, которая у неё была среди подруг, «Эллочка-ледокол», сказала ей строго: «Элла, не ссы, прорвёмся! »  

И Элла Ромуальдовна, стоя грациозно выгнув спину, наклонившись с высоты своих 180 см вниз, дотянулась до крышки бутылки, торчавшей в ногах Антона Поликарповича, губами.  

Все, кто видел эту картину, заливались смехом. Некоторые уже бились в истерике. Переговорная содрогалась от смеха и ходила ходуном. Дамы очень старались, но всё было не то. Просто открутить пробку от бутылки губами было ох как не просто.  

Пробки не откручивались. Какие только ухищрения дамы не применяли — не помогал ни язык, ни зубы.  

И вдруг победный рык пантеры разнёсся на всю переговорную. Элла Ромуальдовна держала в зубах крышку от бутылки Антона Поликарповича. Он от радости и неожиданности закричал:  

— Ура! Мы победили!  

И непроизвольно сжал ноги. Бутылка водой мощной струёй ударила в разгорячённое лицо Эллы Ромуальдовны. Она от неожиданности, вся мокрая, в стекающих с её причёски, лица и шикарного брючного костюма каплях воды, присела на колени.  

Тут внезапно резко открылась дверь в переговорную, и на пороге появился статный, высокий, седой мужчина с огромным букетом красных роз и с двумя охранниками за спиной.  

Он своей харизмой и величавостью, чувствовавшейся в каждом его движении, чем-то напомнил Антону Поликарповичу Ипполита из фильма Рязанова «С лёгким паром», но именно Ипполита до того, как он потом принял душ в меховой шапке и пальто.  

— Лев Сигизмундович… Лев Сигизмундович… — в мгновенно затихшей переговорной раздался шёпот.  

Во время несколько секундной паузы в комнате, только что наполненной весёлым смехом и криками, воцарилась тишина. Был слышен только припев песни Киркорова:  

— Зайка моя…  

Картина, которую увидел Лев Сигизмундович, потрясла его до глубины души.  

В середине зала сидели три мужика с зажатыми бутылками между ног. На полу напротив них сидели дамы, а в самом центре – вся мокрая Элла Ромуальдовна.  

Лев Сигизмундович не смог долго сдерживать свой смех и громко расхохотался. Он подошёл к Элле Ромуальдовне, всё так же в голос смеясь, подал ей руку и сухой платок.  

Элла Ромуальдовна стояла перед ним в позе нашкодившей третьеклассницы, очень смущаясь и пряча глаза.  

Со словами «Зайка моя… я твой зайчик», пропев весело куплет Киркорова, он с нескрываемым восторгом, вручив огромный букет Элле Ромуальдовне, сказал:  

— Вот это… дааа, ну вы тут даёте!!! Эллочка, я никогда не сомневался, что ты всегда и во всём победитель. Что ж, вы начали без меня? Я бы тоже с удовольствием поучаствовал в ваших конкурсах, — смеясь очень добро и по-свойски, сказал Лев Сигизмундович.  

Все с облегчением вздохнули, и смех, и крики опять наполнили переговорную.  

Тагиев наконец дождался того своего важного гостя, о котором говорил ему Антон Поликарпович, и, быстро подсуетившись, налил полный стакан виски, подбежал к Льву Сигизмундовичу с криками:  

— Штрафную! Штрафную!  

Лев Сигизмундович, узнав Витрия Тагиева, по-отцовски потрепал его по щеке и сказал с улыбкой:  

— А я-то думаю, кто стоит за этими безобразиями? Приветствую тебя, Витя, приветствую!  

Взял стакан виски и, выпив его наполовину, сказал:  

— Ну, вы тут продолжайте, а мы с Эллой Ромуальдовной, с вашего позволения, откланяемся.  

Взял её под руку, и они пошли на выход.  

По дороге он обернулся и сказал:  

— Витя, наш следующий корпоратив, который мы организуем у нас… на Старой площади, будешь вести ты. Запиши меня к себе в расписание! — засмеялся он.  

Тагиев обалдел от сказанного и залепетал скороговоркой:  

— Конечно, конечно, дорогой мой Лев Сигизмундович!  

Дверь за охранниками, сопровождавшими Льва Сигизмундовича, закрылась, и народ продолжил свой праздник.  

Рассказывать, что было дальше, Антон Поликарпович не стал бы никому из тех, кто не присутствовал на этом корпоративе. Это всё уже было личное…  

В 10 часов вечера все стали потихоньку расходиться. Соломон Моисеевич пытался проводить домой Розу Самуиловну, но та отнекивалась и причитала:  

— Соломон, но что ви не даёте мине проходу уже 25 лет? Я девушка из приличной семьи, и моему Яше ваши вечные притязания на мою честь точно не понравятся. Он мечтал вам дать в морду ещё в 2000 году. Ви что, решили сделать его именно сейчас счастливым?  

На Иннокентии повисла еле волочившая ноги секретарша Люба, которая, перепутав его с Антоном Поликарповичем, говорила:  

— Иннокентий, вы за сегодняшний вечер проникли ещё не во все мои глубины. А я девушка очень глубокая. Мы едем ко мне.  

Кеша не сопротивлялся, занёс Любу в такси, и они уехали.  

Антон Поликарпович в обнимку с его пьяненьким одноклассником Витькой Задковым, который называл себя псевдонимом Витрий Тагиев, обнявшись и раскачиваясь, как две берёзки на пригорке под порывами ветра, во весь голос пели песню их молодости:  

— «Рашен, рашен, рашен герл… май беби, гив ми, гив ми… онли лав!!»  

— Братан, — сказал Витька, — я твой должник за Льва Сигизмундовича. У меня что-то с занятостью последнее время как-то не очень, а сейчас я думаю, всё после корпоратива, который я им проведу на Старой площади, будет окей!  

— Ну, молодец ты, брат… — сказал Антон Поликарпович. — Мы друзья.  

И закончил песней:  

— Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи…  

Витька подхватил её, и они пошли дальше по улице, напевая эту песню.  

Вдруг рядом остановилась машина.  

— Это за мной приехал водила, — сказал Витька, икнув.  

Они ещё раз обнялись, и Витя уехал.  

Антон Поликарпович шёл по ночной Москве, словно по волшебному ковру, устеленному мерцающими огнями фонарей и переливами новогодних гирлянд. Он глубоко вдыхал прохладный, свежий воздух, напоённый тонким ароматом весны, который, как нежный шёпот, предвещал скорое пробуждение природы.  

Праздник удался на славу, словно яркий фейерверк, озаривший небо искрами радости и смеха. Всем было весело и смешно, а в этом была именно его заслуга — как умелого дирижёра, который превратил обычный вечер в незабываемую симфонию эмоций.  

— Ну а что касается Эллы Ромуальдовны… — вздохнул он и вспомнил их незабываемый трёхчасовой чувственный танец на занятиях сальсы. — Она влюблена в другого, — имея в виду Льва Сигизмундовича, — и этот другой очень достойный мужик. Пусть у них всё будет хорошо! Ну и у меня тоже всё будет хорошо! — сказал вслух Антон Поликарпович и зашагал к метро.  

Москва была прекрасна, словно драгоценная шкатулка, сверкающая в лунном свете. Новогодние гирлянды, украсившие город, как алмазные нити, опутавшие его улицы, должны были совсем скоро уступить место нежным зелёным листочкам весны. Весна, словно терпеливый художник, медленно, но верно захватывала город, раскрашивая его в свежие, сочные тона.  

Этот весенний воздух, наполненный ароматами пробуждающейся природы, словно тёплое одеяло, окутывал душу Антона Поликарповича, наполняя её теплотой и светлыми надеждами. Каждый вдох был как глоток живительного эликсира, вдохновляющего на новые мечты и свершения.