01 Марта. ДЕНЬ ЭКСПЕРТА-КРИМИНАЛИСТА. ЛЮБИТЕ ЛЮДЕЙ, БЕРЕГИТЕ БЛИЖНИХ и ДАЙ ВАМ БОГ.

Экспертиза, в том числе и медицинская, является одним из доказательств в следственном и судебном процессах.  

Если о какой-либо профессии можно услышать, что она её рабу не нравится, но он из неё не уходит лишь потому, что надо кому-то и ей заниматься, то здесь без любви к делу не обойтись. Уверена, что прочитав это утверждение, многие назвали две: патологоанатом и судмедэксперт*. Они не ошиблись. Кстати, это две разные профессии, но об этом ниже. А сейчас позвольте вам, уважаемые читатели, представить обаятельного оптимиста, стихотворца, влюблённого в поэзию и людей, человека-легенду судмедэксперта В. Е. Трейстера.  

–Владимир Ефимович, в моральную поддержку своим коллегам вы написали:  

«Продуктов нет…  

Политкапризы…  

Сопротивляясь, нужно жить:  

Ведь без судебной экспертизы  

Ни взять нельзя, ни посадить».  

А для вас самого ваша работа – это профессия или диагноз?  

–Я считаю, что диагноз. Мне было 14 лет, когда я познакомился с этим разделом медицины. Меня это захватило настолько, что я твёрдо решил – буду судмедэкспертом.  

–Династия?  

–Нет. Мои родители далеки от медицины. А вот двое моих сыновей пошли по моим стопам. Кстати, моя жена тоже судмедэксперт. Теперь уже можно говорить о династии, к тому же и внук уверяет, что будет, как папа.  

–Когда я случайно назвала (отголоски недавних интервью) вас патологоанатомом, то, поправляя меня, вы не утаили в голосе лёгкую обиду. Почему вас это задело?  

–Люди путают две эти специальности. Хотя одинаково у нас только начало работы, дальнейшее всё совершенно различно. Если патологоанатом подтверждает, дополняет или отвергает поставленный врачом диагноз, то нам нужно «докопаться» до причин смерти, наступившей при невыясненных обстоятельствах. К примеру, человека нашли на улице, в квартире или это уже только останки тела – как, когда и от чего он погиб, нам предстоит выяснить.  

–Мне доводилось слышать, что вас, конечно, в профессиональных кругах, называют Шерлоком Холмсом. Вам это льстит?  

–Приятно, конечно, но я скорее доктор Ватсон! Детективной ниточки во мне нет. Вот работа моя как раз-то в помощь последователям литературного персонажа – часто мои подсказки и исследования помогают при раскрытии преступлений. Малейшая ошибка может направить следствие по ложному пути.  

–Цитирую вас:  

«Эксперт, в делах не выдавай халтуру!  

Ты должен знать: Кто? Где? Кому? Когда?..  

Умей быть нужным для прокуратуры,  

Для службы МВД и для суда».  

–Предупреждая ваш вопрос скажу, что лучше не скажу, чем зарифмовал…  

–Из данных пояснений видно – ваша работа творческая. Но после неё по ночам вам не видится, что «вдоль дороги мёртвые с косами стоят… и тишина»?  

–Нет. Ко всему отношусь спокойно, что не означает равнодушно. А вот один мой коллега, когда приступал к работе, закрывал лицо трупа, боясь, что ему ночью приснится.  

–Вашу службу правильно будет назвать ОТК небесной канцелярии?  

–Лестно, но мы ОТК в медицине, так как имеем земное право контролировать проводимое лечение врачом. Очень часто от родственников поступают жалобы, что умершего неправильно лечили. На основании их обращений прокуратура назначает комиссионную комплексную судмедэкспертизу, которая проводится судебно-медицинскими экспертами. Заключение данное нами, берётся за основу.  

–И как черта под сказанным ваш стих:  

«Неприятности всюду, кризис…  

В череде проходящих дней  

Нужно думать об экспертизе,  

А не об отчётах о ней…»  

–Это я к тому, что в нашей работе нельзя что-то оставить доделать на завтра или на потом.  

–У вас были исследования, связанные с войной?  

–Конечно. И это работа не только со скелетами, костьми, черепами, но и с живыми людьми. После войны было немало случаев, когда у человека отсутствовали документы за какой-то период времени. Давая пояснения, он утверждал, что именно в этот период (допустим с августа по декабрь 1942 года) он находился на лечении, так как был ранен. Его направляли к нам на экспертизу, и мы после тщательной проверки давали точное заключение: относится ли указываемая травма к данному периоду времени. С годами такое явление подтверждать все труднее, так как происходят возрастные изменения организма, но всё равно можно.  

–За долгое время работы вам пришлось видеть много жертв… Вы вскрывали и тело Петра Мироновича Машерова (1918-1980 гг. )… Скажите, а зачем производить вскрытие, когда ясно, что смерть наступила в результате несчастного случая?  

–А если человек убит, а несчастный случай только ширма для сокрытия преступления? Или ходят слухи, что это преступление, а на деле его нет?  

–Можно привести несколько случаев, которые наиболее запомнились?  

–Ну почему же нельзя? 19 августа 1963 года на Яблочный Спас в небольшой деревушке у г. Горки Могилёвской области шла служба. В это время по улице шёл пьяный. Что-то ему привиделось или специально, но он крикнул: «Пожар! ». В помещении второго выхода не было, и вся толпа хлынула к тому, что был. В результате задавлены четыре старушки и десятилетний мальчик.  

–Да, в то время церковь была в загоне – наверняка, были намёки и на провокацию?  

–Может кто-то и высказывался в этом направлении, но никакой провокации не было, как не было её в 70-х годах на радиозаводе города Минска, где взорвался футлярный цех. Погибло там ровно сто человек. Авария произошла по обыкновенной расхлябанности руководителей – вовремя не проследили, чтобы были прочищены вентиляционные трубы.  

–Бывали моменты, когда приходилось не покидать морг по несколько суток?  

–Не без этого. В феврале 1985 года на взлёте разбился самолёт, взявший курс на Ленинград. Погибло пятьдесят восемь человек. Мы тогда в течение трёх суток не выходили из морга – была только пара целых трупов, а все остальные – сплошное месиво. Нам предстояло идентифицировать тела, чтобы родственники могли получить свою родную душу.  

–Могу ли после услышанного предположить, что вы верите в жизнь после смерти?  

–То есть в переселение душ? Нет, не верю. А если это так, то пусть вернутся Пушкин, Пастернак, Есенин и другие.  

–Я как-то читала, что смерть – это переход от одной родины к другой, так что вероятно, они уже где-то живут.  

–Может быть, но за свой 40-летний стаж работы в судмедэкспертизе я с душами умерших не встречался, как и не видел подтверждения, что мы – роботы, которыми кто-то управляет. Зато могу с точностью сказать, что независимо от национальности и социального положения человеческий организм крайне хрупкий и жизнь в нем оборвать очень легко. Я прошу живущих на земле – берегите друг друга. Жизнь так коротка.  

–Интервью начато вашими стихами, может, и закончим его ими?  

–Ну, разве вот этим. Что я написал сыну, а посвятил всем:  

«Живи мой сын, цвети, как роза,  

Умей, смеясь, слезу пролить.  

Жизнь – это пасмурная проза,  

Сумей поэму сотворить».  

Лариса Владыко, аккредитованный журналист при УВД Миноблисполкома  

"Н. Ж. ", 1994 год ; "ЗС", март 2000 года.  

На аватаре коллаж:  

1. Стихи судмедэксперта Владимира Ефимовича Трейстера.  

2. Картинка из интернета.  

*Экспертно-криминалистическая служба была создана 1 марта 1919 года