Наследник

Мое детство было окружено теплом и пониманием родных.  

Я был единственным ребенком в семье и делал все, чтобы отец и мать  

гордились мной. Хорошо учился, был послушен, никогда не доставлял  

неприятностей. Занимался, исключительно, интеллектуальными играми,  

от чего стало садиться зрение и пришлось носить очки.  

Жили мы хорошо, все было, отказа ни в чем не знал, правда, и просил  

немного, родители сами давали все, что нужно.  

В двенадцать лет пришла беда. Было много шума и разговоров.  

Отец, впервые с того времени, что я его знал, напился. Мать, как могла,  

старалась утешить его. Всю ночь в гостиной горел свет и шел сбивчивый  

разговор.  

– Что поделаешь, если люди так решили, – доносились сквозь сон слова  

матери.  

– Или мы все ослепли, или сошли с ума, – громко, словно не ощущая  

этого, говорил отец, – Это же пещерный век, нарушение всех принципов  

равноправия, мы потеряем авторитет в мире, который когда-то добровольно  

взялись защищать. Что теперь будет? Какое будущее ждет нашего сына?  

Сколько бед успеет натворить это чудовище, доровавшееся до власти.  

Здоровье отца пошатнулось. Исчезла энергия в действиях и оптимизм  

в словах. Мне родители ничего не высказывали, это просто ощущалось в  

воздухе. Дышать стало труднее.  

Четыре года спустя в семье наступил праздник.  

– Спасибо, судьбе, пережили беду, – ликовал отец, – Теперь все будет  

хорошо.  

К тому времени я понимал, о каком чудовище шла речь. Отец с радости  

снова напился, но в этот раз себе на беду. Инфаркт.  

Мы с мамой остались одни. Ей было худо, но она держалась. Дождалась  

окончания школы, поступления в университет и первых успехов в обучении  

там. Лишь после этого тихо угасла.  

Но я не чувствовал себя одиноким, целый мир был открыт. Я  

чувствовал, как мы понимаем и защищаем друг друга. Каждое мгновение  

света и каждое человеческое лицо наполняло жизнь неведомым смыслом.  

Была молодость, друзья и девушки, все пропитано верой в завтрашний день.  

Но чудовище решило вернуться, и многие покорно расступились перед  

ним. Но только не я. Меня не обманешь. За преждевременный уход  

отца и матери, ради защиты родного мира я смогу постоять.  

Как оно суетиться и вечно соскакивает с перекрестия прицела. Вроде  

замерло. Палец вдавил спуск, но мгновением раньше голова дернулась.  

Его закрыли, мешают. Еще спуск, сще, дайте же взглянуть.  

Лопнуло стекло очков, брызг фиолетовых искр, тьма.