Отражение

— Что вы тут такие ужасы на ночь глядя рассказываете? — к столу подошла женщина в белом. — Неужели ничего нет поинтереснее? Хотите я расскажу?  

Бородач кивнул. Он любил слушать, особенно рассказы разных людей. Все знают какие-то истории, но говорят они правду или выдумывают, он не знал. Он ждал свой очереди: его история будет поинтереснее других.  

— У меня есть сестра, — начала женщина, — мы с ней близнецы. Наверное, вы никогда не видели таких разных людей, как мы с сестрой. Я – застенчивая, стеснительная, спокойная, а она, как огонь. Мама моя всегда была привязана к ней, одевала ее лучше, чем меня, водила куда-то, фотографировала. В общем, когда нам было года три, моя сестра уже позировала для каких-то реклам. Потом ее стали снимать в разных фильмах, даже давали главные роли. Я в это время, как и все дети, училась в школе. Никто из моих одноклассниц не верил, что я – сестра знаменитой актрисы. Дело в том, что родители мои развелись: сестра жила с мамой, а я – с отцом. У нас и фамилии были разные: сестра взяла благозвучный псевдоним для карьеры. А я так и оставалась на отцовской фамилии.  

Мы росли: она сверкала как звезда на экранах телевизоров, часто появлялась на афишах, а я училась, закончила колледж, стала медсестрой, работаю. С сестрой мы виделись редко, где она, где я. Она меня не то чтобы не любила, но просто сторонилась. Я понимала, моя и ее жизнь проходили на разных планетах. Если бы я сказала, что она – моя сестра, меня бы, наверное, в психушку посадили.  

Она так и не вышла замуж. Писали, что у нее романы с самими крупными актерами, музыкантами, режиссерами, но все эти романы кончались ничем. Я вышла замуж, родила ребенка, и все, – никаких романов.  

Приближалось наше сорокалетие. Вдруг позвонила сестра и сказала, что хочет приехать, чтобы встретить наш юбилей вместе. На следующий день она приехала. Мне было даже немного стыдно: дома не прибрано, муж, ребенок. Ее как будто подменили. Она привезла всем подарки, сидела с нами, спокойная, даже чересчур задумчивая. Что-то беспокоило, что-то терзало ее. Вечером, когда все ушли спать, мы остались одни.  

— Ты не поверишь, сестренка, через что я прошла, что видела, — говорила она. — Мы стареем с тобой, и ничто не может остановить это. Знаешь, я смотрю фотографии или афиши фильмов, как же меняется мое лицо, от фильма к фильму. Я очень богата, но я бы отдала все свое состояние, все деньги, чтобы оставаться такой, как я была в двадцать пять. Это не только для фильмов, это для себя. Чем старше я становлюсь, тем больше я ненавижу себя, свое лицо, свою изменившуюся фигуру, понимаешь?  

Я качала головой, не понимая ее. Чего она хочет, разве не знает, что время неумолимо, его не вернуть ни за какие богатства. Как хорошо, что у меня нет таких проблем: муж любит меня такую, какая я есть. Фигура ее, кстати, намного лучше моей, да и лицо тоже.  

Утром, когда она проснулась, я зашла к ней в комнату и остолбенела. Я не узнала ее. Она еще не накрасилась. Лицо ее от постоянно наложенного грима или от сильных прожекторов, которые светят во время съемок фильмов, было какого-то желто-зеленого цвета. Морщины на лице и шее будто большие и маленькие паутинки покрывали ее лицо. А ведь ей не было и сорока! Без грима ее лицо можно было показывать в фильме ужасов.  

Увидев мой испуг, сестра заплакала. Я бросилась ее утешать, но теперь она просто не могла скрыть свое горе.  

— Меня прокляли, — всхлипывала она, — я везде красовалась, показывая себя в фильмах, журналах, везде люди видели мои фото. Я сама виновата.  

Я спросила ее, может нужно сделать какие-то пластические операции?  

— Нет, — сказала она, — никаких операций! Я знаю, что в Греции есть чудесное озеро. Если в нем выкупаться можно вернуть молодость и красоту.  

— Как ты можешь этому верить? — не понимала я.  

— А что мне еще остается? Я уже все перепробовала! — ответила сестра. — Мы с тобой отметим наш юбилей, наше сорокалетие, и я улечу в Грецию».  

— А как же кино, богема? — пробовала я отговорить ее от этой бредовой идеи.  

— Если я смогу вернуть свой прежний облик, мне все равно, кино, звезды, гори все огнем», — ответила сестра.  

Она уехала, я долго не получала от нее никаких вестей. Наконец, я получила письмо. Она писала, что нашла это озеро где-то на островах. Пока еще ее прежний облик не восстановился, но она уже видит в озере свое молодое лицо. Сестра сообщила, что останется в Греции навсегда, чтобы быть рядом с этим озером. Приглашала приехать, посмотреть, как она устроилась и как изменилась. В это время, как раз, начались каникулы у моего сына. Я взяла его с собой, и мы полетели в Грецию. Мы долго добирались до этого острова на автобусах, потом на пароме. Сестра встретила нас на причале. Я не заметила, чтобы она хоть немного помолодела. Здесь, конечно, совсем другой воздух, прохладно, свежо, будто дышишь озоном. Ее маленький домик находился на берегу озера у подножья невысоких холмов: красота дивная.  

Мы посидели, поговорили, я не могла не вспомнить молодость, которую, якобы, должно вернуть ей это озеро. Было поздно, мой сын уже давно спал. «Рано утром я покажу тебе чудесное превращение, — сказала сестра, — и ты поймешь, что я нашла то, что искала».  

Рано утром мы вышли на улицу. От озера веяло прохладой, было немного зябко. Сестра подошла к озеру и легонько прикоснулась ладонью к поверхности воды. По спокойной воде пошла рябь от ее прикосновений. Она встала на колени, наклонила голову и посмотрела в зеркальную поверхность озера. Отражение в воде, будто в зеркале, показало лицо моей сестры, только не такое, как сейчас, а то, которое было у нее по меньшей мере лет двадцать назад. Мелкая рябь от ее прикосновений все еще бежала по поверхности воды. Она молчала, любуясь на свое отражение. Это было действительно чудесно. Сестра продолжала вглядываться в свое отражение, в свой прежний молодой облик. Всходило солнце, и лицо сестры в озере становилось старше. Оно еще не было таким как сейчас, но уже не было и двадцатилетним. Чем выше поднималось солнце, тем старее становилось ее лицо в отражении. В какой-то момент лицо, которое смотрело на нее, стало прежним, с морщинками и «паутинками». Чудеса закончились. Сестра снова тронула поверхность воды ладонью, вызвав небольшое волнение.  

Она очнулась от оцепенения, в котором пребывала все это время.  

— Ты видела, ты видела это? — спрашивала она.  

— Да, — ответила я, — я все видела. Это только отблески света и воды на гладкой поверхности озера. Они и создают причудливые перемены твоего лица.  

— Нет, ты ничего не поняла, — почти кричала она, — это озеро показывает меня, ту, в которую я превращусь, если буду каждый день купаться в нем.  

Я поняла, что не смогу ее переубедить. Ее глаза сверкали злобным блеском, волосы спутались, а на лице, казалось, прибавилось морщин.  

Она так и осталась жить там, у этого озера. Я знаю, что каждое утро в любую погоду она выходит на берег до восхода солнца, чтобы в отражении воды, как в зеркале, увидеть свое лицо, таким, какое оно было в молодости. Но через несколько минут озеро показывает ей ее настоящее лицо, постаревшее, морщинистое, с потускневшим взглядом и мешками под глазами, лицо, которое ненавистно ей.  

Когда женщина закончила рассказ, все молчали, представляя себе ее немолодую, несчастную сестру, которая бросила все: карьеру, славу, богатство только ради того, чтобы несколько минут в день увидеть свое молодое лицо в отражении воды.  

(Отрывок из рассказа «Одержимость»)  

Copyright © 2024 by Марк Лэйн