Изгой по собственному желанию

ИЗГОЙ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ  

Капризная нынче осень, не привычная: рано захолодало, даже снежком напугала, морозец, не к поре, пожаловал. Спешно начали подавать тепло в квартиры. Мы быстро свернули свои дачные дела, закрыли сезон и покинули деревню, переехали в город на утомительную и нудную зимовку.  

Но, оказалось, предзимняя пора только пошутила, передумала вступать в свои права. Потеплело, сухо, даже солнышко погостить решилось, осторожно показалось на небосводе. Ну, не сидеть же в такую погоду в четырех стенах: быстрее на воздух, на природу, тем более, почти рядом, старинный, благоустроенный и ухоженный парк. Конечно, в это время там нет буйства зелени, лиственные исполины оголились, не слышно птичьих напевов. Пернатые вокалисты давно улетели в теплые края, только безголосые голуби стаями носятся вдоль аллей, преследуя каждого пешехода, в надежде получить угощение. Днем не многолюдно, одни пенсионеры да мамочки с колясками и дошколятами. Тихо, даже дуновение ветерка не решается наведаться сюда нарушить покой, уютно, спокойно, приятно. Не торопясь, пройдешься по облюбованному маршруту, потопчешь запинающимися стариковскими шажками гладкую плитку дорожек, и, когда одолеет приятная усталость, выберешь понравившуюся скамейку, присядешь и окунешься в усладу безмятежного отдыха. Невольно, закрываются глаза, и ты в сладкой полудреме предаёшься бесконечным воспоминаниям о превратностях своей беспокойной жизни.  

Вот, и на этот раз облюбовал скамейку, умостился поудобнее, опустил веки, мечтаю. Слышу:  

– Не помешаю?  

– Ради бога. Присаживайтесь. Места хватит.  

– Я тут часто отдыхаю. Здесь не далеко обитает белочка, люблю смотреть на её проказы. Что-то не приходилось видеть вас здесь раньше. Не из новоселов ли вы? Дом рядом недавно сдали.  

Вижу – человек доброжелательный, но немного не ухоженный: похоже, вдовец, одинокий, лишенный домашнего общения, хочет поговорить.  

– Нет. Я из той панельной хрущовки, что возле ручья. Живу в ней уже не один десяток лет. А, не видели вы меня здесь, так как лето провожу у сына в деревне, в город возвращаюсь только на зиму.  

– Простите за любопытство. Деревня-то далеко? В каком районе?  

– Далековато, почти сорок километров, называется Новое Павшино.  

– Как, как? Я не ослышался? Новое Павшино? Так это моя родная деревня. Там я появился на свет, вырос. Прекрасные и удивительные места. Не правда ли?  

– Да, места примечательные и деревня им под стать. Что же вы покинули её? Супруга перетащила в город или другие обстоятельства?  

Тяжело вздохнул:  

– Нет. Вынужден был бежать: по глупости односельчан обидел. Молод был, дури в голове много. Рассердились они на меня, грозили поколотить. Вы там, в деревне, где обитаете? На Нижнеприупской? Так, и я там жил, аккурат не далеко от бывшей электростанции. Считай, соседями были бы. Если не торопитесь и не возражаете, обскажу, как все было. А, то мало ли в случайном разговоре, нынешние тамошние жильцы возведут на меня какую напраслину. Уж, что было, то было.  

Так, вот. Колхоз в то время был в деревне, именем Ленина величался. Нормальный колхоз, богатый, миллионер: гремел и славился на всю округу. Председатель очень расторопным оказался. Считай, первым в области решил электрифицировать село. Тогда, как раз, план ГОЭЛРО был объявлен, лампочка Ильича поощрялась. А, тут сам бог велел: река рядом бездельничает, зря только воду гонит. Пусть же делом займется, турбину покрутит. Воспользовались моментом, поднатужились, возвели и запустили. Такая неописуемая благодать сразу наступила: в домах яркий свет сияет, как солнце. По улицам фонари, видно, как днем.  

Но, это еще не все. Плотина подняла уровень воды, затопила долину, образовался большой водоем, почти озеро. А в нем, то ли колхоз постарался, то ли сама по себе, появилась рыба, причем, не какая там сорная мелюзга, а настоящая, крупная, жирная, даже стерлядка иногда попадалась.  

Вот, тут-то сельчане и смекнули: жить рядом с такой благодатью и не откушать жаренных окуньков, не похлебать наваристой ушицы, просто грех. В общем, решили заняться рыбалкой.  

Но, как? Это городским просто: отработал положенные часы и свободен. Не ленись, бери удочку и сиди на бережку, дожидайся поклевки. На селе же нет такого: весь день, с утра и до ночи сплошные заботы – в колхозе положенные трудодни отработай, своему немаленькому огороду уход нужен, скотина и прочая живность тоже заботы требует. Попробуй тут выкроить время на сидение с удочкой. Кто-то, расторопный, смекнул, что процесс можно ускорить при помощи сетки: небольшого скромного бредешка. На лодке или нагишом по мелководью прогуляешься с ним туда-сюда и ты с уловом. Идея прижилась. Теперь у каждого на задворках можно было увидеть сохнувший скромный неводок.  

Но, вопреки, идеологической пропаганде тех времен: «Все вокруг колхозное, все вокруг моё», сферы влияния все же поделили: дескать, ладно, электростанция пусть будет ваша, а река наша, государственная. Тут же сразу появился рыбнадзор, инспекция, плакаты: когда и сколько в одни руки позволено ловить и о грозных запретах на браконьерство. Мол, удочкой балуйтесь, а о сетчатой снасти забудьте, конфискуем вместе с уловом и обложим солидным штрафом.  

Не напугали. Как известно, все запреты испокон на Руси вводились, чтоб их нарушали. И тут не сплоховали: делается все тайно, втихаря, ночью, в потемках. Знали, когда инспектора отсутствуют, когда отдыхают, не брезговали и мзду предложить, самогонкой попотчевать. В общем, игра в кошки-мышки: не пойман, не вор, опростоволосился – пеняй на себя.  

Но ближе к моему делу. Как-то мама попросила меня:  

– Сынок. Уж больно ушицы захотелось, соскучилась. Изловил бы рыбки. Сказывают, инспектора нынче вечером на свадьбе гуляют: бояться некого.  

Надо, так надо. Дело привычное. Вот, только ночью никак не получается. Вечером в клубе танцы, потом зазнобу Танюшу проводить, а там и утро наступит. А! Была не была: рискну, потабаню днем, по-быстрому, авось не поймают. Но, мое «авось» оказалось рисковой затеей. Только раскинул сеть, а они тут, как тут. Взяли под белы ручки, отвели в участок, протокол составили, бредень отобрали, штраф выписали.  

Тревожная весть мгновенно разлетелась по селу, мужики сети припрятали и, таясь, с опаской из-за заборов выглядывают на улицу: не идут ли инспектора с участковым, не намечаются ли обыски. В общем, влип. Но, вместо страха, дурная и неожиданная мысль одолела естество. Вот, почему так бывает, если у тебя что-то пропало или исчезло, именно оно сразу, становится очень нужным? Так и со мной: тут неприятности, а мне до боли в животе нестерпимо захотелось рыбки. Взмолился:  

– Дяденьки, отдайте сеть до утра. Завтра верну обязательно. Могу забожиться, клянусь. Войдите в положение. Матушка приболела, ушицы просит. Фельдшер посоветовал, порошки не помогают. Завтра у вас будет не только эта сеть, но и еще одну из старых и рванных принесу.  

Видать заинтриговал. Не одна сеть, это уже успех и поощрение от начальства. Да и утром на малого можно еще один протокол состряпать, а это уже пахнет рецидивом, злостным браконьерством. Опять руководству понравится, мол, стараются работнички, бдят. Отдали мне сеть, отпустили.  

Иду по деревне, не прячусь, бредень несу на виду. Улица ожила, мужики повыскакивали за калитки, пристают, расспрашивают: сколько дал, чем откупился. Я же нос задрал, не торопясь, шествую гордой походкой, наслаждаюсь всеобщим вниманием и интересом ко мне, к пацану, от всегда заносчивых взрослых дядей. И тут, как будто, бес попутал:  

– Да не откупался я, ничего не давал. Что? Ничего вы не знаете??? Ну и серость. Газеты читать надо: такая новость, а они ушами хлопают. Новый закон вышел: теперь нечего бояться, зарегистрируй сеть, поставь на учет, заимей инвентарный номер и пользуйся на здоровье, лови сколько угодно.  

На утро, как и обещал, понес свой бредень в инспекцию, а там толпа, очередь, мужики принесли свои снасти на регистрацию. Посмотрел я на них на выходе: уже без сетей, увидел их глаза и свирепые взгляды, понял, надо срочно рвать когти, поколотят, как минимум, а то и калекой сделают на всю оставшуюся жизнь, щадить не будут. Вот с тех пор и обитаю в городе.  

– Что, с тех пор так и не бывали в Павшино?  

– Да. Сначала побаивался, если проведывал маму, то тайно и незаметно для людей. Но, вскоре все наладилось и, опять поспособствовала этому та же электростанция. Колхоз развивался, деревня разрасталась, мощности уже не хватало, да и содержать станцию становилось накладно. Подключились к государственным электросетям, а станцию забросили. По нашей национальной традиции: раз объект бесхозный, его тут же разграбили, растащили, что только возможно. Остались только стены, которые и поныне горьким упреком в адрес человеческой неблагодарности угрюмо торчат в речных зарослях. Но, главное, другое не понятно: зачем и с какой дури заодно разрушили и плотину? Причем не просто поломали, а как пели большевики: «до основания, а затем…». Нет, не убрали, только хаотично раскромсали, булыжники, бетонные глыбы и камни разбросали по всему фарватеру, обезобразили русло. Водоем обмелел, протянуть сеть уже не возможно, сплошные зацепы и порывы, да и рыбы поменело. Надобность в сетях и в бреднях отпала сама собой.  

– Народ на селе отходчивый, обиду долго не таит, тот случай вспоминают редко, и то с юморком, как смешную и забавную историю. Иногда наведываюсь, родные места влекут, не забываются. Да и никого из своих там уже не осталось, дома тоже давно нет.  

Досказал он свою длинную историю, но вопреки ожиданиям, после такого продолжительного монолога я не увидел на его лице естественной усталости или грусти. Наоборот, он радостен и доволен. Доволен, что дали высказаться, что выслушали до конца, не перебивали, проявили интерес. А, это так нужно одинокому человеку в пожилом возрасте. Ведь это эликсир для его души: он еще востребован, с ним хотят общаться.  

Познакомились, перешли на «ты», с наслаждением принимаем обращения ласкательными именами, без уже ставших привычными, отчеств. Ведь мы ровесники, одногодки.  

– Доживем до будущего лета, будешь в Павшино, заходи, гостем будешь, посидим на бережку, помечтаем.  

Пора по домам, короткий декабрьский день к концу клонится. Расстались друзьями. Погода позволит, встретимся еще не раз.