FB2

Нежно любимая кровожадная симбирская Голубка

Рассказ / История, Приключения, Реализм
Аннотация отсутствует
Объем: 2.233 а.л.

Из записок адвоката, написанных 200 лет назад  

=============================================================  

===============================================================  

 

Симбиряне по давно заведенной здесь чисто провинциальной традиции свой город не любят, хотя на самом деле живут почти что в раю! В небольшом по размерам городке, Симбирске, протекают аж три реки, одна из которых Волга; бьют из-под земли множество родников, которые образуют прямо в черте города живописные запруды и естественные озера. В краю произрастают дубравы, ельники, березняки из столетних и даже более древних деревьев. В сосновых лесах от обилия смоляных стволов кажется, что попал в край живого янтаря, а рыжая почва под ногами от изобилия опавшей и высохшей хвои мягко пружинит как мох. А горьковатый воздух здесь чем-то напоминает запах ладана в церкви. Высоченные голоствольные сосны стоят как колонны из коричневого гранита в готическом храме! Вдоль Волги с одной стороны сплошь степные плодороднейшие черноземные почвы глубиной плодородного черного слоя аж в полтора метра! А с правой от Волги, нагорной, стороны на сотни верст тянутся высокие живописные меловые холмы, тоже кое-где поросшие лесом, и потому издалека они кажутся пушисто-бархатными, и их, как ребенку, хочется погладить, чтобы ощутить особое наслаждение! Климат здесь от десятилетия к десятилетию и прямо на глазах одного лишь поколения людей становится всё более мягким и похожим на погоду где-нибудь в Ростове-на-Дону. Прежние очень суровые и ветреные зимы, когда трещал мороз ниже тридцати градусов, сменились почти южным теплом, и в декабре-феврале теперь то и дело наступает благодатная оттепель. Лето же как правило жаркое, и до сюда порой долетают даже иссушающие ветра Каракумов и Ирана, которые губят хлебные поля в соседних, более южных, Саратовской и Самарской областях, но зато в Симбирском крае дождей выпадает как правило в достатке, так что неурожаи здесь явление чрезвычайное!  

 

Никаких крупных войн здесь не было со времен покорения Поволжья Иваном Грозным. Прошумевшие через столетия после этого события восстания Разина и Пугачева для нашего Симбирского края оказались относительно мало кровопролитными и потому ничем особо запоминающимся, легендарным, летописным в память народа не вошли – в отличие от соседних Оренбургской и Казанской губерний, где безжалостная пугачевщина полыхнула наиболее жестоко и кроваво! Но наш город прославился тем, что именно в Симбирске Разин в течение несколько месяцев безуспешно штурмовал местный деревянный кремль, защищаемый очень небольшим, но стойким гарнизоном царских войск. Именно здесь Разин был дважды тяжело ранен и именно тут его почти в бессознательном состоянии сподвижники погрузили на казацкий челн и отправили вниз по Волге, домой, на Дон, где он в конечном итоге и был пленен. А еще сто лет спустя пленный Пугачев в кандалах пробыл в городе несколько месяцев – в подвале каменного здания, где позднее устроили городской театр. Здесь его охранял отряд войск под руководством самогО генералиссимуса Суворова. Отсюда мятежного народного вождя увезли в Москву и там по приказанию императриц Екатерины жестоко казнили сначала через отрубание головы и потом конечностей. И после этого город зажил мирной и скучной однообразной провинциальной жизнью.  

 

Повторюсь, люди живут здесь фактически в раю! – но привыкли к нему с самого своего рождения... Не замечают его и потому свою жизнь считают однообразной, скучной, серой и страдают от ее якобы полнейшей бесполезности и никому не нужности... Особенно это удручает пылкую и жадную до героизма молодежь, которая мечтает вписать золотыми буквами свое "великое" имя во всевозможные скрижали и анналы! Мечтает – но... увы, остается поколением безликим и бесславным... Ничем не примечательным населением – сугубо провинциальным и мещанским...  

 

Впрочем российского провинциала отправь хоть в Рай – ему и там окажется не по себе! Потому что – скучно... без ярких бесшабашных развлечений... всё каждый день одинаково, никакого разнообразия и возможности прославить в потомках свое имя... И именно поэтому он запросится в Ад! – там ему покажется самое сладкое место для его буйной и пассионарной натуры!  

 

На самом же деле и древняя, и не столь отдаленная история здесь так и "кипят" буквально на каждом шагу. Но равнодушные ко всему происходящему вокруг себя местные людишки ее высокомерно и "на зло" самой же истории ее ничуть не замечают. Точнее, не хотят ее видеть и потому уверены, что, подобно предкам, после своей смерти тоже бесследно канут в вечность, не оставив после себя потомкам ровным счетом ничего интересного, кроме своих костей в беззвестной могиле... и потому о них уже никто никогда не вспомнит...  

 

Однако это их мнение и о себе, и о своем заштатном городке очень ошибочно! И вот почему. Покажу это на конкретном и очень ярком примере.  

 

У нас, в бывшем Симбирске, на старинном кладбище в центре города сохранилась могила. Там обнесены чугунной оградой два надгробия. На одной могиле стоит большой гранитный камень с надписью "Татьяна Голубка. 19 лет. Певица. Трагически погибла от руки неизвестного. " Рядом небольшой покосившийся каменный крест, на котором еле прочитывается строчка "Артемидий Беловец. 26-и лет. Самоубийца". Подробности столь ранней смерти обоих и почему они похоронены рядом долгое время для местных краеведов оставались полнейшей загадкой и оказались известны только спустя 200 лет – после того как в городе сносили дряхлый дом и там в дубовом огромном сундуке неожиданно нашли записки местного адвоката и до этого никому не известного писателя Сергея Воронцовского. Он-то историю появления этих загадочных могил очень подробно и красочно и описал. Вот его рассказ, который он как очевидец и действующий герой вел от первого, собственного лица.  

 

************************************************  

 

 

Каждый год летом симбирское музыкальное училище производит выпуск старшего курса своих воспитанников – подавляющее большинство которых девушки. Симбирск – городок маленький, очень скучный, ярких событий десятки лет здесь не происходит никаких, именно поэтому прощальный концерт данных выпускниц становится значительным культурным явлением для всех горожан – и особенно для мужчин! На него как пчелы на мед "слетаются" множество богатых людей, в основном помещиков и купцов, потому что выпускницам как раз исполняется по 17-18 лет и поэтому с ними можно не только знакомиться для превращения некоторых из них в своих любовниц, но также к ним можно и совершенно официально посвататься и потом на них жениться, несмотря на значительную, а порой и огромную разницу лет!  

 

Богатейший в губернии 52-летний помещик барон Карл Фридрихович фон Диамант-Минен сидел в местном ресторане уже с утра, и настроение его было хуже некуда! Он много пил и бессчетное количество раз заказывал петь ему ресторанный цыганский хор. Когда звучали грустные, "слёзные" песни, барон очень плакал и не скрывал своей горькой влаги в глазах. Наконец он подозвал к себе 16-летнюю хоровую цыганку, посадил ее рядом с собой на соседнее кресло, трепетно погладил ее по руке, потом по голове и пожаловался:  

 

– Варенька, любовь моя! Ну хоть ты меня пожалей...  

 

– Что с вами приключилось, барин? Какая беда на сердце легла? – отвечала она. – Давайте погадаю – счастье наворожу. Я хоть и молодая, но вы же знаете, что я – внучка знаменитой ворожеи. Бабушка умерла, но мне передались все ее способности, и все мои ворожбы обязательно сбываются.  

 

– Знаю, Варенька, знаю. А беда у меня одна: никто-то меня не любит... Была у меня жена... да умерла... была и есть потом вторая, да как бы и нет ее вовсе... С самого начала были мы с ней совсем чужими... Ей нужны были от меня только мои деньги!.. А как она их получила – так и уехала от меня столицу! И даже писем мне не пишет... и носа ко мне больше не кажет!.. А недавно, говорят, и вовсе родила... мальчишку... разумеется, не от меня... Какой позор! Как мне жить дальше? Ведь все в городе всё знают! И только виду мне не показывают...  

 

– С вашими-то деньгами, барин, можно любую красавицу купить! Даже и столичную! И юную! И привести ее жить сюда. И она вам по гроб верной будет! Только кликните!  

 

– Знаю, Варюша. Знаю. Я всё могу! Да только покупать-то мне и не хочется... а хочется – любви! Верности – настоящей! А не покупной...  

 

– Ой, барин, истинную правду тебе сейчас о женщинах скажу: у женщин нет любви честной – честная у нас любовь только к одному человеку – к своему ребенку. Ко всем остальным у нас любовь только продажная! Покупная. И не покупай, барин, любовь молодых. Убивай в своем сердце любовь к ним сразу! Пока эта любовь маленькая. И не захватила всю твою душу – тогда, барин, будет уже поздно. Любовь к молодой всегда старика погубит!.. Всегда люби ровню.  

 

– Так что же? Мне теперь любить только старух? Нет! Не хочу я этого! Хочу любви молодой! Она-то у меня будет?  

 

– Ой, барин, не к добру то, о чем ты мечтаешь. Ну, да делать нечего... – будет, барин. Всё-то у тебя будет! Как ты хочешь. И именно то, чего ты так сейчас ищешь – и уже сегодня же! Ты еще такой молодой. Только потерпи... еще совсем-совсем немного...  

 

– Ласковая ты моя! Добрая... Спасибочки тебе за твою сказку. Вот тебе денег за ворожбу, – положил он ей в ладонь несколько купюр, не считая. – Купи себе и своим сестрам и матери новых лент, платьев, конфет – чего захотите.  

 

– Спасибо, барин! – быстро сунула она деньги в разрез платья меж грудей. – Ой спасибо! Только я не за деньги гадала тебе, а по правде! Всё так и будет, как сказала – помяните мое слово.  

 

– И опять – спасибо! – подарил он ей еще несколько купюр.  

 

– О! К нам новый богатый барин прибыл! – вдруг закричал старший хора, и они все дружно запели вновь прибывшему традиционную заздравную.  

 

Варюша мгновенно, как птичка, тут же упорхнула со своего кресла и начала кружиться в танце возле вновь вошедшего, протягивая к нему ладонь и выпрашивая денег теперь у него:  

 

– Барин! Дорогой! Обожаемый! Позолоти ручку – счастья тебе нагадаю!  

 

– Не дам! – резко и почти зло ответил тот с ярким татарским акцентом. – Я тебе не православный. Я – мусульманин. Мы цыганам не верим! И не любим их! Уйди от меня со своими юбками, чертовка! Шаманка! А счастья у меня и без тебя столько, что и ковшом его из души не вычерпать! Девать некуда!  

 

– О! Тимерсян! Бай-Тагай! Мой дорогой! – бросился навстречу пришедшему барон. – Сколько лет! Счастлив тебя видеть! Соседи, а встречаемся раз в три года. И того реже.  

 

– Да уж. За семью верстАми как за семью морями, – подтвердил его слова Бай Тагай. Здравствуй, здравствуй, соседушка! Мой любимый барон! – и они трижды по-братски расцеловались в щеки. – Ты как сюда? Зачем? Небось тоже на выпускниц музыкального училища приехал посмотреть. Угадал? УзнаЮ тебя, неугомонный ты ловелас! Уже на половину седой, а всё-то тебя на молодых тянет. Так, что ли?  

 

– И не просто на молодых, а на самых-пресамых раскрасивых! Первых во всей губернии! – подтвердил его слова барон, – и они весело расхохотались. – А ты сам-то сегодня сюда пожаловал разве не за этим?  

 

– Сегодня не за этим.  

 

– А что такое с тобой исключительное случилось сегодня?  

 

– Так моя младшая дочь заканчивает это самое ваше училище – вот и пришел на ее выпускной концерт.  

 

– О! Твоя младшая! Ландыш?  

 

– Да.  

 

– Боже! Уже вон как выросла! А я этого и не заметил... Уже и не помню подробностей, как она выглядит. Небось на тебя похожа – вылитая черноглазая татарочка? Так?  

 

– Да. Очень похожа. Только не татарочка, а – башкирка. Сколько раз тебе это повторять. Я же башкир. Это у меня жена татарка. Ну так и поехали – как раз и посмотришь на нее.  

 

– Поехали, дружище ты мой навек! – и они опять обнялись и расцеловались. Вышли на улицу, сели в одну пролетку и поехали к музыкальному училищу.  

 

– Кого ты хочешь высмотреть в хоре? – поинтересовался Бай Тагай. – Знаю я тебя! За просто так ты из своего логова ни за что в город не выползешь. Сидишь там безвылазно чуть ли не годами, как какой медведь в берлоге.  

 

– Давно ходит слух, что подросла некая Таня с ласковой фамилией Голубка. Вот хочу посмотреть. Убедиться в верности слухов. Не пустые ли они. Ты сам-то ее видел?  

 

– Видеть не видел, но слышать о ней слышал. Как раз с ней дружит моя Ландыш. И уже много лет. И отзывается об этой Голубке в высшей степени прекрасно!  

 

– Вот и чУдно! Вот и полюбуемся на ее молодость и красоту.  

 

– Понял! Понял, куда ты клонишь. Небось уже и облизываешься!.. Смотри – как бы опять не вышло, что по губам потекло да в рот не попало... Нынешние молодые – они же вон теперь какие! Всё-то они только на деньги переводят! Да что я тебе объясняю-то... Ты же сам лишь четыре года как женился – на 19-летней. И она от тебя уже упорхнула! В столицу. И все равно тебя опять только на молодых тянет! Ну сколько же можно! Ничему ты, брат, в жизни не учишься.  

 

– Ну так ведь можно и не жениться... Тем более при живой-то жене.  

 

– Да согласится ли кто из молодых на ТАКОЕ?  

 

– Видно будет... посмотрим... Попытка не пытка. А поразвлечься хочется!..  

 

 

 

Концертный зал музыкального училища был переполнен! Барон и Бай Тагай как очень богатые и потому почетные гости сидели в первом ряду. Ведущая объявила:  

 

– Дорогие гости! Дамы и господа! Мы рады приветствовать вас на нашем торжественном событии – концерте наших выпускников! В самом первом номере выступает хор. Хормейстер и дирижер – преподаватель нашего училища Артемидий Валерьевич БеловЕц. Он не только преподаватель, но ко всему еще и поэт и композитор. Сочинил для наших девушек много песен. И сейчас хор исполнит его произведение "Ой, не калинушка шумит".  

 

Раскрылся занавес и глазам зрителей предстали около тридцати милых юных невинных созданий. И в центре первого ряда стояла действительно красавица из сокровищницы царей!  

 

Высокого роста и тоже выделяющийся мужским обаянием дирижер еще не сделал руками ни единого движения, а зал уже загудел мужскими голосами:  

 

– О! Да! Действительно раскрасавица!  

 

– Это и есть та самая Голубка?  

 

– Да! Да! Это она!  

 

– Божественно хороша!  

 

И уже раздались бурные аплодисменты! Так мужчины отреагировали на внешность легендарной для них и прежде ими никогда не виденной Голубки! Хор запел, а барон, не отводя глаз от Голубки, вдруг схватил кисть Бай Тагая и горячо зашептал:  

 

– Она! Она!  

 

– Кто – "она", – не понял тот.  

 

– Мечта! Моя мечта! – лишь сумел произнести пьяный барон, и у него от восхищения перехватило дыхание!  

 

Бай Тагай в ответ лишь с укором вздохнул:  

 

– Эх! Неугомонный! Совсем спьянился. Последний ум теряешь. Соседушка а, езжай-ка ты лучше в гостиницу. Выспись. И сегодня уже не пей. Отойди от коньяка. А то ведь беду себе накличешь... Зря ты вообще сюда приехал! Я же тебя знаю...  

 

– Варенька была права: именно сегодня ЭТО и случилось! – лишь бормотал барон. Он влюбился в 17-летнюю чаровницу Голубку с первого взгляда!  

 

– Что еще за Варенька? – не понял Бай Тагай.  

 

– Цыганка-гадалка... сейчас только в ресторане мне наворожила перемену моей судьбы. И не соврала!  

 

– Вот только еще шаманок не хватало! Выпороть бы ее, чтобы последнюю совесть у людей не отымала!  

 

После окончания концерта барон тут же ринулся разыскивать дирижера и с галантным поклоном головы сказал ему:  

 

– Позвольте представиться, владелец имения Лебяжье-Засвияжье барон Карл Фридрихович фон Диамант-Минен.  

 

– Очень рад! Преподаватель училища Артемидий Валерьевич Беловец, – ответил ему изящный молодой человек с прямым греческим носом и длинными вьющимися белокурыми волосами – ни дать ни взять всамделишний древний грек с полотна современного художника-романтика. – Чем могу служить?  

 

– У меня через неделю именины. Имею честь пригласить ваш хор в мое поместье – в качестве гостей. А если еще и споете там, то я вам всем хорошо заплачу.  

 

– Мы не цыгане, чтобы петь по заказу. Девушки не нанятые, а – свободные люди. Чтобы они согласились приехать к вам в имение, нужно пригласить каждую отдельно.  

 

– Голубка! Лишь бы приехала Голубка! – умоляюще почти прокричал барон.  

 

– Курс занятий в училище выпускницами полностью пройден, и, насколько мне известно, сегодня же все они разъезжаются по своим домам, к родителям. Собрать их опять всех вместе будет весьма проблематично.  

 

– Голубка! Лишь бы была Голубка! – упрашивал его барон.  

 

– Для ее приватного и столь деликатного визита к вам нужно будет прежде всего согласовать вопрос с ее родителями.  

 

– Они здесь?  

 

– Нет! Они – очень бедные люди, живут за городом, в слободе, и у них нет средств для приобретения одежды, приличествующей данному торжественному событию. Поэтому они не приехали.  

 

– Где?! Где конкретно они живут?  

 

– Можно спросить у Тани – у самОй Голубки.  

 

– Я сам не смею к ней сейчас даже близко подойти – я, к сожалению, пьян. Она меня испугается! Спросите вы! Узнайте! Непременно. Умоляю! Вот вам за это деньги, – раскрыл барон портмоне.  

 

Артемидий с некоторым смущением все-таки взял предложенные ему купюры. Пообещал:  

 

– Хорошо.  

 

– Приеду к ним домой в гости. Завтра же! – решил барон. – И вы тоже поедете со мной.  

 

– А я-то зачем?  

 

– Ну как же! Вы – преподаватель Голубки. Меня она не знает, а вы для нее совсем другое дело. Родители и сама Татьяна вас послушаются. Вы и уговорите их.  

 

– Хорошо.  

 

– Благодарю вас, сударь! Заранее благодарю! – с нескрываемой радостью и страстью барон схватил обе ладони дирижера в свои ладони и трепетно затряс ими! В ответ Артемидий лишь с испугом посмотрел на него и печально, в каком-то тайном и явно читаемом в его глазах тревожном предчувствии покачал головой...  

 

 

 

 

На другое же утро барон в своей коляске вместе с Артемидием отправились в слободу, где жила Голубка. Барон весь так и горел от нетерпения скорее увидеть свою новую прелестницу! Артемидий же смотрел на него хмуро и с видимой ревностью. И старался на сиденье отодвинуться от барона как можно дальше – ему находиться рядом с богатым и влюбленным пожилым помещиком было явно неприятно. Но он терпел... ведь ему за эту поездку, увы, было заплачено... Отказываться от столь авантюрного предприятия – знакомства, похожего на сводничество – было уже поздно!  

 

Однако родителей и самой Татьяны не оказалось дома. Добрые соседи сообщили, что вся их семья с рассветом отправилась на покос. На вопрос барона, где именно находятся их участок, соседи за незначительную плату дали им в сопровождение своего маленького сына, чтобы он показывал знатным гостям дорогу, и вся эта троица отправилась через поля и перелески на луга, лежащие вдоль берега местной речушки с названием Свияга. Наконец мальчонка-сопровожденец воскликнул:  

 

– Да вон же они! Приехали. – И показал пальцем.  

 

На лугу работали четверо: Татьяна, ее родители и ее 13-летний брат. Подъехав к старикам, барон вышел из коляски, поздоровался со стариком за руку, что для того – обмениваться с помещиком рукопожатием – было в диковинку! Поклонился как знатной даме его жене и предложил им:  

 

– Друзья мои, отпразднуем встречу! У меня есть шампанское и коньяк. И, разумеется, закуска!  

 

Ясное дело, всё семейство и гости тут же уселись в тени небольшого стожка, стоявшего неподалеку, барон расстелил парчовую дорогую скатерть, выставил вино и снедь и провозгласил тост:  

 

– Дорогие господа и братья крестьяне! Глубоко уважаемые мной родители прекрасной Татьяны! Первый тост имею честь предложить выпить за вас – за то, что вы произвели на свет и воспитали такое чудо природы! Дивную! Первейшую красавицу нашей губернии! Да что там губернии – всей матушки России! Одним словом за вас, братья крестьяне!  

 

Артемидия покоробило столь пафосное и на самом деле высокомерное, словоблудное обращение барона-миллионера к обычным и небогатым крестьянам как к своим реальным собратьям, но деваться ему было некуда и он помалкивал. Барон же был как всегда говорлив и велеречив и под бесконечные свои прибаутки доставал из саквояжа одну бутылку коньяка за другой, так что вскоре всё земледельческое семейство, включая их малолетнего сына, было вдымину пьяным! Одна только Татьяна не сделала ни глотка спиртного. Она лишь влюбленными глазами украдкой смотрела на Артемидия, а тот на нее... Пьяному барону до их откровенных взглядов не было ни малейшего дела, он их по привычной своей пьяной лавочке и в уверенности собственного превосходства над всеми вокруг просто не замечал. И потому вскоре начал в открытую ластиться к Тане и для начала прелюдии попросил ее научить его косить. И был так настойчив, что той деваться было некуда. И она поднялась с земли, взяла косу, а барон, якобы держась за косу, обхватил ее обеими руками сзади и пьяно шептал ей прямо в ухо:  

 

– Прелестнейшая! Райская птица! Солнце моих очей! – и даже пытался многократно поцеловать ее шею!  

 

– Ой, какой игривый барин! Перестаньте! – шутливо отбивалась от его притязаний девушка... и с удовольствием ловила на себе ревнивые взоры своего Артемидия... – Какой же вы все-таки шаловливый, господин барин! А имечко у вас никак поди немецкое, что ли. И вы не граф какой ни на есть, а по-иностранному – барон. Однако же говорите по-русски чисто, как истинный русак. Странно всё это... Непонятно... смешно даже!  

 

– Это потому, что я лишь имя и титул ношу немецкие. А на самом деле немцем был лишь мой прадедушка и его предки, а я-то сам и родился здесь, в России, и всю жизнь тут прожил. А в Германии отродясь не был. А зачем мне туда ехать? Мне с моими капиталами и здесь ой как хорошо! Дай тебя поцелую в шейку! Ну позволь же. Не брыкайся, кобылочка ты моя необъезженная!  

 

– Это – да! – соглашалась с ним девушка. – С деньгами везде хорошо. А с такими, как у вас, барон, уж и подавно!  

 

– Всё тебе отдам! Всё к твоим ногам брошу! Вот как разведусь с женой, так сразу! Только будь ко мне ласкова! – уже совсем откровенно упрашивал ее барон...  

 

 

Вот таким нехитрым и чисто народным образом барон познакомился с родителями Голубки и получил их полнейшее согласие на то, чтобы она через неделю пела на именинах барона в его имении. И согласие их не только на это, а и вообще чтобы она продолжала участвовать в хоре и в дальнейшем. И за это барон обещался ей щедро платить! А уже через неделю на именины барона съехались десятки именитых гостей. Поместье барона было шикарное! С дворцом, фонтанами, с белыми каменными мостиками через декоративные озера, с лебедями кубышками и кувшинками в прудах! Поскольку поместье было расположено за городом, за рекой Свиягой, то ему в честь лебедей еще далекие предки барона и дали дивно-романтичное название: Лебяжье-Засвияжье. Каждого приехавшего гостя всегда чрезвычайно галантный барон театрально встречал троекратными поцелуями и рюмкой водки на подносе. Для дам он приготовил массу комплиментов, которые не повторились ни разу: он восхищался их нарядами и цветом кожи! Легкостью их шага по траве! Миниатюрными размерами их туфелек! Кланялся им всем низко в пояс! И всем им обязательно целовал руки! Среди гостей первейшим был, конечно же, его старинный друг и ближайший сосед по имению Бай Тагай со своей дочерью, которая тоже по-прежнему принимала участие в сохранившемся благодаря стараниям барона училищном хоре.  

 

После щедрого застолья барон попросил гостей не разбредаться по просторам его знаменитого на весь округ обширного парка и послушать выступление хора, солисткой которого стала его новая любовь – Татьяна Голубка. Хормейстером и дирижером хора оставался по-прежнему Артемидий БеловЕц. Голубка предстала перед зрителями на сцене в бело-румяном струящемся волнами платье с блестками по всему полю. На ее голове сияла бриллиантовая диадема, которая несколькими лучами сходились из разных сторон прически ко лбу и опускалась на лоб короткой витой серебряной цепочкой с крупным бриллиантом, вправленным в 8-конечную звездочку в самом окончании цепочки. Голубка в своем блескучем платье и с диадемой в волосах так и сияла на сцене в лучах заходящего розового солнца! Гости-мужчины от зависти к тому, каким сокровищем обладает теперь везунчик барон, онемели! И жадно внимали каждой ноте певицы! Пытались поймать на себе хоть один ее взгляд! А их жены, глядя на страстные, откровенно эротические взоры мужей, так и кипели от ревности и бессильной злости!  

 

Когда хор закончил петь, было уже достаточно темно. И тут неожиданно слово взял Бай Тагай. Возле стола, где сидели гости, он сначала велел разложить на поляне в форме большого круга просмоленную ветошь, поджечь ее, а затем вышел в центр этого круга и самолично громко объявил:  

 

– Господа! Как вы все прекрасно знаете, я – башкир, моя жена – татарка, а вот моя дочь – непокорная, самовольная дикарка! Господа, после столь чудесного пения хора и новой звезды нашей губернии – Голубки – теперь прошу вас: восхититесь нашими знаменитыми татарскими, башкирскими и одновременно монгольскими, а в целом моими родовыми бай тагайскими плясками! Солирует моя дочь Ландыш!  

 

В наступившем полумраке на образовавшуюся огненную арену под музыку бай тагайского оркестра вдруг влетел скакун белой масти! Верхом на нем сидела Ландыш. Она была в эклектичного стиля монголо-башкирском кожано-меховом боевом облачении, в головном уборе, похожем на шапку Мономаха. С кривой турецкой саблей на боку. Ландыш с визгом и свистом проскакала по арене несколько кругов, затем взвила жеребца на дыбы, взмахнула хлыстом в направлении "монголо-татарца", стоявшего в центре круга. Концы хлыста обвились вокруг ног узкоглазого молодца. Ландыш резко дернула хлыст на себя, и парень со связанными таким образом ногами повалился наземь. Ландыш мгновенно соскочила с коня, выхватила из-за пояса кинжал и со всей страстью и мощью с вытянутыми вперед руками навалилась на несчастного и лежащего на земле парня, приставив кинжал к его горлу. Всё это произошло так стремительно, что всем присутствующим стало понятно и даже немного страшно! – повстречайся кто из них с дикаркой Ландыш на большой дороге и вздумай она ограбить и убить встречного, то это удастся ей безо всякого труда, и она расправится с тремя-пятью людьми сразу! – несмотря на то, что она на самом деле низкого роста и довольно хрупкая девушка.  

 

Далее в круг выскочили человек 10 удалых танцоров всё в таких же степняцких национальных одеждах и начались пляски куда круче знаменитых половецких из известной оперы Бородина. Как явствовало из этого представления, его сиятельство Тимерсян Бай Тагай, как и барон, тоже был большим любителем искусства и содержал в своем имении собственный домашний ансамбль татарско-башкирской национальной пляски.  

 

А в полночь над Лебяжье-Засвияжьем в небе засверкал разноцветный фейерверк! Барон на показушные кутежи и развлечения гостей денег никогда не жалел.  

 

 

 

Барон пригласил Голубку погостить у него несколько недель и для постоянного у него в доме проживания предложил ей несколько комнат в своем обширном дворце. И она после некоторого чисто показного, игривого колебания и отнекивания все-таки согласилась! И таким образом отныне стала круглосуточно обитать в баронском поместье и с того времени неделями не бывала в своем родительском доме, о котором вскоре и вспоминать перестала. Новая богатая жизнь захватила ее и лишила памяти почти начисто! А вот ее тайный возлюбленный Артемидий продолжал почти каждый день рано утром, почти с рассветом выезжать из Симбирска в довольно далеко от города расположенное поместье и после полудня возвращаться в город обратно, что занимало продолжительное время и доставляло ему массу излишних хлопот. В поместье у Голубки было сразу трое слуг: пожилые мужчины Лепорелло и Чикато и юная Агнесса – барон обожал окружать себя не только произведениями искусства, всякими танцорами и певцами, но и давать слугам иностранные красивые имена, и особенно имена музыкальные итальянские. Все трое слуг ходили за Голубкой повсюду буквально попятам, стараясь исполнить малейшую ее прихоть, так что Голубка не имела никакой возможности побыть со своим Артемидием наедине. Именно в эти дни барон прислал мне, адвокату Сергею Воронцовскому, записку, в которой умолял меня прибыть к нему как можно скорее! Я понял, что я понадобился ему не как праздный гость и старый друг, а именно как адвокат и немедленно подчинился его вызову, приехал в его родовое Лебяжье-Засвияжье. Моя коляска миновала кованую огромную решетку ворот и въехала на территорию баронского владения, остановилась на обширной площадке перед дворцом. На ступенях здания меня уже встречал 43-летний вышколенный дворецкий с итальянским именем Алесандрио (на самом деле Алексей Ильич). Он был с чрезвычайно важным и даже слегка высокомерным лицом! И разодетый в отороченное серебряными нитями "золотое" торжественное облачение. Он-то и провел меня в залу к барону.  

 

– Серж мон шер! – бросился барон мне навстречу, распростерши руки, как только завидел меня. – Друг старинный! Почти родной брат мой! – опять же чисто по-актерски расцеловал он меня в щеки. – Ты, погляжу, как и прежде красавец! Герой! Браво! Голову еще выше! Грудь вперед! Бейте барабаны – бегите басурманы! Серж, я вызвал тебя срочно не просто так – ты должен мне помочь! Немедленно! Нет! Не просто должен – ты просто обязан! Как друг! Как почти родной брат мой! – и он трогательно прижался лбом к лацкану моего костюма.  

 

– Что еще такое неотложное случилось? Христос вдруг спустился на землю? Иуда оказался женщиной? Или что-то еще гораздо серьезнее? – иронично на его драматические призывы отреагировал я.  

 

– Почти всё в точности так, как ты и сказал!.. – очень серьезно подтвердил барон. – Сережа, я тебе хорошо заплачу – ты обязан выиграть предстоящий процесс!  

 

– Какой конкретно?  

 

– Я имею намерение срочно развестись с моей женой!  

 

– Как! Ты же всего 4 года как на ней женился! – не поверил его словам я.  

 

– Да. Именно так. И уже три с половиной года с ней не живу. Она – там где-то... В столицах... А я – здесь! В моих провинциях. И ничего с ней общего все эти годы не имею – ни духовного, ни физического. И иметь впредь не желаю! – строго погрозил он пальцем куда-то вдаль. – Срочно! Развод! Срочнейше! Развод или смерть! – и он опять актерски приложил обе руки к своему сердцу!  

 

– Даже так!  

 

– Да! Именно так!  

 

– Друг барон, мой милейший Карл Фридрихович, заранее предупреждаю: срочно в этом деле ну просто никак не получится. Ты же сам знаешь: Россия... разводный процесс здесь, в наших диких домостроевских традициях, дело чрезвычайно долгое, нудное... И, увы, длится годами. А порой и десятилетиями... Скорее жена вовсе умрет от старости, прежде чем сумеешь с ней развестись... Во-первых, необходимо согласие церкви – причем не местного малограмотного сельского батюшки, а самОй губернской духовной консистории! А то и самогО патриарха! Потом еще целая гроздь подписей всяких многих въедливых и жадных до чужих денег чиновников... Взятки, затем обязательно дорогие кому надо подарки, ну и так далее... Ну сам же всё прекрасно знаешь и понимаешь.  

 

– Понимаю! Всех подмажу! Всех куплю! Только срочно! Развод! Немедленно!  

 

– Ты всё обдумал?  

 

– Да!  

 

– Хорошо обдумал?  

 

– Отлично обдумал! Ночами не спал – всё перекладывал и так и эдак. И наконец окончательно решил – развод с этой хитрющей Майей. Пусть немедленно слетает с моей дворянской фамилии! С моего титула! Кстати, ты знаешь, как ее настоящая, девичья, фамилия?  

 

– Откуда же мне такое знать.  

 

– Пермякова. Фамилия какая-то вахлацкая. Совсем не дворянская. Что-то из племени самоедов или поморов, что ли... вроде того... Дворянкой она стала только после того, как я женился на ней. А так, сама по себе, она – никто! И ничто! Из семьи самых обычных бедняцких рыбаков. И зачем только я на ней тогда женился?!  

 

– Вот именно – зачем? Чем думал, когда женился на 18-летней?!  

 

– Был ослеплен ее красотой... А теперь я ее ненавижу! И реально сейчас боюсь, что от праведного гнева к ее неблаговидным поступкам я ее и вовсе при встрече убью! Да! Вот так вот сяду в кибитку – завтра же! Прямо с утра! После завтрака. Вот так вот нежданно нагряну в Санкт-Петербург! И убью ее там! Ножом! Прямо в сердце! При всех!  

 

– Подумать только! Какая дикая фантазия! Вот ведь до чего у тебя уже дело дошло!  

 

– Да!  

 

– С ума сходишь!  

 

– Нет!  

 

– Барон, не валяй дурака! Некоторые слова, произнесенные в гневе, имеют свойство облачаться в реальность. Они западают человеку в память, в душу! Он их в себе носит, носит... А потом – хлоп! И в экстазе на самом деле убивает своего недруга! А уж убить свою жену – ради обретения свободы от брачного рабства – это сплошь и рядом. Это я тебе как юрист говорю. Имел к подобным процессам как адвокат очень часто непосредственное отношение. Хорошо знаком с подобными страстями по собственной практике. Так что успокойся. И не накапливай в себе против жены злобу – иначе добром это и впрямь не кончится...  

 

– Хорошо, хорошо. Не буду. Но и все равно мне необходима твоя срочная помощь!  

 

– Ой, брат, чувствую, что ты завел себе новую красотку – пуще жены. И такую же молоденькую. Так?  

 

– Сереженька! Друг! Ты угадал! Это – чудеснейшее создание! Я трепещу от одной только мысли о ней! Я вот что придумал: Сереженька, бросай все свои дела, оставайся и теперь живи у меня и занимайся только делом моим, разводным. Сугубо! Я тебе хорошо заплачу, ты же меня знаешь. Ну как? Договорились?  

 

– Отчего же нет? Согласен.  

 

– Ну вот и распрекрасненько! – и он затанцевал по комнате в своем красном домашнем шелковом персидском халате. – А теперь, мон шер, прошу тебя отобедать со мной и познакомиться с моей новой пассией! Моей лямур! Ее зовут Таня. Фамилия чудеснейшая! Нежнейшая! Ты только подумай – Голубка! Представь себе, в нашей глуши у семьи самых что ни на есть обычных землепшествующих, вечно в грязи крестьян и вдруг такая бархатная фамилия – Голубка! Я в полнейшем удивлении и восторге! Таня! – крикнул он куда-то вдаль. – Выходи в столовую – отобедать.  

 

Через несколько минут Татьяна вышла, и он благоговейно поцеловал ей руку. Я вслед за ним проделал то же самое, поскольку только что увидел ее впервые и действительно был восхищен ее молодостью и красотой! А барон всё не унимался и говорил, говорил:  

 

– Сереженька, представь себе, завтра сюда из Москвы приедет знаменитый портретист – я его срочно вызвал. Он будет рисовать праздничный портрет Танюши. Я уже и подходящий сюжет выбрал: ты только представь себе: Таня в лазоревом платье держит в руках каравай с хлебом, с улыбкой смотрит зрителю прямо в глаза и тем самым как бы приглашает его в гости ко мне в дом: добро пожаловать, господа! А? Как тебе такое, Сереженька? Хорошо я придумал?  

 

– Прекрасно!  

 

– Да! Да! Это будет великолепно!  

 

– Эй, дворецкий! – вдруг крикнул барон. Тот почти мгновенно явился и склонился в ожидании приказа. – Вот что, Алесандрио, позови-ка сюда нашего сочинителя Артемидия.  

 

– Слушаюсь.  

 

– Кстати, где он? Что-то я давно его не видел.  

 

– В саду-с. Как всегда, музыку сочиняет. И стихи к ней одновременно. Оне-с очень часто в романтическом настроении.  

 

– Вот и сделаем ему заказ. Хватит ему попусту мой хлеб переводить.  

 

– Будет исполнено, господин барон, – и дворецкий скорым шагом поторопился идти исполнять.  

 

Хормейстер явился минут через 10.  

 

– Долго же приходится тебя ждать, брат! – укорил его барон. – Вот что, композитор ты наш и великий местный поэт! Сочини-ка мне по случаю моего скорого развода этакую, понимаешь, что ли, музыкальную оду. Или сонет. В общем на твой собственный вкус. Но! Чтобы было красиво! И всем моим гостям твоя новая песенка  

понравилось! А называться она будет так – "РазвОдная! " Или – нет! Назову-ка я ее лучше "О моя бывшая жена Майя, разлюбил я тебя до бескрая! " – счастливо расхохотался он.  

 

– Постараюсь... – покорно пообещал Артемидий.  

 

 

 

А тем временем Таня мечтала встречаться со своим Артемидием естественно как можно чаще и наедине, без присутствия приставленных к ней слуг-шпионов. Поэтому местом своих любовных встреч они с обоюдного согласия избрали старое, всё беспредельно заросшее, превратившееся почти в непроходимые джунгли городское кладбище на краю Симбирска. Там было где укрыться от чужих и неуемно любопытных взглядов. Так случилось и в этот июньский солнечный день. Примерно в полдень они оба встретились на кладбище в условленном месте, среди полного безлюдья. Страстно поцеловались! И потом, держась за руку, неторопливо зашагали по узкой извилистой тропинке, проложенной среди полузаброшенных могил.  

 

– А ведь кто-то здесь лежит... прямо у нас под ногами... – вдруг печально произнесла Татьяна. – И они тоже были когда-то живыми...  

 

– Ой, какая на тебя вдруг напала хандра... Ну зачем ты так! Не думай о печальном – ведь мы с тобой наконец-то рядом. И скоро обвенчаемся и станем вместе уже навсегда! До самой смерти!  

 

– Вот именно – до смерти... – продолжала печаловаться Таня. – Мне всегда на кладбище делается очень печально... И все-таки я люблю бывать на кладбище... печалиться... даже плакать... И думать, что и они тоже были раньше живыми и кого-то тоже любили! И были счастливы... И мечтали быть тоже вместе – до самой смерти! Пока эта смерть не пришла к ним на самом деле...  

 

– Да что с тобой? Я тебя сегодня просто не узнаю! Откуда такая тоска?!  

 

– Не знаю... Предчувствие... вдруг... какое-то нехорошее...  

 

– Не думай об этом.  

 

– Не могу не думать... Это идет от сердца... А ему не прикажешь... А тебе тут какой памятник больше всех нравится? – неожиданно поинтересовалась она.  

 

– Мне здесь ничего не нравится!  

 

– А мне вон тот, – указала она на большой гранитный камень. – Я уже сказала родителям: когда умру, чтобы они поставили на моей могиле точно такой же... Я на него уже и денег достаточно накопила...  

 

– Родная, да что с тобой! Перестань! – приказал он ей.  

 

– Не могу... предчувствие... что я скоро умру... или меня убьют... –  

 

Вдруг сзади послышался хруст сломанной ветки!  

 

– Ой! Кто это? – вскрикнула Таня. – За нами следят!  

 

– Эй! А ну, выходи! А не то зашибу до смерти! – крикнул в сторону хруста Артемидий и схватил толстую палку. – Ну! Считаю до трех. Раз...  

 

– Господа, не волнуйтесь, это я. Я! Баронский дворецкий Алесандрио, ну то есть Алексей Ильич.  

 

– Зачем вы здесь? Как тут оказались? – спросила с удивлением Таня.  

 

– Слежу за вами обоими, – кротко объяснил он.  

 

– Зачем?  

 

– По приказу его сиятельства господина барона. Мне ими строжайше было велено проследить, куда вы сегодня в городе пойдете и с кем встретитесь. И всё-всё потом доложить господину барону.  

 

– А зачем ему это нужно?  

 

– Насколько я понимаю его старческие чувства, он ревнует вас, моя госпожа, к молодому и столь красивому господину хормейстеру... Подозревает что-то серьезное между вами... Вот и приказывает за вами, моя уважаемая госпожа, следить...  

 

– И часто вы за мной следите?  

 

– Не очень. Считая сегодняшний день, всего-то уже в 4-й раз. Мне и самому это противно делать... да куда же тут денешься – служба такая-с... подлая-с!  

 

– И что же? Ты теперь барону всё про меня с Артемидием расскажешь? – испуганно спросила Таня.  

 

– О нет! Не бойтесь, моя обожаемая госпожа. Барон ничегошеньки не узнает. Я ему скажу, что вы на кладбище были совершенно одна и навещали могилу своей бабушки.  

 

– Алексей Ильич, не подведи меня. Пожалуйста! – взмолилась Татьяна.  

 

– Да-с, да-с. Конечно, моя прекрасная и любимая госпожа. Как есть совру барону. Всё как есть честно совру. Не беспокойтесь, – как во время молитвы сложив перед собой обе ладони и низко кланяясь, виновато чуть слышно бормотал дворецкий. Его раскаяние было искренним. – Прошу вас простить меня. Продолжайте, моя госпожа, вашу встречу с любимым. Продолжайте. Я смиренно удаляюсь. Спешу доложить барону, что всё нормально. Что его ревность совершенно беспочвенна. – И он, пятясь задом, опять скрылся в зарослях.  

 

Артемидий, наблюдая эту сцену, даже улыбнулся и сказал Тане:  

 

– А ведь он любит тебя! Как и барон. Хотя тоже старик. Все-то мужчины вокруг в тебя влюблены! Очень уж ты у меня красивая!  

 

– И что же? А разве это плохо? – с хитрой улыбочкой спросила Татьяна.  

 

– Да нет, отчего же. Хорошо. Но как бы эта всеобщая любовь не вскружила тебе твою прекрасную головку! Вот что опасно!  

 

– Не бойся, не вскружит. Я люблю только одного тебя! И буду любить всегда! Насчет этого не беспокойся! – и она обеими руками обхватила его за шею! И они опять застыли в страстном поцелуе!  

 

 

 

Дворецкий тем временем вернулся в баронское поместье.  

 

– Ну, что там было? Докладывай всё подробно! – приказал ему барон.  

 

– Ничего не было, ваше сиятельство. Татьяна Савловна всего лишь посетила кладбище, могилу своей бабушки.  

 

– Она была одна?  

 

– Совершенно как есть одна.  

 

– А ты не врешь?!  

 

– Как можно-с. Не вру-с! – с совершенно честными глазами ответил дворецкий.  

 

– Проверим! Эй, Арменид! Где ты там? Арменид! Арменид же! Вот скотина! Забыл свое новое имя, смерд! Прошка, черт тебя задери!  

 

Прибежал 12-летний дворовый мальчишка на побегушках Прошка:  

 

– Чего прикажете, барин?  

 

– А ну! Докладывай, что ты сегодня в городе видел, когда следил вот за ним, – показал он на дворецкого.  

 

– По вашему приказу я целый день украдкой ходил за ним... подсматривал. И всё-всё видел!  

 

– Ну же! И что ты увидел?  

 

– Вот он, – кивнул он в сторону дворецкого, – вслед за вашей новой барышней пошел на кладбище...  

– Ну – и! Что дальше-то?!  

 

– Там ваша новая барышня встретилась с Артемидием, и они там много раз обнимались и даже целовались! И потом долго ходили среди могил и держались все время за руки. И опять много целовались. До бесконечности!  

 

– Так ты мне врать, скотина! – яростно зарычал на дворецкого барон и вдруг ударил его кулаком в зубы! Кровь так и брызнула из разбитой губы несчастного! – Эй, Диомид! Диомид! Сволочь,! Тоже забыл свое новое имя. Демид! Сюда! – крикнул барон в раскрытое окно.  

 

– Что, барин, – откликнулся огромный бородатый мужик со двора. Он был домашним палачом барона  

 

– Вот что, дружок. Выпори-ка ты этого негодяя! Да не жалеючи! Чтобы он две недели пошевелиться не мог! 15 ему "горячих"! Выполняй! Да смотри, костюм ему не попорть – головой за костюм отвечаешь!  

 

– Слушаюсь, барин. Пусть он ко мне сюда выходит.  

 

– Ступай. Получай расплату за свою неверную службу, – велел барон дворецкому.  

 

Тот покорно подчинился... Палач огромными своими ручищами схватил того за шиворот, буквально вытряхнул пожилого человека из униформы дворецкого и увел в сарай на экзекуцию. И через пять минут оттуда уже послышались хлесткие удары плетки и жалобные стоны несчастного!.. А барон упал в кресло, в полном отчаянье обхватил голову руками и тяжело задумался... Как он только что выяснил, Татьяна была ему не верна. И ее любовник ежедневно бывал у него во дворце...  

 

Через несколько дней барон собрал Бай Тагая и меня у себя в кабинете и сказал нам:  

 

– Вот какая у меня беда... Поступили ко мне сведения, что моя Таня завела себе тайного любовника! Печаль моя безмерна! И этот ее любовник не кто иной как ее хормейстер Артемидий. Друзья, посоветуйте, как мне быть? Что мне в этой щекотливой ситуации делать? Новая у меня женщина – молодая! Красивая! И тут же – измена! И с женой произошло то же самое. Это прямо рок какой-то!  

 

– А я тебе сразу же, еще тогда, в городе, в ресторане, сказал – помнишь? Не руби сук не по себе! – воскликнул Бай Тагай. – Успокоиться тебе, брат, уже пора. Перестань бегать по молодым. По крайней мере не влюбляйся в них. Хочется молодого тела – пожалуйста! Что за проблема! Купи женщину. Купи! Но ни в коем случае ее не люби – обязательно предаст! Это такой закон жизни!  

 

– Ой, опять ты за своё: дудишь всё в одну дуду: одумайся!.. Одумайся!.. – отмахнулся барон от Бай Тагая. – Сереженька, – обратился барон ко мне, – что ты мне посоветуешь?  

 

– Тут больше и советовать нечего. Нужно послушаться рекомендации Бай Тагая. Умнее, чем он, и не скажешь.  

 

– Нельзя ли подобрать для этого проклятого Артемидия такую уголовную статью, чтобы опозорить его в глазах Тани?  

 

– В данном случае никак нельзя, – ответил я ему. – Хоть, конечно, наше законодательство и витиевато, и путано-перепутано, но в данном случае он перед законом чист совершенно! Ни к чему для его случая не подкопаться.  

 

– Я в отчаянье! – не унимался барон. – Как убрать этого хормейстера с моей дороги, с Таниного пути?! Убрать его навечно! В тюрьму его законопатить, что ли? По ложному навету... а?  

 

– А что! Это идея! – согласился Бай Тагай. – Нужно заставить его наделать карточных долгов. Очень-очень много! Чтобы он век расплатиться не мог! Потом предъявить ему к немедленному их исполнению! При свидетелях. В присутствии твоей новой пассии. Он, конечно, пойдет в отказ. Станет плакаться, что таких денег у него отродясь не было – тем самым унизится перед Татьяной. Она поймет, что перед ней – нищий, в конец промотавшийся мот! И разлюбит его сейчас же. Более того, возненавидит! Женщины презирают нищих мужчин! Она окончательно поймет, что ты, барон – это ее великое счастье! Единственное в жизни! а этого дурака хормейстера – в долговую яму! А ты остаешься со своей женщиной наедине. И нет у нее больше никакого любовника. Хорошо! Якши?  

 

– А что! Это – действительно выход! – аж подпрыгнул от счастья барон. – Так и сделаем. Только уговор, господа, никому о нашем плане ни слова! Обещаете молчать?  

 

– Ну конечно же! – твердо заверили мы барона. А он опять в танце, напевая себе под нос, и с рюмкой водки в руке закружился по кабинету!  

 

Однако я на самом деле и не думал бароновский хитрый план мести скрывать от Артемидия. Но и не раскрыл ему всех подробностей заговора, а только в тот же день нашел его гуляющим в парке и строжайше предупредил его:  

 

– С бароном играть в карты не садись ни в коем случае! Против тебя составлен заговор! Будь осторожен! А лучше вовсе беги отсюда. Беги навсегда! Сейчас же! Если меня не послушаешь, это место для тебя станет прОклятым... И уже ничто тебя не спасет. Берегись! Спасайся немедленно!  

 

Пораженный моими словами, Артемидий не понимающе уставился на меня! Потом смысл моих слов все-таки кое-как дошел до его сознания. И он лишь ответил:  

 

– Не могу... А как же Танюша? Как я тогда смогу ее каждый день видеть?  

 

– Если она любит и впрямь только тебя, а не бароновы деньги, то она сбежит вслед за тобой. А нет – так нет! Значит, не судьба... Вот и проверишь ее чувства.  

 

Бедный парень не то что глубоко задумался, а в полной прострации, низко опустив голову, побрел куда-то... А я вдруг услышал издалека призывный крик барона из дворца:  

 

– Сереженька! Где ты там? Иди скорее ко мне!  

 

Я поспешил к нему:  

 

– Что такое опять приключилось?  

 

А барон потрясал какой-то бумагой в руке и опять от счастья кружился в танце сам с собой!  

 

– Вот! Вот! Читай сам. Какое счастье! Какое наконец-то и мне везение!  

 

Я прочитал бумагу. Это была телеграмма из Санкт-Петербурга. В ней сообщалось, что жена барона день назад скончалась.  

 

– Сереженька, как видишь, я в твоих адвокатских услугах больше не нуждаюсь. Всё разрешилось само собой, не переставая петь и танцевать, сообщил мне барон. – Но ты все равно оставайся со мной и живи здесь. Ни в коем случае не уезжай. Умоляю! Мне с тобой спокойнее и веселей. Ты такой верный и надежный! Самый настоящий друг! Эй, – приказал он слуге, – шампанского сюда! Выпьем, Сереженька! По этому великому поводу необходимо вообще напиться до выноса вперед ногами! – и он схватил одной рукой бутылку принесенного игристого, другой сорвал со стены обнаженную саблю и с размаху, по-гусарски! снес ею бутылочную головку! И воскликнул:  

 

– Ну всё! Теперь я могу спокойно жениться на Тане. Хоть сегодня же! Ура!  

 

И мы с ним и его друзьями опять закутили – теперь уже на целую неделю!  

 

 

 

Отныне у барона для окончательного завоевания сердца Голубки главным препятствием был лишь Артемидий. И барон приступил к постепенному опутывания парня своей хитросплетенной паучьей паутиной. Артемидий же, вопреки моему строгому предупреждению, баронского имения так и не покинул – наоборот еще глубже увяз не только в своей любви к Голубке, но и в отношениях с бароном... Впрочем подобное, с виду крайне неразумное, поведение парня было вполне объяснимо. После того как барон получил известие о смерти жены, Голубка стала к Артемидию вдруг чрезвычайно холодна! Они виделись теперь только на репетициях хора, при многочисленных свидетелях, в остальные же часы Голубка старательно избегала всяческих встреч с ним, как он этого от нее ни добивался. В этих условиях растерянный парень находил спасение только в одном – в творчестве. Печальная музыка и стихи к ней теперь так и изливались наружу из безжалостно раненой души его!.. Он создал за эти несколько дней сразу несколько красивых песен, среди которых был нежнейший вальс с названием "Лебединый". Для обновленного репертуара парень стал просить у барона новые костюмы и декорации для сцены. Но барон начал хитрить и предложил ему эту сумму у него выиграть в карты. Сказал:  

 

– Что выиграешь, то станет твоей полной собственностью и можешь потратить эти сумы для любых собственных надобностей – мне все равно, на что. А еще получишь у меня сверх к твоему выигрышу ту сумму, которую у меня сейчас просишь. И даже в два раза большую! Вот ее и потратишь на хор.  

 

– А если проиграю?  

 

– Тогда будешь мне должен. Нет, ты не бойся! Отдашь не деньгами, а своими новыми произведениями. Так что сочиняй себе на здоровье. За каждую твою новую песню я заплачу тебе по тысяче рублей! Столько в столице платят только самым модным авторам романсов! Но это только при условии, что твои песни понравятся зрителям – мои уважаемым гостям.  

 

И с той поры парень начал много с бароном играть. Компанию им составляли еще человек пять-шесть, среди которых был и Бай Тагай, он стал теперь очень часто приезжать в гости к барону вместе со своей Ландыш. Зоркая дочь Бай Тагая сразу же заметила осунувшийся облик Артемидия... Она не могла не догадаться, что причиной любовной тоски дирижера является внезапная холодность к нему Голубки. И как всякая девушка, сразу же поняла, что ее бывшая подруга, Голубка, ставшая теперь ей врагиней, всерьез задумала обвенчаться с бароном! – несмотря на огромную разность в возрасте между ними и шлейф выпивохи и грязного женского сладострастника, тянувшийся за бароном... Огромные деньги затмили разум Голубки! И особенно ярко ее "чувства" к барону вдруг вспыхнули после того, как пришло известие о смерти его жены! Голубка буквально ослепла и обезумела! Она отныне обволакивала барона своей бесконечной и горячей лаской! Ландыш видела всё это и однажды откровенно спросила дворецкого Алесандрио, который после порки, вопреки ожиданиям, вовсе не лишился своей должности в баронском дворце, но продолжал служить своему хозяину еще преданнее! Ландыш спросила дворецкого, глядя ему в глаза в упор:  

 

– Голубка спит пока еще одна или уже перебралась в спальню к барону?!  

 

Тот страшно смутился!  

 

– Ну же! Отвечай! – приказала ему девушка.  

 

Он опустил глаза и еле слышно откровенно пробормотал:  

 

– Уже перебралась...  

 

Ландыш сжала кулаки! И неслышно, одними только губами, произнесла какое-то страшное татарское ругательство! Дворецкий взглядом одобрил ее ненависть к Голубке! И горько вздохнул... Было очевидно, что и он тоже очень любил баронову красавицу – ему навсегда не доступную, но оттого еще более и более желанную...  

 

 

Ходили упорные слухи, что у барона есть малолетние дети, которых он прижил сразу от нескольких сельских женщин. Барон своим поведением не отрицал эти слухи и скорее даже их подтверждал. Так, к нему в дом особенно часто приходили сразу три девочки в возрасте от четырех до восьми лет, у которых были разные матери, и барон этих девочек очень любил и заметно особенно их выделял среди прочих крестьянских детей: всегда приказывал их хорошо кормить, дарил им новые наряды, куклы и самолично угощал их сладостями. Вот и в этот раз девочки пришли к скучающему барону, он их всех трепетно погладил по головкам, опять угостил конфетами, с полчаса повозился с ними, играя с ними в их куклы, надарил новых игрушек, а потом дети заскучали и попросились разрешения пойти в господский парк по грибы. Всем людям из простых было строжайше запрещено даже близко подходит к заповедному барскому парку! Но в этом случае барон, конечно же, согласился, дворецкий дал им всем по маленькой корзинке и, взявшись за руки, словно родные сестры, они отправились в густой, как лес, парк. Но едва здание дворца скрылось у них из виду, как они заметили гуляющую по парку одинокую девичью фигуру – это была Голубка. Та в романтической задумчивости улыбалась сама себе... и что-то напевала... И вдруг перед ней стремительно возник белый жеребец, на котором сидела Ландыш! В руке у нее был конский хлыст. Дочь Бай Тагая всё тем же отработанным ловким движением, как недавно в танце перед бароновыми гостями, взмахнула хлыстом, и тот змеёй обвился вокруг ног Голубки! Ландыш дернула хлыст на себя, и, повязанная снизу, Голубка, лишь ойкнув, в мгновение ока упала на спину. Ландыш в секунду соскочила с коня и подбежала к бывшей своей подруге. Та попыталась было подняться, но Ландыш своим меховым сапогом с загнутым вверх носком наступила ей на грудь! И выхватила из-за пояса кривой степняцкий нож! Приставила его Голубке к горлу!  

 

– Ты что! Ты что! – в ужасе закричала ей Голубка. – Ты убить меня хочешь?  

 

– И убью! – зло рассмеялась ей в лицо Ландыш.  

 

– За что?!  

 

– За всё! И в первую очередь за нашего Артемидия!  

 

Голубка сначала пыталась ей что-то ответить... но только напрасно раскрывала рот – ни звука не вырывалось из ее горла, перехваченного ужасом! И вдруг она вся поникла... и перестала сопротивляться... Слезы полились из глаз ее! И лишь спустя некоторое время наконец ответила:  

 

– Да... да... ну и правильно... ну и убивай! Я уже совсем запуталась... и ЕГО разлюбила... и этого противного старика ненавижу! Тогда лучше уж совсем умереть!.. чем так вот...  

 

– Нет! Убью! – но не теперь! Сейчас тебе самой хочется умереть – от твоего позора! Но вот когда ты станешь богатой, вот тогда тебе умирать станет страшно! Вот тогда ты станешь умолять меня о пощаде! Вот тогда я тебя и заколю! А сейчас пока еще поживи... Шакалиха! – и она презрительно плюнула Голубке прямо в лицо! Опять вскочила на своего жеребца и исчезла, словно ее здесь и вовсе не было!  

 

Три бароновых девочки, спрятавшиеся в кустах, стали невольными наблюдательницами всего этого. Увидели и то, как Голубка долго потом не вставала с земли и, закрыв лицо обеими ладонями, громко! навзрыд плакала! Девчонки тут же бегом вернулись к барону, который уже играл с друзьями в карты, и поведали ему всё как было. Пораженный узнанным, барон вскочил с кресла и почти с кулаками набросился на сидевшего напротив него Бай Тагая:  

 

– Что это всё значит! Что это такое вытворяет твоя сумасшедшая дочь! Отвечай! Если ты мне всё еще друг! А не враг!  

 

Башкирский помещик тоже в испуге встал перед разъяренным бароном и лишь виновато развел руками... И в полнейшей растерянности только и смог ответить:  

 

– А что я могу с ней теперь поделать... Говорил же вам: дикарка! Всё! Выросла... И не подчиняется уже никому! Даже мне. Живет как вольная птица: куда захочет, туда и полетит! Что вздумается – то и сделает! Прости меня, барон! Я виноват...  

 

Барон в ответ обессиленно опустил кулаки... и потом задумчиво и тоже виновато похлопал друга по плечу:  

 

– Да... Прости и ты меня, брат... Я тебя прекрасно понимаю: ничего уж не попишешь – женщины! Одно слово... Как дикие кобылицы на воле! – нет им никакого человеческого закона!..  

 

 

 

Тем временем с момента получения бароном телеграммы о смерти жены прошел уже месяц, и барон больше не хотел тянуть и наконец сделал Голубке предложение! И она, естественно, ничуть не раздумывая, даже для формального виду нисколько не поколебавшись, немедля приняла его! И стали готовиться к свадьбе! Барон дал своей юной невесте значительную сумму, и она купила великолепное венчальное платье, расшитое жемчугом и с длинным шлейфом. Гости, приезжавшие к барону, поздравляли его! – особенно мужчины, многие из которых ему открыто завидовали! Женщины тоже рассыпались перед бароном в восторгах, не отставая от мужей! Но едва они отворачивали свою голову от барона в сторону и удалялись от него, как у многих на лицах невольно появлялось выражение брезгливости и даже презрения! Всех эта новость захватила с головой! Равнодушия, отсутствия интереса к чужой свадьбе из них не выказал никто. И вдруг именно в эти дни подозрительно быстро расползлись страшные слухи, будто телеграмма о смерти бароновой жены поддельная, что она на самом деле вовсе и не умерла, а, более того, приехала в Симбирск и живет сейчас там в гостинице. А сообщение о ее смерти – это лишь умелая актерская инсценировка, хитрая, чисто женская утонченная месть! Ближайшие и самые доверенные друзья барона откровенно пересказывали ему эти ползучие, липкие, грязные сплетни, а он в ответ лишь смеялся – ведь его жены здесь никто никогда не видел. Он сыграл с ней свадьбу совсем в другом своем имении, даже в другой губернии, далекой отсюда. Барон был уверен, что подобные мерзости о нем распускают его враги – из зависти и злорадства. И тем не менее подобная пустая людская болтовня вдруг крайне встревожила Голубку! И, пытаясь ее успокоить, барон даже съездил в Симбирск, в единственную на весь город гостиницу, опросил и ее хозяина, и почти всех прочих тамошних работников – и никто из них женщину, его жену, которую он красочно и подробно описал им словами, здесь не видел. Барон успокоился. А вот Голубка – нет... И "проклятое" сердце-вещун ее не подвело! В день свадьбы, когда эта пара – старик с 17-летней красавицей – уже встала перед алтарем и вот-вот должен был начаться обряд венчания, вдруг в церковь вошла никому не известная красивая и молодая дама в наряде, сшитом явно не здесь, а в столице, а может, даже в Париже! Она смело и решительно подошла к аналою возле алтаря, где стояли "молодые", и громко поздоровалась с бароном! Тот в ответ страшно побледнел! Руки его затряслись! А эта женщина царственным жестом руки поманила поближе к себе священника и громко, чтобы все гости слышали, объявила:  

 

– Я – баронесса Майя фон Диамант-Минен, жена вот этого самого барона. Законная и венчанная!  

 

– Неправда! – вдруг визгливым голосом закричал ей ошарашенный происходящим барон. – Она – проходимка! Не верьте ей! Гоните ее прочь!  

 

Тогда женщина спокойно и даже величаво вынула из сумочки бумагу, подняла ее высоко вверх и потрясла ею перед всеми! И заявила:  

 

– Вот документ. Выписка из церковной книги в том храме, где мы с бароном 4 года назад венчались. Заверена нотариусом! – и передала ее священнику. И обратилась к барону – Милый, как видишь, я живая! Весело я тебя моей телеграммой о моей смерти разыграла? Оцени шутку! Хотела тебя проверить – насколько ты мне верен. Долго ли будешь по мне горевать... Теперь вижу, что не горевал совсем. Тут же нашел мне замену! И она еще моложе меня – совсем уже ребенка... Стыдись! Ты же уже старик! Но по закону пока что еще не её, а – мой! Так что со встречей, мой дорогой! Еще раз здравствуй! – и она нежно обняла его обеими руками и поцеловала в щеку!  

 

Священник внимательно прочитал поданную ему бумагу и после мучительно долгого раздумья уныло произнес:  

 

– Отрицать подлинность документа не могу... Простите, барон, но обряд венчания в связи с открывшимися обстоятельствами провести не имею сил... не смею!.. Сначала я должен получить согласие на обряд от нашей Духовной консистории и владыки – лично! А это дело, увы, небыстрое...  

 

У Голубки от ужаса и унижения подкосились ноги! Чтобы она не упала, ее поддержал рядом стоявший шафер. Барон тоже был почти в состоянии обморока!  

 

Таким образом свадьба трагически не состоялась. Все гости из церкви немедленно разъехались по домам – бурно обсуждать случившееся и опять грязно, злорадно сплетничать! И все в городе сошлись во мнении, что так дураку старику барону и надо! – выбирай кусок по себе! Разинул беззубый рот на молодой калач – так потом сам не плачь!  

 

********************************************************************  

 

 

 

Голубка после случившейся ужасной трагедии перенесла несколько жестоких нервических припадков подряд и как следствие потом два месяца не вставала с постели. У ее кровати всё это время постоянно дежурили, не смыкая глаз даже ночью, не только несколько врачей и сиделок, но и очень осунувшийся от переживаний дворецкий. Он уверял всех, что голубка ему как родная дочь, что он одинок, его жена умерла и он так и не заимел от нее детей, но все вокруг всё видели и прекрасно понимали, что она значит для него гораздо больше, чем дочь!.. А вот Артемидий ликовал! Хоть никому вокруг и не показывал виду. Он продолжал не только несколько раз в неделю репетиции хора, но и карточную игру с бароном и его друзьями. И, неумелый, наивный игрок, вскоре проиграл им, прожженным в этом деле пройдохам, значительную сумму! Однако барон, как ранее и обещал, денег с него вовсе не требовал, а только напоминал, что для них его проигранные жалкие гроши ничего не значат и что парень должен расплатиться с ними со всеми только лишь одним – своим творчеством! И Артемидия это очень устраивало и затмевало все тревоги, которые просто обязаны были в его душе зародиться...  

 

Барон всем своим поведением всячески демонстрировал, что расстройство свадьбы и появление внезапно "ожившей" жены его нимало не смутило, и он продолжал беспрестанно кутить. Его жена поселилась также во дворце, в дальних от барона и Голубки комнатах, однако вела себя с бароном и со всеми слугами как полноправная хозяйка – надменно и высокомерно! Она неплохо играла на рояле и от постоянного безделья вдруг тоже заинтересовалась бароновским хором. И быстро в этом весьма деликатном и специфическом деле преуспела! И особенно – в установлении очень близких отношений с Артемидием... Барона она ненавидела! Даже чувствовать рядом его присутствие не могла! А вот молодой дирижер ей очень понравился! И вскоре она самым откровенным образом в него искренно влюбилась! У Артемидия же в глазах и мыслях была только одна женщина – его родная Голубка! И это только еще пуще раззадоривало одинокую и оттого очень страдающую молодую и пылкую баронессу! И вскоре слуги заметили, что Майя слишком часто гуляет с Артемидием вдвоем в парке по тайным тропинкам... подозрительно внимательно и подолгу изучает с ним нотные партии... И немедленно донесли об этом барону! Но тот в ответ лишь равнодушно махнул рукой:  

 

– А ну ее! И пускай себе развлекается, неудовлетворенная... Да и бог с ней! Она меня нисколько не интересует. Я же с ней развожусь.  

 

Тоже страдающий от неразделенной любви Артемидий также вскоре начал искать успокоение своих возбужденных чувств – на стороне... Тем более баронесса принялась очень часто ездить в город, приходить там в дом к Артемиду в гости – якобы на чай... и он быстро перед ее упорством и натиском сдался! Сошелся с баронессой! К ее огромному счастью! Разумеется, злые языки немедленно доставили это до ушей Голубки, и она отчаянно, сама от себя того не ожидая, вдруг взревновала! И воспрезирала барона еще сильнее! Она уже давно перестала спать в его спальне и вновь перебралась в свои прежние комнаты. И на все попытки барона приласкать и соблазнить ее как прежде, когда она была ему во всем покорна, она теперь только кривилась, молча от него отворачивалась и иногда даже кричала на него:  

 

– Пошел прочь, старый развратник!  

 

Барон же, в ответ на крайнюю и неожиданную ее жестокость к нему, метался в поисках истинных причин такой перемены в ее поведении. Иногда он вдруг с ужасом осознавал, что пригрел на груди змею – такую же расчетливую, жадную и холодную, как и его жена! Что таковы вообще почти все женщины по своей подлой природе! И тогда он от бессилия что-либо изменить в сущности Голубки обхватывал голову обеими руками и громко выл, почти как волк – на всю залу! Крайне пугая этим слуг! – потому что в такие минуты он был страшен и над собой бесконтролен! И мог запросто приказать палачу выпороть кого-нибудь из своих дворовых до смерти! Но потом решительно, как наваждение, он вдруг отгонял от себя эту страшную для него правду! И немного успокаивался... Но опять же ненадолго. И вскоре грозные мысли вновь настигали его разум, и всё прежнее безумие с ним повторялось!.. И наконец он решил, что истинной причиной всего происходящего с Голубкой является только одно – присутствие в доме Артемидия. И тогда он поставил своей целью как можно скорее избавиться от него. И не просто лишь избавиться, – это сделать было как раз несложно – но страшно расправиться с мешавшим ему в любовных делах дирижером! Максимально унизить его в глазах всех! И в самую первую очередь – Голубки! И барон тут же начал предпринимать в этом направлении ряд действий. Разработал целый подлый план!  

 

Уже наступила осень, и барон объявил всем своим соседям и друзьям, что в честь праздника Покрова вновь собирает их всех на большой банкет и по этому счастливому поводу имеет честь представить им новую программу своего хора. Так и случилось: вновь был съезд у него во дворце представительных особ с их женами и многочисленными дочерьми. Все эти люди постарались "забыть" недавний конфуз барона с его свадьбой и делали вид, что ничего такого особого вовсе не произошло. Вновь при встречах были объятия, притворно нежные поцелуи – всё как всегда. Вновь было грандиозное застолье и в большом перерыве его – обещанное и долгожданное выступление баронского хора. Но на этот раз перед завершающим номером концерта на сцену вышел сам барон и торжественно объявил:  

 

– А теперь коронный номер! Наш уважаемый Артемидий Валерьевич приготовил нам всем подарок: он сочинил новый свой шедевр и назвал его "Лебединый вальс". Прошу вас, маэстро.  

 

Заиграл оркестр, по сцене закружились несколько пар из числа танцевального ансамбля, и зазвучала действительно волшебной красоты мелодия! Хор запел, и зал застыл в полном восторге! Многие стали бессловесно подпевать мелодии. И в припеве были слова:  

 

Ты уходишь навек от меня...  

Уплывешь под под музыка вальса...  

Умоляю: ну не уходи!  

Умоляю: останься! Останься!..  

 

И этот припев вслед за хором в конце вальса подпевал уже весь зал! У многих дам от переполнявших их эмоций выступили слезы... и они их не стеснялись! Расчувствовались даже некоторые пожилые мужчины и тоже украдкой вытирали глаза... Гром аплодисментов раздался с последними звуками хора и оркестра! Дирижировавший Артемидий со счастливым лицом повернулся к зрителям и благодарно много раз им кланялся, потому что его всё никак не отпускали со сцены и просили! требовали! повторения вальса. И тогда его исполнили еще, а потом и еще раз. И снова в ответ был гром аплодисментов! На сцену летели цветы! Когда же наконец Артемидий всем своим видом показал, что повторять вальс у хора уже нет сил, лишь тогда аплодисменты постепенно стихли. А на сцену вновь вышел барон и поднял вверх руку, прося окончательной тишины. Казалось, он сейчас скажет слова благодарности поэту и композитору в одном лице. Но барон вдруг начал говорить совершенно иное:  

 

– Господа! А теперь хочу раскрыть вам глаза на истину. Наш уважаемый Артемидий Валерьевич уверял меня и вас, что автором этого вальса является именно он. Ну так вот, господа, я заявляю вам, что он – наглый лжец!!!  

 

В зале у всех на лицах появилось изумление! Повисла долгая пауза... Наконец кто-то в зале воскликнул:  

 

– Как так! Что это значит? Не может такого быть! Барон, прошу вас разъяснить свои довольно странные слова.  

 

– С превеликим удовольствием разъясняю! – ехидно ухмыльнулся тот. – Вчера мною был получен документ из Санкт-Петербурга. И в нем сообщается, что настоящим автором данного вальса является не этот вот господин во фраке, – презрительным жестом указал он на дирижера, – а совсем другой человек: известный композитор, приехавший в столицу из Берлина. И там, в столице, все прекрасно знают, что песни и романсы, а также и этот только что исполненный вам вальс, являются менно его сочинением. Его! А не нашего провинциального дирижера и хорместера. И это означает, неуважаемый Артемидий Валерьевич присвоил себе эту собственность. А говоря попросту – украл! И сделал это только по одной причине – деньги! Потому что я за каждое сочиненное якобы им произведение ему плачУ! И плачу очень и очень щедро! Вот он и занялся плагиатом. Воровством чужого! Позор, господа! Позор ему! Позор!!!  

 

Артемидий стоял на сцене вконец ошарашенный! И в наступившей оглушительной тишине лишь бормотал:  

 

– Господа, это всё неправда! Это – клевета на меня, господа!.. Умоляю вас, не верьте его словам!  

 

– Говорите – что не верить мне, – рассмеялся барон. – Но в доказательство моих слов у меня есть заверительные письма за подписью очень влиятельных в Санкт-петербурге особ. Вот они, – вынул он из папки, которую держал в руке, какие-то листы и показал их всем. – Сами можете убедиться в честности моих слов, господа!  

 

– Неправда... неправда... – лишь всё повторял Артемидий... – Это какая-то ошибка... подлог... Моя музыка – только моя! Сочиненная только мною. Я не вру, господа. Честное слово! – и он обратился к Голубке, стоявшей в числе хористок у него за спиной. – Таня, ну хотя бы ты скажи им... подтверди, что я не лгу... мы же с тобой любили друг друга... скажи! Тебе-то они поверят! Скажи!!! – умолял он!  

 

– Да, уважаемая Татьяна Савловна! – обратился к Голубке и барон. – Всем весьма интересно услышать именно от вас – чьим словам вы верите: моим или этого негодяя?! Этого вора!  

 

Голубка в растерянности молчала...  

 

– Ну же! Говорите! – настаивал барон. – Кому вы верите. Ну!  

 

– Таня... – умолял ее Артемидий...  

 

– Ну!!! – закричал на нее барон, сжав кулаки. – Кому?!  

 

– Вам, барон... – еле слышно испуганно ответила она.  

 

– Таня! Что ты такое говоришь! – не поверил ей Артемидий. – Как же так можно! Я же тебя люблю!  

 

– Во-от! Все слышали?! – объявил барон всем. – Она верит – мне! И только мне! Одному! А этого, – презрительно указал он пальцем слугам, – гоните отсюда прочь! В шею! Вон из имения! Немедленно! Навсегда! – К Артемидию подошли двое дюжих слуг в ливреях и уже схватили его за руки, чтобы с позором вывести прочь! Но тут барон словно бы опомнился и передумал и приказал слугам, – Нет! Постойте минуту. Господин бывший хормейстер, – обратился он к Артемидию, – вы задолжали мне немалую сумму! Несколько тысяч рублей!  

 

– Как?! Когда?! – изумился Артемидий.  

 

– Что?! Уже и не помните? Или опять выкручиваетесь? Во время карточной игры вы проиграли мне многожды раз. И с тех пор так ни разу со мной по долгам не соизволили расплатиться. А карточный долг – дело святое! Дело чести! Порядочные люди, не имея чем расплатиться, пускают себе пулю в лоб! Ну так что? Будете расплачиваться или предпочтете стреляться? Принести вам сюда пистолет? Нуте-с, пожалте деньги, уважаемый! Я жду!  

 

– Но вы же обещали... – оправдывался Артемидий, -... что я расплачусь с вами моими новыми произведениями...  

 

– Так стало быть вы признаете за собой долг?  

 

– Да... Но вы же, барон, обещались мне... твердо! При свидетелях!  

 

– Хватит болтать! Деньги пожалуйста! И сейчас же! Здесь же! Ну!  

 

– У меня нет таких денег...  

 

– Вон его! – повторил барон приказ слугам. И те его буквально выволокли беднягу со сцены при гробовом молчании зала...  

 

 

 

Прошло два месяца. В имении барона ничего не изменилось. Его жена продолжала жить во дворце. Голубка тоже – но в противоположном от баронессы крыле здания. Женщины старались не встречаться друг с другом ни в коем случае! Как я и предупреждал барона, его бракоразводный процесс очень затянулся, и судебному крючкотворчеству не было видно конца. Баронский хор в отсутствии Артемидия распался. Барон в то же время написал в полицию заявление о крупном денежном долге Артемидия перед ним. Я часто бывал в городе и узнал там, что за этот долг всё имущество Артемидия, и в первую очередь его домишко, по решению суда описали! Выселили несчастного из его убогого, но тем не менее уютного жилища, и ему теперь стало вовсе негде жить. Из музыкального училища его уволили – за неподобающее преподавателю поведение! И здесь постарался барон – кому надо наверху дал "в конвертике". И отныне несчастный остался совсем без средств существования, скитался по разным съемным квартирам – самым дешевым и грязным, скудно питался чем придется... чуть ли не побирался на паперти... Сначала он пытался пропитаться за счет частных уроков, но вскоре ему решительно отказали и там – он потерял былой авторитет в глазах обывателей... Стал практически изгоем... Я поведал о его горькой судьбе Голубке, и та зарыдала! Потом вынула несколько купюр и отдала их мне со словами:  

 

– Передайте их Артемидию, пожалуйста. Мне его очень-очень жалко! Но это всё, чем я могу ему помочь...  

 

– Таня, ты его предала! – откровенно сказал я, больше не имя моральных сил молчать – так мне хотелось о ее поступке высказать ей в глаза!  

 

– Да... – я так виновата перед ним... – согласно только покачала она головой...  

 

*********************************************************************************  

 

 

В начале ноября погода была уже холодная. Ночью стояли заморозки, днем то и дело выпадала пороша. Но барон никогда не унывал по такой незначительной на его взгляд причине и продолжал свои пикники. Вот и в этот раз он с друзьями кутил на берегу Свияги. И даже сумел уговорить поучаствовать в веселом кутеже жену и Голубку. Опять было много шампанского, прочего дорогого вина! Кипели самовары с чаем. Приглашенные цыгане зажигательно под гитары и скрипки пели, громко звенели в свои бубны и на траве танцевали! Барон выделялся из общего ансамбля участников: он, развалясь, сидел в большом кресле из красного дерева, которое на телеге привезли из усадьбы. Под ногами у него был расстелен персидский ковер, а на коленях у него опять сидела его прежняя "одалиска" цыганка Варенька и вновь гадала ему по его руке, нежно что-то шептала ему на ухо, а он в ответ нежно гладил ее по голове, целовал в обе щеки и согласно кивал головой, веря ее новым предсказаниям и обещаниям. Когда же участники "вылазки" на природу наконец-то сильно опьянели, то всем стало очень и очень весело – хохотали даже баронесса и следом за ней вечно угрюмая Голубка, какой она теперь стала! И тут в самый расцвет веселья из высокого рогоза, росшего вдоль берега, вдруг вышел Артемидий... Он был сильно похудевший... несколько недель не бритый... в потрепанной старой одежде, давно не стираной... Пальто на нем было явно с чужого плеча – с одним наполовину оторванным карманом, угол ткани которого болтался... Но Артемидию не было до своего внешнего вида никакого дела – до того он сильно опустился... стал ко всему происходящему вокруг равнодушен... И прежде всего к самому себе... Всем было и горько, и страшно теперь его таким видеть – как быстро он потерял нормальный человеческий облик!.. Скорее всего он, плюс ко всему перечисленному, был еще и сильно пьян! И только его длинные волнистые русые волосы по-прежнему романтически обрамляли его удлиненное лицо и, несмотря ни на что, делали его в глазах женщин очень привлекательным! И даже красивым! Сначала никто не обратил на его появление никакого внимания: ну появился какой-то странный чужой человек – ну и пускай себе... кому какое дело... Пока вдруг кто-то не крикнул, указав на Артемидия.  

 

– Смотрите!  

 

Все устремили взор на пришедшего. У некоторых от его внешнего вида невольно вырвался разочарованный крик изумления! А у женщин даже инстинктивного страха! Артемидий же, не обращая ни на кого внимания, дошел до обледенелых мостков на берегу, встал на их конце – в руках он держал большой камень, который был обвязан веревкой, другой конец веревки был завязан на его шее. Он крикнул, обращаясь к Голубке:  

 

– Таня! Смотри на меня! Будь ты проклята, тварь!  

 

К нему с криком:  

 

– Артемидий! Стой! Не делай этого! – бросилась баронесса. Она обняла несчастного и попыталась отодвинуть его от края мостков, за которыми начиналась река. Она умоляла его успокоиться и не бросаться в воду.  

 

И тут к ним бегОм устремилась Голубка – она на всей скорости врезалась в них! И они оба, Артемидий с баронессой, от внезапного с ней столкновения упали в воду – туда, где сразу начиналась большая глубина! Женщины завизжали! Закричали:  

 

– Помогите! Тонут! Ну хоть кто-нибудь спасайте их! – но никто из развлекающихся и нетрезвых господ и не подумал броситься в ледяную воду – все только стояли и с любопытством смотрели, как на поверхность из глубины вырываются крупные пузыри... Ни Артемидий, ни баронесса так больше и не появились...  

 

– Всё! Утопли! Оба... Разом... – резюмировал кто-то...  

 

 

 

Всего спустя 2 месяца после вышеописанного события Голубка наконец-то вышла замуж за барона. На этот раз их венчание прошло безо всяких драматических эксцессов – ведь теперь барон считался вдовцом и путь к заключению нового брака был для него открыт. Голубку потом несколько раз вызывали на допрос к судебному следователю. Я в качестве адвоката присутствовал на этих допросах, и там Голубка слово в слово каждый раз повторяла только одну версию, которую я с ней отработал заранее. Она говорила:  

 

– Я, как и баронесса, хотела подбежать к Артемидию, чтобы удержать его от самоубийства. Но поскользнулась на обледенелых досках и врезалась в них обоих со всего размаха! Больше ничего не помню...  

 

Я же как адвокат дополнял ее рассказ:  

 

– Артемидий от толчка, произведенного госпожой Голубкой, упал в воду и невольно потянул за собой баронессу, которая сама же в этот момент в него вцепилась, пытаясь удержать его от самоубийства. Таким образом погибла она не от толчка госпожи Голубки, а, к глубокому сожалению, убил ее сам же Артемидий... невольно...  

 

На это следователь зачитывал нам с Голубкой первоначальные показания многочисленных свидетелей трагедии, стоявших в этот момент на берегу, совсем рядом, и потому всё очень подробно видевших. И все они как один сообщали, что Голубка вовсе не поскользнулась на мостках, а наоборот – намеренно столкнула их обоих в реку. И для этого у нее был неоспоримый, железный мотив: ведь таким образом барон становился вдовцом и мог беспрепятственно жениться на Голубке, чего она и добивалась от него уже давно – и до этого пока что безуспешно. А ее желание убить Артемидия вытекало вероятней всего из чувства ревности, которое Голубка питала последнее время к нему из-за его связи с баронессой. И он эту связь уже и не скрывал! А даже намеренно выпячивал ее перед Голубкой! – чтобы еще больше усилить ее ревность!  

 

Обвинение, выдвинутое против Голубки было мощным! И мне уже казалось, что ей не избежать уголовного наказания! Но и тут своевременно вмешался барон: подкупил всех свидетелей убийства, и все они буквально в один день изменили свои показания и, наоборот, подтвердили именно ту версию, которую я обговорил с Голубкой: она именно поскользнулась! И тем самым лишь слегка подтолкнула Артемидия сделать последний решительный шаг, который он и так сделал бы – и без ее случайного вмешательства. Также барон, насколько я могу судить лишь по косвенным данным, подкупил и следователя. И вскоре все обвинения с Голубки были сняты и она счастливо избежала даже малейшего наказания! Дело даже не дошло до суда.  

 

Разумеется, наша с Голубкой версия для следствия была чистейшей воды вымыслом! И следователь прекрасно это видел и понимал. Но такова уж моя профессия адвоката: по мере возможности максимально лгать и изворачиваться! Во имя лишь одного – спасения своего подзащитного. Любым возможным способом!..  

 

А примерно через год после венчания барон внезапно умер... – угорел в своей же комнате во дворце. В городе ходили упорные слухи, что его смерть подстроила именно его молодая жена! Однако доказать ее вину опять было совершенно невозможно. Казалось, теперь-то уже сбылась мечта Голубки – владеть имуществом и огромными капиталами барона самолично и безраздельно! И тем не менее в конечном итоге и после долгих судебных процессов всё наследство барона досталось вовсе не Голубке, а 4-летнему сыну барона, о существовании которого он всегда прекрасно знал, но старательным образом решительно при всех отрицал! Голубка в этих совершенно неожиданных для нее условиях была вынуждена из поместья вернуться жить в город, к родителям и прозябала там в бедности... В Симбирске ее все в открытую презирали! И в порядочных домах нигде не принимали! А сама Голубка часто ходила на могилу Артемидия и там плакала...  

 

Хоть все и понимали, что Артемидий на самом-то деле – самоубийца, но добрые люди помогли матери Артемидия упросить священника разрешить похоронить сына в черте кладбища, а не за его пределами, и отпеть его как верного и ни в чем не запятнанного христианина. Так и сделали. Но только священник все равно проявил излишнюю в данном случае принципиальность и вредность и разрешил закопать его не среди "нормальных" покойников, истинных христиан, а в самом дальнем и непрестижном углу кладбища – возле огромной мусорной кучи, где обычно хоронили всяких бездомных и преступников... А где-то через полгода после похорон барона Голубка и сама внезапно умерла... Трагически погибла... И случилось это так. Бывший баронов дворецкий Алексей Ильич (Алесандрио), лишившись места в имении барона, тоже переехал жить в город. И вот однажды поздно вечером во дворе дома, где он теперь жил, раздался страшный женский крик! Тут же с факелами и керосиновыми лампами сбежались многочисленные соседи, и все они увидели, что на земле в луже крови лежит убитая женщина. Когда внимательно разглядели ее лицо, то стало понятно, что она никто иная как весьма когда-то известная в городе певица Татьяна Голубка... Бывшего дворецкого тут же арестовали по подозрению в убийстве! И я вновь как адвокат участвовал на его допросе в полиции. Он показал, что к нему в тот вечер прискакали верхом на лошадях двое человек, и одна из них была молодой женщиной, а именно Ландыш Бай Тагай. Она сказала, что ей стало известно, в какой беспросветной бедности теперь проживает ее бывшая подруга Голубка, и что она ее очень жалеет и хочет ей помочь. Еще она добавила, что сама уже давно живет в другом городе, далеко отсюда, оказалась в Симбирске проездом и сегодня рано утром должна ехать дальше. Иного времени для встречи с Голубкой у нее нет. И поэтому она попросила Алексей Ильича немедленно сходить в дом Голубки и привести ее сюда, домой к нему – она якобы передаст Голубке некоторую сумму денег, которые очень помогут ей достойно жить хоть какое-то время. На его вопрос, почему бы Ландыш самой не поехать к Голубке в сопровождении Алексея Ильича и не отдать деньги там, у нее дома, Ландыш сказала, что последнее время они с Голубкой сильно поссорились – из-за мужчины – и теперь обозленная на нее Голубка ей просто не откроет! Алексею Ильичу это объяснение Ландыш показались убедительными, и он действительно сходил в дом Голубки (она жила недалеко) и привел ее с собой. Но едва он открыл дверь калитки и вошел в свой двор, как из темноты неожиданно появилась Ландыш! Она только спросила Голубку:  

 

– Узнала? – Голубка в ответ лишь испуганно вскрикнула! А Ландыш ее обозвала: "Шакалиха! " И тут же ударила ее ножом в грудь! И мгновенно со своим спутником они вскочили на своих лошадей, который были привязаны во дворе, и исчезли!  

 

Мне рассказ Алексея Ильича показался очень убедительным. Более того, он мне всё объяснял в произошедшей с Голубой трагедии и прочно связывался с прошлыми отношениями Ландыш и Голубки. К тому расследование места убийства Голубки показало, что на влажной, после недавнего дождя, земле четко отпечатались лошадиные копыта. И лошадей, судя по размерам подков, было именно две. А Алексей Ильич лошадей не держал. Следовательно, у него действительно были гости. Однако следователь не поверил ни единому слову бывшего дворецкого! Назвал его рассказ "романтическим бредом"! "Сказкой для идиотов"! Напомнил ему, что все в имении барона прекрасно видели, что он все эти годы был безнадежно влюблен в Голубку и страдал от ревности! И именно поэтому он ее теперь и убил! И следователь отправил Алексея Ильича в каторжную тюрьму под арест. Несмотря на все старания полиции, найти Ландыш Бай Тагай так и не удалось. Видимо заботливый и крайне осторожный ее отец отправил ее к родственникам в Башкирию – а там среди бескрайних степей найти человека просто нереально...  

 

В ожидании суда Алексея Ильич пробыл в тюрьме более года. На судебном процессе, несмотря на все мои адвокатские старания, его все равно осудили на 8 лет каторги, где он и умер...  

 

Правильно в народе говорят: свяжись с бабой – познакомишься с чертом!  

 

 

 

 

*************************************************************************  

 

 

 

В последний путь Голубку провожали только три человека: ее родители и мать погибшего Артемидия Беловца. Случайные прохожие останавливались, смотрели на траурную процессию, и кто-то даже вдруг вспоминал, что эта рано усопшая дама была когда-то очень красивой и богатой женщиной и, кажется, к тому же еще и баронессой...  

 

Видимо Голубка предчувствовала свою скорую смерть – сердце у нее действительно было – "вещун"! По заранее составленному ею завещанию, ее похоронили рядом с Беловцом – в одной ограде...  

 

 

 

Послесловие. В симбирском художественном музее висит картина, написанная известным местным портретистом, жившим во времена Голубки. На ней изображена молодая и очень красивая улыбающаяся счастливая женщина в голубом с позолотой концертном наряде, с караваем хлеба в руках. Однако имя этой женщины установить было невозможно. Единственно с другой стороны холста было написано "Симбирская помещица Т. С. Г. " Так эта картина и провисела в музее десятки лет как "безымянная". И только после прочтения записок адвоката Сергея Воронцовского, случайно найденных в сундуке старинного дома, и проведения ряда экспертиз было точно установлено, что это изображение на холсте ничто иное как портрет той самой бывшей баронессы и певицы Татьяны Савловны Голубки (на фотографии сверху).  

*****************************************************************************************  

 

 

 

Из переписки с читателем  

 

Имена трех главных героев – Артемидия, жены барона М. Пермяковой и Голубки – РЕАЛЬНЫЕ. Но – современные. Артемидий работает в наше время в нашем УГОРНИ – ульяновском государственном оркестре русс. народн. инструментов. И его реальное имя Артем, фамилия не Беловец, а – Белов. Работает дирижером и худруком. Он человек очень оригинальный до экстравагантности! Пермякова – его реальная жена, работает в оркестре первой "скрипкой" (домрой). Только она не Майя, а Татьяна. Голубка – певица в их оркестре. С первыми двумя я не знаком, вижу их только из зала. С Голубкой очень дружил, а потом она совершила по отношению ко мне огромную подлость, хотя я этого совсем не заслуживал! Наш с ней конфликт дошел до того, что она вместе с ДИРЕКТОРОМ ФИЛАРМОНИИ написали на меня ДОНОС в полицию! И не просто в полицию, а в отдел по борьбе с ЭКСТРЕМИЗМОМ! Дескать я публично угрожал Голубке расправой! Хотя ничего подобного и в мыслях не держал! Ведь мы с ней до этого были огромными друзьями! И я, несмотря на нашу разницу в возрасте, неоднократно признавался ей в ЛЮБВИ! В любви, конечно, не сексуальной, а как к очень красивой женщине! Я ею всегда любовался! Фото в начале моего рассказа – реальное, на нем именно Голубка. Но она восприняла мои чувства как домогательство до ее тела и оклеветала меня – публично! Я в ответ разместил ВКонтакте стишок, посвященный ей, вот этот  

 

Аленький кокошник, яркий сарафан,  

Только вот всё это – хитрость и обман.  

Поманила счастьем!.. Больно обожгла!  

Пошленькие страсти! Крошки со стола...  

–----------------------------  

 

Говорила мама мне: "Не дружи с артисткою -  

Будут чувства горькими, а тропинка склизкою! "  

Зря не слушал маму я, разругался с мамою.  

Та артистка подлою оказалась самою!..  

 

Не тащусь с танцорками, не торчу с певицами -  

Ну их, хитросделанных, с крашеными лицами!  

Ну их, в кольцах с брошками! Ну их всех с нарядами!  

Разорву их в крошку я! Всех взорву снарядами!!!  

 

И это стишок у нас в Ульске вдруг стал очень популярным! Его прочитал весь их оркестр – тамошние женщины прекрасно знали о моих с Голубкой отношениях. А вслед за оркестром сплетня про нас разошлась уже и по всей культурной элите города...  

Месяц назад меня вызвали в полицию, в этот самый отдел по борьбе с ЭКСТРЕМИЗМОМ – на унизительный допрос. И теперь я каждый день со страхом жду последствий – времена теперь наступили страшные, почти копия СТАЛИНСКИЕ! И человека могут запросто засадить за решетку буквально ни за что! Штраф за экстремизм мне грозит реально! Если не условный срок!..  

 

Вот именно ПОЭТОМУ я и решил героям из прошлого дать имена СОВРЕМЕННЫХ, реальных людей. Ведь то, что у меня произошло с Голубкой – это тоже само по себе ИСТОРИЯ! Скандальная, глупая, дикая! Но все равно – история. Пусть люди читают, думают, что это всё только про людей, живших 200 лет назад, а на самом деле – про НЫНЕШНИХ.  

 

 

| 14 | 5 / 5 (голосов: 3) | 12:10 25.12.2024

Комментарии

Stvaan21:26 26.12.2024
Да, жизнь она такая... Если упирать на драматизм, то вполне хороший большой рассказ/роман может получиться. Но я такое читать не буду; в жизни своих драм полно.
Sellenak21:15 25.12.2024
Интересно было прочитать. Хочется узнать: это просто рассказ или на реальных событиях?

Книги автора

Причина моей ненависти...
Автор: Aristarhgraf
Новелла / Приключения Сюрреализм Хоррор Чёрный юмор
Аннотация отсутствует
Объем: 0.05 а.л.
22:13 08.02.2025 | оценок нет

Очебурашивание мозга
Автор: Aristarhgraf
Очерк / История Психология Публицистика Хоррор
Аннотация отсутствует
Объем: 0.088 а.л.
13:12 07.02.2025 | 5 / 5 (голосов: 2)

Фальш-Мадонна. Траурная элегия
Автор: Aristarhgraf
Рассказ / Приключения Психология Публицистика Реализм События
Аннотация отсутствует
Объем: 0.3 а.л.
03:42 29.01.2025 | оценок нет

Ее могила - облака...
Автор: Aristarhgraf
Стихотворение / Лирика Философия
Аннотация отсутствует
Объем: 0.01 а.л.
17:23 28.01.2025 | 5 / 5 (голосов: 1)

Все псы хотят из кошек колбасы
Автор: Aristarhgraf
Стихотворение / Абсурд Байка Мистика
Аннотация отсутствует
Объем: 0.005 а.л.
19:11 27.01.2025 | оценок нет

Еще раз про любовь...
Автор: Aristarhgraf
Другое / Лирика Психология Эротика
Аннотация отсутствует
Объем: 0.1 а.л.
14:11 23.01.2025 | оценок нет

Весь нынешний мир создали евреи. Легенда
Автор: Aristarhgraf
Очерк / История Мистика Философия
Аннотация отсутствует
Объем: 0.151 а.л.
17:39 06.01.2025 | 5 / 5 (голосов: 2)

Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.