Вот так Зачет

Вот так Зачет  

(веселый, если смотреть со стороны)  

Рассказ  

Еще вчерашний школьник, но вот уже четвертый месяц как студент первого курса юридического факультета МГУ Ваня Тросян, около одиннадцати часов 25 декабря 1972 года, пропуская лекции, уныло брел по улице Герцена на семинарские занятия. На «душе кошки скребли», и это не было связано с учебой по основной специальности. Как раз учеба давалась ему легко, ибо общие теоретические предметы на начальном этапе обучения были исключительно интересны и познавательны. Он увлеченно погрузился в них, утоляя свое возросшее желание овладеть правовыми знаниями.  

А «тревожно на душе» было от того, что время зачета по военной подготовке неумолимо приблизилось, и сегодня в 15 часов, как выразился майор Сорокин, преподаватель военной кафедры гуманитарных факультетов, «вооруженные силы, скорее всего «стройбат», в лице Вани приобретут сильного и здорового бойца».  

– Ты, затейник школьного уровня, учи воинский устав и отрабатывай приемы строевой подготовки, – лучезарно улыбаясь, произнес он на одном из последних декабрьских занятий, – именно для тебя это важнее, а к зачету и не готовься, не трать время, все равно не сдашь.  

«Военные предметы» являлись неотъемлемой частью учебной программы Университета, и в случае несдачи зачета по военной подготовке студент не допускался к основной экзаменационной сессии.  

Именно подобная угроза и «нависла» над Ваней.  

– Ну, Иваныч, ты попал, – покачивая головой, высказывал ему Сява Боков после слов Сорокина, одногруппник, отслуживший в армии, – сколько раз предупреждал тебя: не высовывайся, не лезь на рожон, нашел с кем прикалываться. Но, думаю, Сорокин сам над тобой стебется, хочет, чтобы помучился. Но валить не будет, эти военные при университете те еще юмористы, веселятся.  

Вяло «поучаствовав» в двух семинарах (сказывалась бессонная ночь в попытке одолеть военный вопросник), Ваня задержался на факультете, чтобы попытаться вникнуть в наиболее сложные, на его взгляд, события из военной истории. Поняв, что бесполезно тратит время (информация не запоминалась), спускаясь со второго этажа к выходу, на лестнице он был «пойман» старостой курса Иваном Платоновым, приветственно радостно машущим ему руками.  

– О, Ванюша, ты то мне и нужен, пошли, срочно нужно вынести старую факультетскую мебель, машина ждет, работы на пятнадцать минут.  

– Не выйдет, опаздываю на военную кафедру, на зачет, лови кого другого.  

– Какой такой зачет-незачет, опоздаешь и ничего страшного. Я тоже иду, там нас часа три «мурыжить» будут, успеем, – старшина первой статьи Платонов, отслуживший на Северном флоте три года, даже и не задумывался о проблеме сдачи этого зачета.  

Начавшийся диалог с непредсказуемым концом прервал внезапно появившийся молодящийся заместитель декана по хозяйственным вопросам Ларин.  

– Так, парни, в чем загвоздка, осталось только один столик погрузить.  

– Вот, Ваня Тросян, опаздывает на зачет по военке, – заулыбался Платонов, – слышал, хотят «забрить» его в армию, волнуется, наверное, хочет скорейшего разрешения своего вопроса. Говорит, нет у него времени на отвлечения.  

– Это не причина не порадеть за родной факультет. Ну, отслужит, все равно вернется, восстановится, – Ларин задержал взгляд на «остановившемся» лице Вани с расширившимися глазами и продолжил, – да шучу я, не пугайся раньше времени. Кто у тебя там преподаватель? Сорокин? Понятно, не первый случай. Успокойся, все будет хорошо, а физическая нагрузка тебе только на пользу. Ладно, так уж и быть, потом поощрю вас обоих, будете довольны. Два Ивана, быстро за мной!  

«Одним столиком» оказался огромный старинный антикварный «столище» из массива дуба с несъемными тумбочками, весом, наверное, почти с центнер и рабочей поверхностью из потрепанного зеленого сукна, отправляющийся на реставрацию. Если внутри здания Тросяну с Платоновым еще удалось волоком, подложив под основание какие-то тряпки, протащить его через весь первый этаж, то во дворе, увидев метровую высоту кузова грузовика от асфальта, они призадумались – как погрузить? Минут двадцать, вдвоем (водитель категорически отказался помочь), на пределе сил они «корежились» над погрузкой мебельного раритета и им все же удалось.  

Платонов остался на факультете дооформить какие-то документы, а «взмыленый» от погрузочных работ Тросян минут за пять до начала зачета уже подходил к одному из университетских зданий на проспекте Маркса, где находилась военная кафедра.  

– Совершенно понятно: опаздывая на учебные мероприятия или получая замечания за разговоры и другие отвлечения во время их проведения, ничем не отличался от других студентов, этим не мог заострить на себе внимание Сорокина, – размышлял Ваня, – угораздило же меня поюморить на его семинарах, вот и доюморился.  

В поле зрения майора Сорокина Ваня попал на первом же семинарском занятии, задав «остроумный», как ему опрометчиво показалось, вопрос, вытекающий из начальной лекции об истории военного искусства, прочитанной начальником военной кафедры гуманитарных факультетов полковником Шарвариным.  

– Товарищ майор, можно уточняющий вопрос по славным победам Александра Македонского, недопонял из первой лекции. Нам было рассказано, что в одном из походов его войско передвигалось, цитирую: «по местности, представляющей безлюдную песчаную пустыню на сотни стадий с большим количеством лесов, а также рек и озер, по берегам которых располагались многочисленные поселения». Не записал – где конкретно и сохранилась ли эта уникальная местность сейчас? – под всеобщий смех закончил Ваня.  

– Только начинаю знакомиться с вами, с новым набором студенческих курсантов, и с удовлетворением отмечаю, что поначалу веселящиеся молоденькие энтузиасты военных знаний среди вас наличествуют. Итак, фамилия, есть ли восемнадцать? – заинтересованно произнес Сорокин, пристально глядя на Ваню.  

– Тросян, восемнадцать «стукнет» через полтора месяца, в ноябре.  

– Ах, все – таки скоро «стукнет», вот и хорошо. Присаживайся, ты будешь моим любимчиком.  

С чувством легкой тревоги Ваня сел и задумался,  

– Читал где-то недавно слова, скорее всего поговорку: «Не узнав броду, да метнул в воду». Не рано ли попал на глаза преподавателю?  

Но уже в перерыве, впитав одобрительные возгласы и похлопывания по плечу от однокурсников, мысленно «махнул рукой», посчитав слова Сорокина незначимыми, произнесенными формально в целях подержания дисциплины.  

Действительно, поначалу Сорокин никак его не выделял в учебной «текучке», лишь иногда высказывая ему мелкие замечания по теме занятий. Вплоть до середины декабря. В один из дней, войдя в аудиторию, студенты-курсанты увидели прикрепленную к доске схему поля боя с позициями противников: справа отображалась небольшая речушка, слева – густой лес.  

– Сегодня с вами, как с будущими пехотными офицерами, будем обсуждать вопросы организации наступательной операции мотострелковой роты в современных условиях. Позиции атакующих внизу схемы, вверху – не уступающий им по численности и вооружениям противник, – Сорокин обвел взглядом всех присутствующих,  

– Каковы, на ваш взгляд, должны быть составляющие атакующих действий на прорыв обороны с малыми потерями?  

Поначалу Ваня даже и не намеревался участвовать в обсуждении. Слушал, как отслужившие в армии однокурсники наперебой выдвигали аргументы по усилению наступательного удара:  

– артиллеристский обстрел в утренних сумерках и атака под прикрытием бронетехники;  

– ночная бомбежка эскадрильей самолетов и наступательный бросок под светом прожекторов;  

– прилет баллистической ракеты, увидев воронку от которой оставшиеся в живых солдаты немедленно разбегутся от ужаса, а атакующие без потерь займут позиции противника;  

– и тому подобное.  

Сорокин только посмеивался, ожидая новаторские идеи,  

– Итак, все? Исчерпали свои доморощенные предложения? Ну, даете, удар баллистической ракетой, хорошо, хоть не ядерной. «Каша» у вас в голове. О, Тросян? Слушаем, интересно, что замыслил?  

– Предлагаю, товарищ майор, в дополнение к обработке противника бомбами и снарядами пустить справа вдоль берега речушки, вижу, местность позволяет, тройку – тачанку с двумя бойцами со станковым пулеметом. Тачанка вылетает во фланг противника и «кинжальный» огонь «Максима» пронизывает их окопы. Мы же в это время…  

Ване не удается договорить, его последние слова растворяются в разноуровневых оттенках хохота студентов, выкрикивающих слова: «тройка», «тачанка», «Максим».  

Не смеется только Сорокин и под его жестким взглядом через минуту все затихают,  

– Ну, надо же, примерно, раз в три года, но обязательно появляется вот такой первокурсник, не забывший свою роль массовика – затейника в средней школе. Не удержался, значит, Тросян, поучаствовал. Что ж, есть места, где твои нестандартные идеи пригодятся – на подсобных работах, например, в действующей армии.  

В тот момент и прозвучала памятная фраза Сорокина, что «вооруженные силы, скорее всего «стройбат», в лице Вани приобретут сильного и здорового бойца».  

Помещением для приема зачета был избран зал на пятьдесят мест бывшего домашнего театра какого-то царского вельможи в цокольном этаже старинного особняка девятнадцатого века. Зачет одновременно сдавали два взвода, больше сорока человек. В момент завершения переклички вошел Тросян и тут же попал в поле зрения обоих преподавателей, принимавших зачет – майоров Сорокина и Золотарева.  

– Тросян, специально задержался, чтобы заострить на себе внимание? – Сорокин завлекающе улыбнулся, – волнуешься, помню ли о тебе? Заверяю, помню. Почему опоздал?  

– На факультете перехватил заместитель декана, помогал мебель грузить.  

– Вот видишь как я прав, разглядев в тебе потенциал специалиста погрузочно-разгрузочных работ. Присаживайся, время у тебя еще есть, последним тебя вызовем, – Сорокин говорил без злобы, со «смешинкой» в глазах, и Ваня успел это заметить.  

Сдача зачета была организована следующим образом: шесть студентов, по три от каждого взвода, поднимались на ярко освещенную сцену и подпадали под перекрестные вопросы обоих преподавателей. Остальные сидели в затемненном зале, в том числе и те, кто зачет уже сдал.  

Поначалу около получаса Ваня еще слушал ответы по противостоянию стран НАТО и Варшавского договора, другие, касающиеся строевой подготовки, основ общевойскового боя, стрелкового оружия, бронетанковой техники и другие. Но потом отрешился от происходящего, понимая, что повторно эти же вопросы ему задаваться не будут и расслабился, чтобы собраться с мыслями и вспомнить пройденный материал.  

Спустя два часа зачет поставили всем студентам, и Тросяна позвали на сцену. Одного. Он стоял под взглядами нескольких десятков студентов – доброжелательными, и двух преподавателей – оценивающими, как бы еще не решившими, что с ним делать.  

– Александр Владимирович, представляю тебе «звезду» первого курса юрфака Ивана Тросяна, – обратился Сорокин к Золотареву, – помнишь, на последнем заседании кафедры рассказывал про его предложение с тачанкой.  

Золотарев засмеялся, с интересом разглядывая Ваню. А тот чувствовал себя как начинающий актер в «забитом» зрителями зале, волновался и желал быстрейшего окончания «спектакля».  

– Начинаем, но сначала один вопрос, подойди ближе, – Сорокин нетерпеливо махнул Ване рукой и тот придвинулся к самому краю сцены.  

– Проверочный вопрос, на честность. Признаешься, что не готов к зачету? Может, учтем это обстоятельство.  

– Признание «царица доказательств».  

– Конкретнее, не юли.  

– Особенно, если оно чистосердечное, – утвердительно качая головой, окрепшим голосом продолжил Ваня.  

– Ну, кто расскажет мне: признался он или нет? – Сорокин развел руками в стороны,  

– Вертится, как «уж на сковородке». И это не первый случай. На прошлой неделе рассказывал о структуре танкового батальона Бундесвера, вижу, Тросян болтает. Спрашиваю – как называется средний танк армии ФРГ. Он и выдает – Шередиаан, протяжно так. Не расслышал, скорее всего, подсказку. Не успел я еще ничего сказать, как он увидел на стене этот танк в разрезе с названием и тут же выдал: «Шеридан, специально его уничижительно назвал, не люблю армию потенциального противника». Каков?  

Все присутствующие в зале рассмеялись.  

– Ладно, не будем у тебя спрашивать, что такое БУСВ. Хорошее у нас с Александром Владимирович сформировалось настроение, – улыбающийся Золотарев утвердительно закивал.  

– Понимаем, что ты имеешь какое – то отношение к солнечной Армении, отсюда и вопрос, – Сорокин выдержал десятисекундную паузу,  

– Ответь ка мне, Иван, кто самый лучший из армян?  

Ваня растерялся, на ум сразу же пришелся матч за шахматную корону из середины шестидесятых между Петросяном и Спасским.  

– Петросян? – с надеждой произнес он.  

– Даа, плохо молодежь знает историю. Запомни, лучший из армян – это Баграмян Иван Христофорович, маршал Советского Союза.  

Тросян стоял в полном замешательстве.  

– Соберись – кто же самый хитрый из армян?  

Других мыслей у Вани не было, и он выдал, – Петросян!  

По залу пробежал смешок.  

– Повеселил ты всех, а самый хитрый из армян, «заруби на носу» – это Арутюн Акопян, фокусник, народный артист Советского Союза.  

– Готовься, решается твоя судьба, последний вопрос – кто самый умный из армян?  

– Петросян, – едва слышно в третий раз произнес Ваня, в голову все равно ничего уже не приходило.  

– Поясни.  

– Петросян Тигран Вартанович, чемпион мира по шахматам.  

– Надо же, ответил правильно, – в зале уже все откровенно хихикали.  

Ваня посмотрел на преподавателей и по их добродушным, улыбающимся лицам понял, что его и не намеревались «валить» или издеваться – воспитывали.  

– Берем минуту, посовещаемся, – оба преподавателя посмотрели друг на друга и рассмеялись.  

– БУСВ – аббревиатура Боевого устава Сухопутных войск, – неожиданно произнес Тросян.  

– Правильно и хорошо, что вовремя вспомнил. Дал нам дополнительное основание поставить тебе зачет. Но на следующий семестр соберись, прекращай свое мальчишеское поведение. Надеюсь, что правильно меня понял, – напутствовал Сорокин.  

Ваня с облегчением вздохнул и с уважением посмотрел на своего преподавателя.  

Вместе, они не могли и предположить, что спустя три года, на выпускных экзаменах, проводимых в полевых условиях под городом Ковровом, Владимирской области, именно взвод Сорокина будет успешно показательно действовать в ходе военных учений «на глазах» всего преподавательского состава кафедры и представителей Министерства Обороны. А командиром взвода, за день до проведения учений, Сорокин назначит не служившего в армии Тросяна, который с честью справится с возложенными на него полномочиями.  

Но пока, декабрьским вечером, через час после зачета, усталый Ваня Тросян, подходя к зданию общежития на Ломоносовском проспекте, вдруг вспомнит про пригласительный билет, на два лица, на празднование Нового, 1973 года, в Доме Культуры Университета в высотном здании (поощрительный подарок заместителя декана) и счастливо улыбнется.