Уж как Гитлер не старался, провести ему меня не удалось

-14-  

Инна: То есть ты так и не понял, что это был Гитлер?!  

Пантелеев: (хохотнув) Прикинь! Можно сказать мы с ним срали в одном поле, хоть братайся, а мне даже в голову не пришло что это он. Он без усов совершенно на себя не похож, а вот на казаха один в один, у нас в взводе был Азамат Мусагалиев, так тот больше на Гитлера был похож, особенно когда придуривался и ваксой себе усы подрисовывал. А тут сидит под мостом какой-то дрищ, одет в драный ватник, дрищит, опять же, себе спокойно, как у себя дома, ещё и бумажкой поделился по братски, вот как в таком Гитлера признать...  

Горбунков: Ну и причём тут хвост?  

Пантелеев: Дался тебе этот хвост! Это вообще просто частушка! Но ты прав, из песни слов не выкинешь... Уж как Гитлер не старался, провести ему меня не удалось...  

Горбунков: (буркнув) Не очень-то он и старался...  

Инна: Значит это не вся история... И кстати, а чего он у тебя по-русски заговорил?  

Пантелеев: Ну, он с сильным акцентом разговаривал, я уж как помнил изобразил, слушай, чего докопалась? Я не артист больших и малых! Вот слова больше не скажу!  

Инна: Махал Махалыч, не залупайтесь, пожалуйста!  

1945 год  

Гитлер: Ха, тупой юден! И снова арийская смекалка победила жидовскую ересь! Как знал всю войну эти дурацкие усы отращивал, чтобы накануне грандиозного шухера было что сбрить и затеряться в толпе! Да меня даже Ева не узнала, когда на выходе из бункера встретила! Чёрт, опять скрутило, прав был тот юден что-то тётка намутила с теми эклерами, а я ещё удивился чего она их задарма всем подряд раздаёт и мерзко хихикает в спину. Не удержался, взял пару штук, люблю сладенькое, и как назло скрутило пузо, хорошо мост неподалеку оказался, а мне-то всего пару кварталов оставалось пройти, там бы меня встретил личный водитель на угнанной машине, после на тайный аэродром и прощай Германия, здравствуй Южная Америка, начну всё заново! Я гений! Хайль я!  

Пантелеев: ТЫ?!  

Гитлер: Ой! В смысле вас ист дас? Я, что, по инерции на русском разговаривал сам собой?  

Пантелеев: Прикинь, как свезло! Мне конечно!  

Гитлер: А чего это ты вернулся, браток?  

Пантелеев: Не брат ты мне гнида фашистская! А вернулся, не поверишь, сидор забыл, а тут слышу знакомые интонации. Ну, здравствуй, Гитлер!  

Гитлер: Это не я! Я Гульнара! Я на него ничуть не похож!  

Пантелеев: Поздняк метаться, теперь меня не обманешь! Ты хоть знаешь, сколько раз я представлял нашу встречу? Чёрт, и чего я те религиозные побрякушки с собой не таскал, сейчас как раз были бы кстати.  

Некто: Пантелеев? Ты скоро там?  

Пантелеев: Чёрт, наши, что же делать, если тебя им отдать они же тебя просто порвут, а мне надо с тобой за всех убитых евреев рассчитаться!  

Гитлер: (взвизгнув) Я ничего себе в жопу засовывать не дам!  

Пантелеев: А причем тут твоя жопа?  

Гитлер: Так ты полчаса расписывал, как хочешь мне засунуть в зад различные предметы иудейского культа!  

Пантелеев: Вообще-то я просто хотел тебя ими отлупить. Хм, так говоришь, боишься за свою жопу?  

Гитлер: Да!  

Пантелеев: А ну-ка, Гитлер, поворотись-ка ко мне задом, а к Унтер-ден-Линден передом...  

Гитлер: Не-ет!  

* * *  

Ершов: Постой, ты хочешь сказал что отпетушил Гитлера?  

Пантелеев: Ну а что мне оставалось, не мог я отдать его в чужие руки, прежде не отомстив за слёзы наших еврейских матерей! Да и всё равно он от полшишички спёкся, хлипок оказался, фриц.  

Инна: Постой, ты серьезно заебал Гитлера до смерти?  

Пантелеев: Форс-мажор! Теперь понимаете, что никак я не мог про эту историю никому рассказать, меня бы неправильно поняли!  

Горбунков: Как тебе вообще такое могло в голову прийти, ты же советский человек!  

Пантелеев: А вы тут не охренели все, это же Гитлер!  

Горбунков: Я к тому, что зачем такие истории вообще придумывать и рассказывать кому либо!  

Пантелеев: Поэтому я и не рассказывал! Вы сами попросили! И я ничего не придумал! Может он там до сих пор и лежит под мостом со сломанной метлой в заднице.  

Инна: А откуда взялась метла?  

Пантелеев: Ну, я, как смог, замёл следы своего преступления.  

Инна: Вот что, Махал Махалыч, пообещай мне больше никогда и никому не рассказывать эту историю. Она... неоднозначная.  

Пантелеев: Да понял я уже. Значит и ту историю как мы с Горбунковым до Химок добирались тоже не рассказывать? Там тоже не всё... однозначно...  

(продолжение следует)