Пока я не умер

Пришёл день, когда я отчётливо осознал для себя одну важную мысль: «Я хочу умереть».  

Это не было издержкой клинической депрессии или слезливым исходом череды жизненных неудач. Я просто чертовски устал.  

В первую очередь, я устал от самого себя. Каждую минуту своего времени, когда мой мозг не был поглощён процессом бурной деятельности, я обсасывал всё происходящее вокруг. Кладя в рот всё, что ни попадя, однажды ты проглотишь конфетку с лезвием опасной бритвы. Или подавишься. Если тебе удастся спастись в первый раз, то следующего ты будешь ждать с опаской, как второго пришествия. То же случилось и со мной.  

Сначала, ты винишь других, ссылаясь на естественную реакцию организма, борющегося со стрессовыми факторами. Потом себя. И чуть позже, стоя у входной двери с торчащими ключами из замочной скважины, думаешь: «Хочу, чтобы это закончилось».  

Тут-то в голове и появляется эта очень простая мысль.  

Она зарождается медленно, как росток под толщей асфальта, и имеет столько же шансов на жизнь. Не сумев пробиться сквозь твёрдую кору убеждений, выживает ничтожно малая часть. Но те ростки, что хоть раз увидели солнце, уже не забудут зачем они появились на свет.  

Не очень подходящее сравнение для такой истории, вам не кажется? Может быть, вы и правы. Отчасти. В конце-концов, есть ли разница какого цвета лепестки, если по своей форме и содержанию они совершенно идентичны?  

Осознание пришло неожиданно резко. Так, словно уже побывало у меня в гостях и почти уйдя домой, постучалось обратно, сказав, что забыло зонтик. А я принял его нисколько не удивившись, даже с улыбкой. Так, будто давно уже ждал.  

Сидя на кухне в пустой квартире я смотрел в окно. Гудел холодильник. В другой комнате глухо тикали часы. Такие будничные звуки, не единожды раздражавшие меня прежде, сейчас звучали как нельзя кстати. Как секунданты. Отсчитывали последние секунды до роковой минуты. Я слушал их со смирением, достойным офисного клерка, и облегчением, какого не испытывал прежде.  

Всё стало просто. Проще и быть не могло. Вот оно — решение всех моих проблем, только руку протяни.  

Я и протянул. Рукоять кухонного ножа приятно охладила ладонь. Остриё лезвия укололо грудь сквозь ткань футболки. Я сглотнул.  

— Перед смертью не надышишься, — произнёс я и облизал сухие губы. Воздух в лёгких стал неестественно чужим. Да и всё тело вдруг превратилось в неподвижный чурбан. Кровь, прилившая к вискам, шумно колотила барабанные перепонки. Я стоял ни шелохнувшись и тупо пялился на холодильник. А вернее — на пятна магнитиков, покрывавших белую дверцу. И думал.  

Думал о том, что я успел пережить и сделать. Что я видел или чувствовал. Чем я жил и как. И всё, что мне представлялось таким серым и не имевшим смысла раньше — сейчас вдруг стало ярким и до рези в глазах красочным. Детство, первая подростковая любовь, жизнь заграницей, служба, люди (плохие и хорошие) — всё это вдруг показалось мне таким важным.  

И ничтожно, до ужаса маленьким. Но фоне которого я, стоявший посреди кухни в пустой квартире с выключенным светом и прислонившим остриё хлебного, затупившегося от времени ножа к солнечному сплетению — был самым большим идиотом.  

Давайте ещё раз: сравнение про росток. Действительно ли неважно, какой цвет у лепестков, если они по форме и содержанию идентичны?  

Мне кажется, важно. Фатально важно.