Вечерние тени

Проклятый дождь не желал заканчиваться – зарядив ещё на рассвете, он не стих к ночи, напротив, Летарду казалось, что он даже зазвучал яростнее и громче, будто бы мстил за что-то, беспощадно заливаясь за воротник уже прохудившегося плаща. Впрочем, тут и любой бы промок уже до нитки – даже самый лучший, из самой дорогой ткани, но Летарду это не казалось утешением, он отчаянно замёрз и проклял на три раза именем Рогатого всё на свете, начиная от самого заказа, выгнавшего его в этот дождь.  

И даже тот факт, что дело увенчалось успехом и обернулось тихо и благополучно, не переполошив порядочных горожан, не утешало Летарда: в такую погоду порядочных горожан было мало, в основном суетились торговцы, которых Летард не уважал и сплошь считал ворами, наживающимися на голоде, да такое же отребье, к которому Летард, положа руку на сердце, сам себя относил, не строя никаких надежд по поводу своей жизни.  

Иногда, конечно, ему взбредало в голову обвинить кого-нибудь в своей судьбе, но на мать у него не находилось дурного слова, а клясть отца, который в муках сошёл в могилу, сгорая от пульсирующих по всему телу чёрных язв, не хотелось – вроде бы отмучился тот. Да и потом, Летард уже тогда был двенадцати лет отроду, и кто, кроме него, во имя всего благого, мог взять на себя ответственность за судьбу? Он мог пойти в деревню, наняться на тяжёлый и честный труд, или податься за лукавой удачей в столицу, да пойти по дворам – кому-нибудь пригодился бы прислужник в трактире или подмастерье!  

Но он пошёл в Лигу, пошёл осознанно, смиренно дождался, когда его примет Альбин и попросился к нему на службу, и, конечно, получил работу. У Альбина вообще было легко найти работу, труднее было на ней удержаться – поставить себя как надо, чтобы соратники не тронули, да и потом – путь Летарду предстоял недолгий, по замыслу Альбина он должен был стать вором – быстрым, ловким, одним из десятка, что орудовали на рынках, скрывая свои намерения за жалостливым попрошайничеством…  

Впрочем, чего уж о прошлом? Нет там тепла, нет таких воспоминаний, что укрыли бы от этого проклятого дождя!  

Летард предпочёл бы путь верхом, но нельзя – на место надо прибывать незаметно, а лошадь выдаёт. Нет, надо быть тенью, что прижимается к стенам, следует за названной жертвой, и неважно Летарду кто это и что сделал – ему заплатили не за это, ему заплатили за короткий вскрик и быстрый удар, а ещё лучше, когда и до вскрика не дойдёт – один шумный вдох.  

Дождь был ему даже на руку. В проулке вода быстро разойдётся с кровью, смоет и смешает грязь – не останется ничего от его следов, и Летард успеет уйти задолго до того, как кто-то неосторожный и несчастливый свернёт сюда и обнаружит тело.  

Дождь был ему нужен, но как же Летард продрог! Он знал, конечно, что дождь ему друг в такие вечера и ночи, но ненавидел его в эти минуты, последние минуты, отделяющие его от Пристанища Лиги.  

Найти его в дождливом полумраке было той ещё задачей, не ходи, пожалуй, Летард сюда годами, потерпел бы позорное поражение. Но он жил такой жизнью большую часть осознанной жизни и прекрасно ориентировался в ночи.  

На первый взгляд – это отстранённая от проезжей части таверна, один Господь знает какими силами не закрытая ещё, но кто знает, тот не задаётся вопросом, почему она ещё существует, так далеко расположившись от Тракта. Тут Пристанище.  

Впрочем, даже забредшему сюда доброму путнику это может так и не открыться – всё зависит от того, кого он встретит в этом Пристанище, далеко не все горят желанием убивать ради самого убийства.  

Условленный стук, услышали бы, черти, за дождём, но нет, громыхнуло засовом.  

– А, это ты…– его узнали, конечно, чужакам здесь не рады, да и с новичков требуют пароль. Откровенно говоря, нехорошо, что так доверяют и своим, но пока не дошло до Альбина, так и будет.  

Но тепло! Пряное, жгучее, смешанное с запахами теста, подгорелого супа, капусты, дешёвого вина и пота. Любой приличный человек, по мнению Летарда, тут бы задохнулся, но Летард себя к приличным не относил.  

Коротко кивнув знакомым, не желая пока разговоров, он просто стянул промокший плащ, повесил его поближе к огню. Наученный горьким опытом, вывернул его прежде наизнанку – иначе ткань может съёжиться…  

– Чего подать? – Онвер, бессменный управляющий Пристанища, без сомнения, заметил его приход.  

– Горячего. Побольше и побыстрее, – буркнул Летард. Говорить не хотелось, хотелось согреться и есть. В сапогах хлюпало от воды, и, по-хорошему, надо было бы и их просушить, но Летард не хотел здесь задерживаться надолго. Кое-как приладив непокорные волосы, промокшие под несчастным дождём, Летард нашёл себе незаметный уголок. Нет, само собой, кому надо, тому надо – заметит, увидит, а то и вовсе уже заметил и увидел. Благо, что мало кому его присутствие надо: кто-то пьёт, кто-то играет в кости, кто-то уже пригрелся у огня и похрапывает – Пристанище всех своих детей видит в сотне обличий, но ни от одного не отрекается.  

Зато Онвер не подвёл. Летард ещё растянуться как следует не успел, а перед ним уже поставили в глиняной чашке горячую чорбу – настоявшийся на кипятке и выжимке из забродивших отрубей, разбавленный репой, морковью, картофелем, перцем и малым кусочком курицы суп.  

Что ж, после холодного дождя это было прекрасно. Летард, вообще не любивший супы, считавший их пустой жижей, выхлебал до дна всю чашку – проголодался и продрог.  

А ему уже принесли с учтивостью, доступной, по мнению Летарда, и знати, и тяжёлое блюдо: фаршированные свиные желудки с бобами и жёлтым сыром, да ещё вино…  

Когда-то для Летарда это было пиршеством – в Лиге была своя строгая иерархия и чётко распределялось кто и что может съесть. Для него, как для наёмника, было доступно очень и очень многое, да ещё и приносили ему, чтобы не перетруждался, похоже.  

Но Летард не размышлял об этом. Он с жадностью набросился на еду, и только очистив тарелку, осушив половину стакана вина (к вину Летард всегда имел опасение, считая, что оно ослабляет реакцию), перевёл дыхание. Приятно тяготило в желудке, тепло разливалось со всех сторон и больше всего хотелось бы спать, и такая возможность в Пристанище была, но Летард держал за правило: по возможности ночевать в своей берлоге. Да, комнатёнка была паршивая и даже сыроватая в сезон дождей, но зато тихая, и более безопасная.  

– Занят? – Летард уже собирался понемногу собираться, когда этот вопрос прозвучал над его ухом. Ещё не глядя, Летард уже знал кто к нему подошёл – Редж, один из тех, кто распределяет работу, человек важный, напрямую связанный со всеми наёмниками и ворами Лиги, один из заместителей Альбина.  

Для такого никогда никто не может быть занят.  

– Добрый вечер, – Летард приподнялся, отдавая Реджу пространство за столом, – желаете вина?  

– Я со своим, – улыбнулся Редж, он и впрямь подошёл со своим кубком, тяжёлым и полным вина. Конечно, его вино было куда лучше, чем то, что подавали Летарду, но это было справедливо. – Как прошло твоё дело? Я решил не тревожить тебя сразу, поскольку уверен в тебе, но всё-таки хочу услышать ответ.  

Редж всегда говорил как-то особенно сложно. Летарду казалось в такие моменты, что он – выходец из знатной и богатой семьи. Но разве такие дети попадают в такую грязь? Летард сомневался, но задавать вопросы было не в его правилах. Он умел ценить смысл: Редж не полез к нему сразу с расспросами, а дал передохнуть, и теперь, подойдя, явно хочет предложить что-то новое.  

– Всё было тихо. Старик умер быстро. Без свидетелей. Я ударил его сюда, – Летард показал на шею, двумя пальцами очертил нужное место на коже, где пульсировала жизнь. – Кинжал вошёл быстро, он и охнуть не успел, обмяк сразу. Я вытер кинжал о его одежду и забрал кошель, как вы велели.  

– Всё выглядит как грабёж? – уточнил Редж.  

– Да, – подтвердил Летард, – как вы и сказали, я отдал всё, что в нём было, нищим.  

– А сам кошель?  

– В реке.  

Редж помолчал, обдумывая слова Летарда. Наконец, он, видимо, решил, что всё в порядке:  

– Это было очень деликатное дело, и только честный человек как ты мог провернуть его так как нужно.  

Летард не стал спорить. Да, ему было интересно, почему вдруг его послали не просто убить, а изобразить ограбление и убийство жертвы, но не настолько интересно, чтобы спросить.  

– Завтра тебе выплатят остаток положенного, – продолжил Редж, – пришёл бы раньше, получил бы сегодня, сейчас уже не то время.  

– Дождь, господин, – объяснил Летард. Ему пришло в голову то, что и одежда, и волосы Реджа выглядят сухими. Причём, не высушенными у огня, не соломистыми, а просто сухими. Конечно, к чему ему мотаться по мокрым улицам? Он сидит в тепле, пьёт хорошее вино…  

Летард оборвал свою мысль – нет, так нельзя думать. Это не приведёт ни к чему хорошему. Редж в Лиге куда дольше, и от него зависит слишком много.  

– Верно, дождь, заряди как проклятие, – Редж ответил благожелательно и Летард сконфуженно кивнул, ещё раз устыдившись своих мыслей о неравенстве их положений. – Ты, вот что, подходи ко мне завтра. Через пару дней по Тракту повезут груз из южных земель. Ну там хлеб, мясо, вино – это, конечно, как обычно, но будет ещё кое-что. Ценное. Понимаешь?  

Редж взглянул в глаза Летарду, ища в нём подтверждение пониманию. Летард призадумался – с одной стороны, хороший заказ на убийство подворачивается нечасто, и пёс его знает когда будет следующий раз, и отдадут ли этот заказ ему – он не единственный в Лиге умеет справляться с ненужными жизнями. Но с другой стороны – налёт? Он не налётчик. Хотя, что мешает ему расширить возможности? В конце концов, уж точно не совесть.  

– Спасибо, – поблагодарил Летард, – я очень ценю такое участие.  

– Мне нужны толковые парни, – кивнул Редж, и даже хлопнул его по плечу, словно бы по-свойски, но всё же покровительственно, – завтра тебе тогда и заплатят. Бывай!  

И он поднялся – легко и стремительно, словно бы и не пил вовсе, и был трезв, и не стесняло его движение узость столов.  

Ушёл в свой угол. Конечно, у него свои дела!  

– Что-то ещё? – Онвер возник быстрее тени. Как ему удаётся контролировать всё Пристанище? Но удавалось! У него никогда не было пустых столов, он всегда знал, кто и какую комнату занимает, если имелась такая необходимость, кого и где найти, и это при всём том, что само Пристанище Онвер покидал на памяти Летарда раза два.  

– Хороших новостей, – усмехнулся Летард, – на закуску.  

– Хороших не обещаю, – сразу отозвался Онвер, – но вот просто новостей? Пожалуйста. У нас новичок.  

Новичок? Это было уже интересно. В последнее время Лигу редко кто попадал. Стремились-то многие, но Альбин разворачивал многих: он не желал иметь дела с пропитыми, безумцами и романтиками.  

– Мы Лига, а не какое-то отребье из трактирной шайки! – объяснял Альбин, пока очередного непришедшегося ко двору волокли по полу к выходу под одобрительный хохот присутствующих. Таков уж был Альбин в нынешние времена – Лига не нуждалась в массовости, она искала качества.  

– Новичок? Кто такой? Откуда? – так что само появление новенького было уже событием. Летард против воли заинтересовался, хотя обычно и держался отстранённо от дел других, предпочитая получать задания, выполнять их и принимать плату. На этом всё. Интриги, путь во власть – нет, это не к нему.  

– Зовут Симоном, служил на море, сам издалека, но родины своей не помнит, ну или прикидывается, – Онвер не подвёл с отчётом, – говорит с акцентом, молод, ведёт себя пока тихо.  

– Пока? – уточнил Летард. Это «пока» ему не нравилось.  

– Рожа наглая, – объяснил Онвер, – такие только поначалу тихони, уж ты мне поверь.  

– Верю, – согласился Летард. В опыте Онвера сомневаться не приходилось, он лучше многих разбирался в качестве рож.  

– Взят, кстати, как твой сменщик, – тихо добавил Онвер, слегка склонившись над столом. Он прикидывался, что наливает вина Летарду, но руки его только изображали действие. Онвер прекрасно знал, что Летард не станет пить больше, и не желал переводить ни усилий, ни напитка.  

– Что? – вот это уже повод насторожиться.  

– Убийца, – подтвердил Онвер, распрямляясь. – Так пришёл!  

Это было уже нехорошо. Количество убийц в Лиге было небольшим, так как времена стояли спокойные – голода не предвиделось, король закончил своё противостояние с братом и пришёл к мировому соглашению, а это означало, что упадок заказов грозил всей Лиге. Вов сяком случае, по части убийств и тогда появление ещё одного убийцы – это нелогично, и ещё… опасно.  

Сколько заказов этот щенок сможет утянуть на себя?  

С другой стороны, ненавидеть новичка, не зная его? Летард решил что это неправильно.  

– Так что и не знаю что думать, – Онвер явно ждал от Летарда открытой реакции, поскольку закрытую уже прочёл по его лицу.  

Летард решил притвориться беспечным:  

– Поглядим что будет! Может быть, этот Симон ещё и ничего.  

– Как угодно! – согласился Онвер. – Так чего-нибудь ещё?  

– Нет, спасибо, допью это и пойду, – Летард взял стакан с остатками бледного вина.  

Онвер кивнул и ловко собрал тарелки. Он уже ушёл, а его присутствие всё ещё точило Летарда. Ну вот что за манера у человека? Пришёл, внёс тревогу в мысли и прощай? И всё-таки, что за новичок? Почему Альбин его взял?  

– Уже думаешь уходить? – нет, покоя ему не давали, но на этот раз общество оказалось приятнее и очевиднее.  

Люси. Нет, когда-то она была красавицей, но годы и выпивка взяли своё, и теперь её лицо поплыло, и, хотя хранило ещё следы былой красоты, всё-таки уже заметно уступало в свежести и чистоте взгляда.  

Впрочем, Летард никогда не презирал её ни за пьянство, ни за растерянную красоту, ни за прошлое: злые языки говорили, что Люси была уличной девкой прежде, чем стала работать на Лигу в другом качестве. Перейдя из проституток в разновидность управляющей. Теперь уже на неё работали уличные девки, они доносили сплетни, воровали, если требовалось, перехватывали письма, если за это платили Лиге, а бывало, что и убивали. Чаще ядом, реже ножом. Да и то были редкостные девицы, не каждая шла на подобное, предпочитая всё-таки роль воровки или доносчицы.  

Люси же стала для них идеальной управительницей с точки зрения Альбина. В обиду не давала, но могла и поучить кулаками. Была честна в деньгах и приносила хорошие суммы Лиге от услуг девиц, оставляя себе и им малые части, да и добытые слухи выворачивались в итоге с пользой.  

– Пора к себе, – Летард улыбнулся ей, улыбнулся искренне. Люси не была плохой или жадной. Он знал, что она помогает своим девкам как умеет, прекрасно зная всю изнанку работы.  

А в плохие дни может и деньгами подсобить, причём без возврата. Да кичиться не будет, скроет.  

– К себе? Ты у себя, – Люси пожала плечами, – что тебя тянет? Или ждёт кто?  

Нет, Летарда никто не ждал, но он не спешил в этом признаваться и только улыбнулся. Но Люси поняла всё сама:  

– Нет, если бы ждал, ты бы здесь не сидел. Слушай, что за дрянь ты пьёшь? Давай я тебя нормальным угощу?  

«И для неё это дрянь…» – с горьким смешком подумалось Летарду, но вслух он возразил:  

– Не нужно, Люси, я скоро пойду. Мне завтра нужно поработать.  

– Не с утра же? – удивилась она, но настаивать не стала: – как хочешь! Что у тебя, как дела идут?  

Такое любопытство могло показаться и подозрительным, но от Люси? Нет, она такой и была – где-то излишне открытой, где-то недумающей что сказать. К этой особенности все привыкли.  

– Идут, не жалуюсь, – ответил Летард. – больше чем не жалуюсь.  

Это не было до конца правдой. Дела у него шли, но немного неуверенно – мало кто хотел пачкать руки в убийстве в эти редкие спокойные дни и сколько они ещё будут тянуться? Кто знает! Но всё же, он не голодал. Да и Редж просил прийти завтра. Конечно, налёт – это не убийство, и, по мнению Летарда налёт был подлее, но он давно научился не думать о подобных пустяках. Грехом больше или меньше – путь ему один – в ад.  

А в аду спрос один и за всё.  

– Не жалуешься значит? – Люси внимательно изучала его, и это внимание могло бы даже раздражать, но Летард давно привык к ней и не удивлялся её поведению.  

– Пока нет, – подтвердил Летард.  

– Новичка к вам взяли, говорят, – задумчиво промолвила Люси.  

Она уже знала! Впрочем, учитывая как редко появлялись у них новички, пропустить такое событие было и правда нельзя. Наверное про него уже вся Лига говорила, включая кухарок и уличных девок.  

– Не видел его ещё, – отрицать его появление было невозможно, – ничего не могу сказать.  

– А я видела, – сказала Люси, – молод, красив. Одна из моих сегодня с ним уже побывала.  

Летард поморщился – не любил он подобных замечаний. В конце концов, это всего лишь девки, почему о них следует говорить? Больше половины не работают и года, уходят с дурными болезнями.  

– Но это неудивительно, я так и думала, что вам будут добавлять людей, – Люси или не заметила реакции Летарда, или плевать хотела на неё.  

А вот это было уже что-то новое!  

– Добавлять? С чего? – не понял Летард. – В столице спокойно, король с братом помирились. Чего ещё?  

Люси взглянула на него с какой-то жалостью, но не стала ехидничать, просто заметила:  

– Сразу видно порядочного человека!  

– Это ты, милая, зря! – Летард рассмеялся, – знала бы ты, дорогая Люси, сколько я сделал…  

– Да ну тебя! Сделал он! – Люси перебила его с каким-то раздражением, – все вокруг об одном говорят, и даже до низов доходит, не то что до нас! А он не знает!  

Летарда больше удивило то, что Люси не относила ни себя, ни его, ни, похоже, Лигу, к низам. На взгляд Летарда – они и были представителями низа, во всяком случае, морального. Но спорить он не стал, ждал пояснений.  

– То, что король с братом примирился и всякая резня на улицах закончилась – это, конечно, хорошо, – Люси пригубила из своего стакана и стала говорить чуть громче, чем требовалось, но её это не смущало, как не смущало никого из присутствующих. – Но ты же не думаешь, что принц крови так легко откажется от прав на трон?  

Летард вообще не думал о принце крови и про трон. Но Люси истолковала его молчание по-своему.  

– То-то же! – понизив голос, зашептала жарко и сбивчиво, – все знают, что принц спит и видит себя на троне!  

– У короля есть сын, – напомнил Летард, вздрагивая. Он не любил политику и разговор о ней, он считал, что в политике должны разбираться те, кому больше нечем заняться или те, у кого есть на завтра кусок хлеба и масло. Сам же он плевать хотел на трон, короля и принцев.  

Но сейчас почему-то вовлёкся в разговор. И всё из-за Люси! Будь она неладна.  

– Сын короля болен! – Люси пьяно сверкнула глазами, – все это знают. Не так давно верный лекарь королевы проболтался об этом. Никто не хочет, чтобы об этом знали…  

– Но если знаешь ты, знают все? – Летард не хотел ей грубить, но не сдержался. Она была такой самоуверенной, а между тем, Летард полагал, что если бы сын короля и правда был бы болен, об этом и знали бы все – у короля такие возможности! Лучшие лекари бы уже топтали дороги, все часовни и соборы били бы о спасении наследника!  

Но ничего такого не было. Значит – это и не правда. Летард ни разу не видел короля, да и не полагалось ему подобного, и принца не видел тоже, но вот ребёнку-наследнику сочувствовал: надо же, придумали болезни ради выгоды и сплетен!  

Сколько ему лет? Лет пять или шесть?  

Летард попытался вспомнить день, когда страну затопило радостным известием о рождении первенца у короля и не смог. Тогда было очень тепло, это он помнил, но пять или шесть лет назад это было? Все годы у него были похожи.  

Больше, правда, подобных торжеств не было. Следующий ребёнок короны не сделал даже вдоха, а третьего королева и вовсе выкинула – это Летард помнил, но не по трауру и не по печальным колоколам, а по тому, как это обсуждали в Лиге.  

Весело обсуждали, рассудив, что Богу виднее кого награждать детьми.  

– От меня-то? – Люси обиженно надула губы, – тьфу! Это и без меня на улицах живёт. Скоро будет кровь, если мальчик умрёт, то принц не станет терпеть своего положения. Война будет. Будут и нам заказы.  

Люси нисколько не тревожилась от своих слов. Война всегда оборачивалась выгодой для Лиги. Да, сжигали и их владения, и их людей убивали, доставалось и девкам, и ворам, но зато сколько прибыли поднимала Лига, торгуя дорогим хлебом, отнятым с возов и награбленным! Как потом наводила порядок в несчастном городе, получая за это деньги от короны.  

Летард решил, что это слишком. Король сделал всё, чтобы не допустить войны, а принц крови заключил мир и публично присягнул брату на верность. Имейся у него основания остаться и ждать смерти наследника он бы, верно, так и поступил?  

Но он присягнул, а это о чём-то да говорит.  

Так что Летард поделил про себя слова Люси пополам. Она его почти напугала, когда связала приём новичка в Лигу с грядущей кровью, а теперь? Пожалеть эту женщину за буйную фантазию и длинный язык! Вот и делу конец.  

– Нам-то что? – спросил Летард.  

– А? – Люси даже осеклась. Она не поняла его. – Как это «что»?  

– Нам никак на это не повлиять. Если всё будет так как ты говоришь, то оно будет. С нами никто не посоветуется, – Летард поднялся, потянул к себе плащ. Он, разумеется, не высох, но хоть немного стал посуше. Разница для человека в тепле – малая, но для того, кто знает о сырости достаточно, весьма заметная.  

– Ты не понял? – удивилась Люси. Её, казалось, даже обидело такое пренебрежение к словам. Она старалась, выливала ему душу, сплетничала, пророчествовала! А он?  

– Понял, – заверил Летард, – работать надо, Люси. Хорошо работать, а остальное нас не касается. На с тобой уж точно! Хорошего вечера.  

Он пошёл прочь, ругая себя за то, что не прервал этого глупого разговора раньше. Ведь собирался же только зайти ненадолго, а в итоге? Сейчас, пока он доберётся до своего обиталища, будет уже поздно. Хорошо что дождь стих. Тепла это плащу не добавит, но всё не так мерзко…  

Новичок как раз входил в двери, когда Летард собирался выйти. Летард, не видя его ни разу, сразу понял, кого видит. Чутьё убийцы сработало, да и память – чужаки в Пристанище Лиги редки. Тем более, такие освоившиеся.  

А этот был молод, и рожа его и правда была наглой. По глазам было ясно, что этот человек только играет в покладистость.  

– О…– Симон посторонился, пропуская Летарда. Из вежливости? Летарду показалось что это так, но тут Симон заметил громко: – отличный плащ, дружище! Вода из него сразу и выливается…  

Он намекал на потёртости плаща, которые и впрямь нехорошо посверкивали почти образовавшимися дырами.  

– Это рабочий плащ, – заметил Летард спокойно и вышел из Пристанища в темноту. Впечатление о новичке было сложено и его присутствие снова не нравилось Летарду, тревожило его.  

Глава 2. Славный малый