Мифотворец

Зачем я пишу эти слова? Их все равно никто не увидит.  

— А это так важно?  

— На самом деле — нет.  

Однажды, проснувшись, я больше не мог сомкнуть глаз. И в своей комнате, как в усыпальнице, томно листая книгу на доселе неизвестном мне языке, был поражён одной строчкой. Всего одно предложение раскололо мой мир на «до» и «после».  

Мир вздрагивал так, словно не мог найти своего места, каждый раз, когда я водил пальцем от начала до конца предложения, раз за разом. Мир сыпался, и я вместе с ним.  

— Не хочешь остановиться?  

— Если бы я только мог.  

Попытка переписать содержимое текста привела к довольно большим проблемам. Из-за особенностей природы самой письменной речи смысл написанного искажался, приобретая иные свойства. Когда языковой барьер стирался, предложение тускнело на бумаге, но тем не менее оставляло след. Невидимую нить между мной и бумагой. Эта нить распускалась, подобно букету из прозрачных лучей, по всему пространству, куда-то вовне. И мир исчез. Остались только эти следы, и я, и бездна. С тех пор лишь она говорит со мной.  

— Напиши ещё пару строк, вдруг в этот раз я разверзнусь.  

— Очень смешно.  

— Что будет, если написать последнее слово, ведь все «первые» уже есть в этой книге?  

— Тогда потеряешь единственного своего собеседника.  

Это продолжалось целую вечность. Чернила, не успевая высыхать, просачивались между страниц липкими узорами. Капля за каплей, проваливаясь все глубже сквозь плотные волокна бумаги, до самой первой страницы. Придумывая новые языки, забывал предыдущие. Этот текст не кончался, ведь он всегда об одном и том же.  

— О чем же?  

— О страхе перед бездной.