Дружба дружбой, а табачок врозь. Волк и лиса. (Басня в прозе)

ДРУЖБА ДРУЖБОЙ, А ТАБАЧОК ВРОЗЬ.  

ВОЛК И ЛИСА  

( Басня в прозе)  

Широко и привольно жилось волку. Все живое в лесу и в околице дрожало от страха даже при одном упоминании о нем, а при виде – в испуге разбегалось кто куда. Не было никому пощады, разбойничал, чинил расправу над теми, кто слабее его, верховодил среди равных, заискивал или угождал более сильным.  

Но, как говорится, не все коту масленица. Не заметил, как подкралась старость. Пропала былая удаль и прыть, завяли силы, оскудели возможности. Вот уже и шерсть потеряла прежний лоск, сбилась комками, торчит в разные стороны, пасть не страшит клыками, когда-то пышный хвост, драным мочалом безвольно повис между, прежде стройными, ныне кривыми ногами. Когти затупились, не такими зоркими стали глаза, пропал острый слух, исчез тонкий нюх. Больше нет желания бегать и преследовать жертвы, хочется покоя и безмятежного лежания в уютном логове.  

Как и у всех пожилых, появились и у него новые, ранее не ведомые, потребности и желания. Захотелось заботы, ласки, внимания, чтоб уважали его седины, чтоб почитали, как умудренного жизненным опытом аксакала. Чтоб не забывали, общались, обращались за помощью, пользовались его мудрыми советами и наставлениями. Как и все старики, он тоже стал мнить себя всезнающим по любым вопросам, достойным наставником молодых и неопытных. Ему до всего есть дело, только он имеет право на единственную и верную истину.  

Но, не хочет с ним сближаться зверье, помнит былые обиды.  

Прозябает бедолага в одиночестве, отвергнут всеми, никому не нужен. Еще совсем недавно был на виду, гремел на всю округу, и вдруг гнетущая неизвестность. Совсем, уже было, сник и потерял всякую надежду на полезность и нужность для лесных обитателей. Но, случилось чудо, о нем вспомнили. Давняя подружка лиса патрикеевна пришла к нему просить совета.  

– К тебе, серый, пришла по старой дружбе с просьбой. Нужен твой мудрый совет: неприятность у меня, бедой грозит мне и моим деткам.  

– Привет, кума! Рад тебя видеть, помогу. Как не уважить соседку.  

А у самого от радости дыхание сперло. Как же: о нем помнят, в нем нуждаются, без него не могут.  

– Так в чем твоя нужда?  

– Затруднение у меня. Аккурат у самого входа в мою нору росла большущая сосна. Конечно, мешалась, но – с другой стороны, надежно прикрывала мое жилище и от непогоды и от нестерпимого зноя. В общем, жили мы с ней мирно, ладили. Но, пришло и её время, засохла она, корни подгнили, того и гляди завалится. А там мои детишки бегают, не доведи господь, упадет и придавит. Ума не приложу, как от нее избавиться. Повалить бы её, от греха подальше, на землю. Но, никак не соображу в каком направлении это сделать. Ты зверь опытный, в жизни многое повидал, пришел бы, посмотрел и дал правильный и безопасный совет.  

– А, что там смотреть, куда она наклон имеет, туда и валить.  

– Вот, спасибо. Побегу, расскажу всем, какой ты умный, добрый и отзывчивый.  

И разнесла по всему лесу благую весть о волке: как он внимательно отнесся к её просьбе, как тщательно изучил обстоятельства предстоящего дела, как все взвесил. Ведь, упади дерево в противоположную от наклона сторону, пострадает и её нора и деревья, в дуплах которых обитают белочки; упадет налево – куницу завалит, направо – барсуку несдобровать. Все учел серый: честь и хвала ему.  

Волк – на седьмом небе, на него смотрят другими глазами, восторгаются, он почти реабилитирован: в почете и славе.  

А, что лиса? Как всегда, себе на уме. Сосну-то она сама засушила, мешала она ей. Оголила корни, подгрызла их, вот дерево и упало. Но, не куда- нибудь, а прямо на медвежью берлогу: не сдобровать теперь вертихвостке – хозяин леса таких шуток не прощает. Но, не зря лису считают самым хитрым и изворотливым зверем, гнев косолапого за содеянное она отвела от себя. Дескать, это проделки волка: его пакостный совет всему виной. Ему и ответ держать.  

Вот и вся нехитрая история, да и басне конец. Мораль тоже имеется, она на поверхности:  

«Не верь льстецам: за возвышенными восторгами и хвалебными фанфарами под завесой славословия всегда прячется какой-то и их шкурный корыстный интерес».